осталось много претензий. Йак рано уехал из дома, сам всего добился. Получить диплом врача без материальной помощи родителей, скажу вам, адский труд. Отчим умер, а мать к старости потеряла рассудок. Надо отдать должное Али. Несмотря на сложные отношения с матерью, он не бросил ее. Для восточного человека забота о матери – долг чести.
– Вы сказали, «старший сын». У Али есть младший брат?
– Да, брат по матери. Ее ребенок от второго брака, – кивнул Фрикк. – Правда, я с ним никогда не встречался.
– А кто он, вы знаете? Где живет?
– Не знаю. Али не рассказывал о брате, а я не интересовался. Насколько я знаю, в жизни матери он не принимает участие. Али оплачивал ее лечение и проживание в Данвикшеме и изредка навещал ее.
– А какая у нее фамилия?
– Ее зовут Хельга, а вот фамилию уже не помню. Она оставила девичью фамилию.
– Она опасна для окружающих?
– Ну что вы. Последний раз я ее видел в детстве. Сейчас ей должно быть ближе к семидесяти годам. Один раз перед Рождеством Али не смог навестить мать и попросил меня завести ей пирог в подарок. Я передал пирог через персонал.
– Помните, вы говорили о скандале с черной трансплантологией? Вы сказали, что Али не был замешан в этом деле.
– В то время никаких обвинений Йаку не выдвигали. Он проходил в качестве свидетеля. Впрочем, меня тоже вызывали для дачи показаний. Вызывали всех, кто так или иначе был связан с обвиняемым.
– Вы говорили, что патологоанатом покончил с собой?
– О, это ужасная история. После первого вызова в полицию он вскрыл вены у себя в ванной.
– А с Леной Петерссон Али был знаком?
– Конечно. Лена – известная личность. Услугами ее фирмы многие пользуются. В том числе Али. Лена организовывала для него несколько публикаций в журналах. Все это я уже рассказал полиции.
– У них были только деловые отношения?
– И на этот вопрос я отвечал полиции. Я не сую нос в частную жизнь людей. Не имею понятия.
– Но она рисовала его портреты, я видела их среди ее рисунков.
– И что? Это ничего не значит.
– Возможно, – неуверенно сказала Даша. – Но ведь Лена тоже убита. И не только Лена.
– Почему вы решили, что Лену убил Али? Я не думаю, что ему надо приписывать все убийства, совершенные в последние годы в Швеции.
– Вы рассказали полиции про его мать? – спросила Даша.
– Честно говоря, нет, – растерянно ответил Фрикк. – Они не спрашивали, а я как-то и не подумал. Наверняка они выяснят это сами.
– Значит, мать Али не знает о случившемся. Бедная женщина. – В голове Даша формировался план действий.
– Да, я помню, какой хрупкой была она в молодости. И такая тяжелая ей выпала судьба, – покачал головой скульптор.
– Давайте навестим ее.
– Зачем? – опешил Фрикк.
– Мне так ее жаль, одинокая и больная. Теперь некому к ней приезжать, – сказала Даша и умоляюще посмотрела на Фрикка, опасаясь, что он откажется. Фрикк удивленно уставился на девушку.
– Хорошо, – наконец сказал он растерянно. – Честно говоря, после всего я не ожидал от вас такой чуткости. Я должен закончить некоторые дела и смогу подъехать в Данвикшем через пару часов. Давайте там и встретимся.
Было видно, что девушка тронула его. Даша встала, чтобы уйти, но спохватилась:
– Интервью! Я должна получить ваше одобрение.
– А-а, – отмахнулся Фрикк. – Не будем тратить время. Пришлите мне экземпляр журнала с публикацией, а текст отправляйте как есть.
31
До встречи с Фрикком Даша успела заехать в кондитерскую и купить для матери Али миндальный пирог.
По ухоженным аллеям парка Данвикшема неспешно прогуливались стильно одетые пожилые люди. На лавочке мирно беседовали почтенные старики.
На одной из скамеек Даша заметила Фрикка.
– Вижу, вы подготовились к встрече, – сказал он, одобрительно кивая на коробку с пирогом.
Они вошли в светлый просторный холл. В помещении было много живых цветов, на стенах висели написанные маслом морские пейзажи и картины на библейские темы.
Приветливо улыбаясь, подошла миловидная женщина.
– София, – представилась женщина и протянула для пожатия руку.
Фрикк заговорил с ней по-шведски. Даша несколько раз уловила фамилию Али.
– Идемте, – обратился к ней Фрикк после недолгих переговоров с женщиной. – Я сказал, что мы друзья семьи.
Они последовали за Софией по чистым светлым коридорам и остановились у одной из дверей. Женщина постучала и затем бесшумно открыла ее.
– Добрый день, к вам гости, – мягко сказала она, пропуская Фрикка и Дашу внутрь.
Из большого окна уютной комнаты открывался живописный вид на залив. Под раскидистой пальмой в кресле спиной к двери сидела худая старуха. Ее прямая спина и напряженная шея были неподвижны.
– Я попрошу принести чаю, – сказала София, заметив пирог в руках Даши, и вышла из комнаты. За проведенные в Стокгольме дни Даша выучила отдельные шведские слова и начала понимать простейшие фразы.
– Добрый день, Хельга, – обратился к старушке Фрикк.
Женщина не шелохнулась. Даша осторожно подошла к ней и заглянула в лицо. Бледная, изрезанная глубокими морщинами кожа, ничего не выражающий взгляд, безвольные руки на подлокотниках кресла говорили о том, что общение вряд ли будет двусторонним. Седые короткие волосы были аккуратно причесаны. Голубое трикотажное платье и бусы такого же цвета немного оттеняли бесцветные глаза. Было видно, что пациентка окружена заботой.
– Здравствуйте, это пирог для вас, – четко сказала Даша по-шведски и подняла на уровень глаз женщины открытую коробку с пирогом. Старая дама медленно перевела взгляд на коробку. В ее глазах промелькнул интерес.
– Мой мальчик, – вдруг сказала она хриплым голосом.
– Да. Йак Али, ваш сын, – подтвердила Даша.
– Али? – Старуха оттолкнула Дашину руку с такой силой, что пирог чуть не вывалился из коробки, и что-то забормотала на шведском языке.
Даша не смогла разобрать ни слова. Она вопросительно посмотрела на Фрикка. Тот обескуражено пожал плечами.
– Как зовут вашего сына? – спросила Даша, стараясь внятно выговаривать шведские слова.
Старуха беззвучно шевелила губами. Даша опять посмотрела на Фрикка. Боб выглядел расстроенным, он подошел, забрал у Даши пирог и поставил коробку на круглый столик рядом с креслом.
– Это вам к чаю, – сказал скульптор и многозначительно посмотрел на девушку. – Нам лучше уйти.
– Как зовут вашего сына? – сделала еще одну попытку Даша. Она присела перед сумасшедшей на корточки и заметила на столике фотографию в деревянной рамке. На фото была изображена белокурая женщина средних лет. Она обнимала светловолосого мальчика-подростка. Даша взяла фото в руки, разглядывая изображение. В женщине трудно было узнать исхудавшую старуху с безумным взглядом, но белозубая улыбка юноши за прошедшие
