– Гм… какой интересный молодой человек. Скажи мне, Мади, а были ли у него другие странности?
– Другие?
Патавилетти не выдержал:
– Болван! Отвечай, а не переспрашивай!
Маг поднял руку:
– Спокойнее, не надо кричать на Мади, он и без того взволнован.
– Да он тот еще тупица.
– Патавилетти, я бы попросил не вмешиваться в нашу беседу. Если вам больше нечем заняться, организуйте качественное наблюдение за округой, пока еще кого-нибудь не убили. Итак, Мади, мы остановились на странностях Дирта. Одну я уже знаю: он питал тягу к лесу, единственный из всех здесь живших. Что-то еще было? Такое, чего не замечали за другими? Ты же только что сказал, что он все делал не так.
– Ну… Он чудным был. Таким же чудным, как лэрд Далсер.
– В чем именно заключалось их чудачество?
– Они каждый день колотили друг друга палками.
– И?
– Там, за сараем, столб стоял до камнепада, они его обернули жгутами сухой морской водоросли, а сверху шкурами и стучали по нему палками, ногами и руками. А иногда друг с другом дрались, но не по злости, а вроде игры такой у них было.
– Никто в их забавах не участвовал?
– Нет. Они чужаки, им это, может быть, интересно, а нам нет. Что тот, что другой не очень-то в нашу жизнь лезли, ну а мы так же поступали.
– Понимаю, добрососедские отношения. Кстати, а ты не знаешь, куда лэрд прятал свои записи на бересте?
– Не прятал он их. Сжигал, когда много накапливалось.
– Он вообще что-нибудь хранил вне дома?
Мади пнул один из камней:
– Вот эти булыжники он по всей округе разносил. Мы спрашивали зачем, а он говорил, что для важного дела и что трогать их нельзя, а то язвами покроешься.
– Понятно… Ну что ж, Мади, было приятно с тобой поговорить. Надеюсь, это не последняя наша беседа. Возвращайся к остальным.
– Вы нас не убьете?
Маг, растянув тонкие губы в широченной улыбке змеи, намеревающейся проглотить лягушонка, потрепал мальчишку по голове:
– Ну конечно, нет. Воины Патавилетти просто разозлились из-за того, что на них нападали некоторые жители вашего селения. Они уже успокоились и больше никого не тронут.
– А можно, я поищу своих? Мы там жили. Может, они в подвале остались?
Патавилетти толкнул мальчишку в спину:
– Сказано идти, значит, иди! – Обернувшись к магу, тихо добавил: – Что будем делать с этим Диртом? Его непросто будет найти, охотники хорошо знают свой лес. И вообще что теперь будет?
– Патавилетти, давайте зайдем в дом. Есть вещи, которые не следует знать абсолютно всем. Для их же пользы. – Маг обвел толпящихся вокруг воинов рыбьим взглядом и добавил: – Только перед этим примите меры. Мы не должны терять людей так глупо, пусть не бродят кому где вздумается, а за лесом присматривают.
Глава 13
Дирту неоднократно доводилось выслеживать зверей по следу. Удобнее всего этим заниматься зимой, и дело даже не в том, что их по снегу разве что слепой разглядеть не сможет. Дикий зверь в холодную пору совсем иначе себя ведет, близко не подпустит, как ни старайся. Зеленой листвы, которая может укрыть, нет, хруст шагов, как ни приглушай, все равно услышат.
Зимой Дирту приходилось не просто выслеживать, а, скорее, загонять зверей. Тут уж кто кого переупрямит. Иногда дичь уходила, а иногда, особенно после серьезных снегопадов, преимущество получал человек на лыжах. В стужу корма травоядным не так много, как летом, и для его добычи требуется время. Знай себе, двигайся за сохатым, и ничего больше не надо делать. Слыша шум погони, он идет без остановок, преодолевая сугробы, теряет силы, в животе бурчит, ноги отнимаются, но утолить голод нечем.
За один день загнать лося нереально, а вот за два – уже шансы есть, если снег подходящий, с тонким настом, а снизу рыхлый, коварно-вязкий. Тут, главное, самому раньше не свалиться. Кисловатые корешки, прогоняющие сон, силу не прибавляли и усталость не снимали. К тому же мало просто догнать сохатого, надо затем заставить его развернуться назад, к морю, а потом контролировать его движение. Хоть он к тому времени обычно плетется собирающейся рожать бабой, все равно трудно приходится.
Дирт трижды пробовал охотиться таким способом и лишь однажды преуспел. Мог бы, наверное, и повторить успех, но помешали волки.
Летом охота совсем не такая, да и следы не так просто замечать, но все равно для Дирта это давно уже не было проблемой. Его удивляли хеннигвильцы, разве что оттиск коровьего копыта на почти высохшей грязи не пропускали, а на все, что сложнее, реагировали с зоркостью слепцов.
Те, в кого Дирт только что выпустил две стрелы, на хеннигвильцев не походили. И дело даже не в том, что лица большинства из них были смуглыми, чему причиной вряд ли являлся загар. Это были совсем другие люди.
Если этих кровожадных тварей вообще можно отнести к роду человеческому. Чем они лучше демонов, которыми преподобный запугивал народ? Да ничем!
Раз они так явно отличаются от хеннигвильцев, стоит ожидать и других сюрпризов. Эти сволочи, возможно, не испугаются леса и с легкостью сумеют прочитать следы беглеца. Конечно, в том случае, если Дирт будет бегать перепуганным лосем, ни о чем не думая.
Следы можно скрывать, путать и заметать. Дирт сейчас ничем не брезговал использовал воды ручья, каменные проплешины, осыпи, стволы упавших деревьев. Такие зигзаги выделывал, что даже зимой в них не так просто разобраться.
А затем вернулся назад, к Хеннигвилю. Но не в то место, откуда стрелял, а гораздо дальше, выбрав хорошо знакомый куст. За ним удобно укрываться и одновременно наблюдать, а самого заметить могут, только если приблизятся на десяток шагов.
С этой позиции обстреливать врагов не получится, какие стрелы ни используй, – запредельно далеко. И подробности рассматривать трудно. Но Дирта это не огорчало, зато здесь куда безопаснее.
Можно, конечно, рискнуть, подобраться поближе, попробовать достать кого-нибудь обычной стрелой, но здравый смысл подсказывал, что враг теперь не столь беспечен, как прежде. Рисковать нельзя, ведь он только начал заниматься тем, чем должен, будет обидно, если на этом его остановят.
Враги больше не бродили по селению. Все или почти все собрались вокруг дома, в котором Дирт провел большую часть жизни. Некоторые держали арбалеты наготове, внимательно поглядывая в сторону леса. А еще он заподозрил, что несколько устроились на опушке в надежде, что их засада не будет обнаружена и ничего не подозревающий стрелок, направившись к такой отличной позиции, попадется в ловушку.
Уж очень часто арбалетчики посматривали в сторону пары местечек, будто созданных для подобных делишек. Дирт, зная в лесу чуть ли не каждую травинку, помнил, какие густые там кусты. При желании корову спрятать можно, а то и не одну.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
