— Ась, ничего, если Алка у нас поживет? Спросил сразу Женя.
— Это ненадолго, Ась, — тут же включилась Алла, — пока у меня…
— Ремонт, — закончила я. — Без проблем. Я не против.
— Спасибо.
— Не за что.
Я ушла к себе, но через полчаса в дверь постучали.
— Ты все слышала, да? Сегодня утром? — спросила Алла, когда я разрешила войти.
— Да. Пожалуй, даже больше, чем хотела.
— Прости, Ась. Это все я виновата.
— Ты тут при чем?
— При всем, — обреченно выдохнула Алла, присела на кровать. — Вы поссорились тоже?
— Нет. Я просто ушла, а он не остановил.
— Под горячую руку, в общем. Черт, Ась, наши разборки не должны влиять на ваши отношения.
Я усмехнулась.
— Да нет у нас отношений, Аллусь. Я же не дурочка.
— Ты из-за его слов о женитьбе обиделась?
— Я не обиделась. И уж точно не на женитьбу. На голодранцев. За Женьку обидно.
Алла снова вздохнула.
— Знаешь, Кир отчасти прав, — выдала она неожиданно. — Он резко выразился, но имеет право не доверять мне. Я… я была замужем. Неудачно. Брат разгребал последствия.
Меня ошеломили такие новости.
— Как? Что? Ты…?
— Да, я, Ась. Это, конечно, не дает Кириллу права вешать ярлыки на всех мужчин, с которыми я встречаюсь, но он это делает. А ты тут ни при чем, правда. Он бесится исключительно из-за нас с Женей. Такой уж он…
— Засранец, — закончила я за нее.
Алла усмехнулась.
— Я хотела сказать тиран и деспот, но засранец тоже подойдет.
— А магазин? — вспомнила я угрозы Кирилла.
— Пусть забирает. Буду дома работать. У меня достаточно большая база клиенток. В крайнем случае, пойду шить парашюты на фабрику. Или в ОТК по матрасам. Представлю, что у меня нет брата Рокфеллера.
Алла шутила, но я понимала, что она не верит то, что Кир заберёт у нее любимое дело. Меня подмывало расспросить ее о неудачном браке, но Алла быстро закончила разговор и оставила меня одну.
Я плохо спала ночью, мучаясь из-за размолвки с Кириллом, в которой, похоже, повела себя как мнительная дурочка. Меня задели его слова сильнее, чем я признавалась ему, Алле, даже себе. Не о голодранцах (хотя это тоже выбесило), а что он не собирался на мне жениться. Нет, я не была одержима свадьбой. Тем более понимала, что с Кириллом мне это счастье точно не светит. Но услышать это было больно. Он словно подтверждал, что не любит меня, что все баловство, забавы ради. Это приземляло и обесценивало тепло, которое было между нами.
В голове на повторе крутился голос Укупника со старинной песней «Я на тебе никогда не женюсь».
Привыкнув к навязчивости Кирилла, я с самого утра ждала от него звонка или сообщения, но телефон молчал. На работу я приехала сонная и вялая. Часы до обеда тянулись, словно годы. Мне не терпелось увидеть Кирилла, поговорить. Он ведь не мог так быстро от меня отказаться. Да, злился вчера, но сегодня должен отойти. Я же отошла.
Нечаев не приехал. К вечеру стало ясно, что его не стоит ждать на обед. Только толпа народу в зале и нескончаемая беготня не позволяли мне расклеиться. К концу смены я едва держалась на ногах и себя в руках. Недосып, усталость и растрепанные чувства превратили меня в зомби. Я чуть не заснула, присев отдохнуть ближе к концу смены.
— Ась, спишь что ли? У тебя телефон вибрирует. — Потрепала меня по плечу Катя.
— Да, спасибо, — очнулась я, вздрогнув, поспешила достать мобильный.
Кирилл.
— Алло, — ответила я нейтрально.
— Привет. На работе, да? — Он тоже не подавал виду. Наверно, это хороший знак.
— Ага.
— Я подъеду, выходи на задний двор.
— Хорошо.
Снова отказавшись ехать со всеми, я вышла на заднюю парковку. Машина Кирилла уже стояла. В свете фонаря я увидела, что он опять потягивает кофе.
— Не стоило тебе так поздно приезжать, — отругала его я вместо приветствия
— Все равно работал, — соврал Нечаев.
— Даже ты не настолько чокнутый, чтобы работать до часу ночи.
Кирилл улыбнулся.
— Ты так хорошо меня знаешь.
— В машине жарко, а ты обычно выставляешь двадцать два градуса на климате. И пустой стакан кофе вставил в полный. Значит, давно тут сидишь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Какая ты умная, зайчишка, — засмеялся он. — А у меня, похоже, слишком много пунктиков.
— Почему не приехал сегодня обедать? — зачем-то стала допытываться я, как сварливая жена.
— Хотел дать тебе время, пространство. Да и себе тоже. Нам обоим нужно было немного остыть.
— И как? Удалось?
— Тебе — похоже, — подметил Кир.
— А тебе?
Он с шумом выпустил воздух через нос. Видимо — нет.
— Ась, я не хочу ругаться из-за Аллы. Это наши с ней разборки.
— Она сказала, что была замужем и развелась, — выпалила я.
— О, вот как. Вы виделись?
— Она живет у нас теперь.
— Я должен был догадаться.
— Кир, я отчасти тебя понимаю, но…
— Серьезно? — перебил Нечаев, повышая голос. — Понимаешь?
Я вжалась в сиденье. Не могу терпеть, когда на меня кричат. Тем более, когда я не виновата.
— Прости, — тут же осекся Кир.
Он зачесал рукой волосы назад, подняв со лба непослушные пряди. Поставив стакан в держатель, Нечаев завел машину.
— Поехали отсюда.
Я не возражала. Спать хотелось жутко, поэтому снова не отказалась, когда Кир предложил взять еще кофе. Мне бы стоило поехать домой отоспаться перед сменой, но сильнее отдыха хотелось быть с Нечаевым. Даже недолгие мысли о расставании причиняли жуткую боль. Я хваталась за соломинки, чтобы не злиться на него. Чтобы оправдать его слова. Мне было стыдно за свою слабость, но я не хотела его терять. Совсем не хотела лишаться этих губ, этих рук. Я любила Кирилла так сильно, что не могла позволить себе идти на поводу у гордости. Если таков был его план — влюбить себя глупую девчонку, приручить кусачую зверушку, а потом играть с ней, пока не надоест — он преуспел.
Кир протянул мне стакан, но не спешил трогаться с парковочной зоны. Он постучал по рулю, глядя в лобовое стекло, пожевал нижнюю губу, выдохнул, словно решился на что-то. Заговорил:
— Лялька в клубе познакомилась с парнем. Вышла за него замуж спустя два месяца. — Кирилл взглянул на меня. — Ей было, как и тебе сейчас. Двадцать лет. Я был по уши в бизнесе и не особенно с ней общался. Родителей и меня они поставили перед фактом. Алла и слышать ничего не хотела о проверке чувств и прочих формальностях, которые не чужды нормальным людям. Отец пытался ее образумить, мать тоже отговаривала, а мне было все равно. И вроде все у них нормально было, хотя он никак не мог устроиться на работу. Молодой специалист. Достойную должность найти не так и просто. Лялька выиграла какой-то конкурс. О ней все газеты писали, клиентская база росла, как на дрожжах. Она подняла цены, а я ссудил ей денег на покупку помещения.
— Ссудил? — уточнила я, проглотив обжигающий кофе.
Кир послал мне улыбку.
— Дал, — поправился он. — Я знал, что вернет. Она упертая до невозможности.
— Есть в кого, — буркнула я в стаканчик перед глотком.
Кир, конечно, услышал, но виду не подал, лишь кратко хмыкнул.
— Я не очень понимаю, к чему ты про деньги упомянул.
Нечаев развернулся ко мне и, глядя в глаза, жестко отчеканил:
— Потому что это подобие мужика подал на раздел имущества через два года. Пока они были в браке, Алла купила машину, квартиру. Да и дела у нее шли отлично. Бизнес тоже был частью спора. В итоге этот хрен забрал квартиру и еще отсудил круглую сумму. Магазин Алла отстояла, потому что мой юрист по левой оформил документы заёма очень задним числом. По бумагам теперь я официальный владелец помещения по закладной.
— Кир, это же не повод угрожать ей.
— А что я еще могу, Ась? Она же не слышит по-хорошему.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— С чего ты взял, что она вообще должна тебя слушать? Это ее дела, ее жизнь, — начала я заводиться.
— Наделала уже дел, так что пусть слушает. Родители сейчас в Италии. Кто еще ее образумит?
— Это смешно, Кир. Они ведь с Женькой едва знакомы.
