Я старалась следовать его совету, но общаться с Кириллом, который решает рабочие моменты, было непросто. Общаться — это полбеды. Мне не привыкать, что он придирается по мелочам или огрызается на пустом месте. Я была в состоянии сдерживать себя и не хамить в ответ, понимая, что у человека непростые времена. Но при этом Кир совершенно слетел с катушек по интимной части. Практически все время, что мы проводили вместе, он не выпускал меня из постели. Не знаю, что в него вселилось, и откуда он брал силы. Впервые в жизни я поняла, что такое быть затраханной до беспамятства. Впервые в жизни мне было более чем достаточно секса. Даже иногда чересчур. Это тоже настораживало. Почему-то.
Но дни шли, а ничего особенного в наших отношениях не происходило. Мы словно замерли на моменте, когда хорошо просто быть друг с другом, не оглядываясь на прошлое, не думая о будущем. Лето подходило к концу. Чаевые Кирилла и зарплата в ресторане позволили мне отложить весьма приличную сумму на достойный отдых в Праге. Я даже подумывала о новом годе, когда все цены на бронь взлетают. Но… Кирилл. Мне не очень хотелось ехать туда одной, а сказать ему о своей мечте я так и не решилась. Боялась выглядеть глупо. Боялась, что он рассмеется над предложением вместе поехать в Чехию. Да и судя по его загруженности, вряд ли сможет себе позволить даже короткий отдых в ближайшие… лет сто.
Именно об этом я думала, как всегда, мотаясь с подносом от стола к столу, когда приехал Кирилл. И не один, а с Максом. Едва Катя упомянула Стерна, я почувствовала, что в випе сейчас будет гроза. Но делать нечего, пошла, как обычно.
Едва я вошла, буквально сбил с ног запах алкоголя. Даже голова немного закружилась. Стерн сидел развалившись. Разве что ноги на стол не закинул. Кирилл напротив него с непроницаемым лицом.
— Добрый день. Ваш кофе, — стандартно выпалила я, ставя чашки на стол.
Поймав взгляд Кирилла, я приподняла брови, безмолвно спрашивая: «Что происходит?». Нечаев только глаза закатил. Похоже, он тратил последние лимиты терпения на пьяного Макса.
— Асенька, киска, к черту кофе. Пива мне принеси.
Я ждала, что Кир его одернет, но он лишь раздраженно выдохнул.
— Старопрамен, ПилснерУрквел, Будвайзер, — перечисляла я то, что было в наличии.
— Будвайзер, — выбрал Макс.
Кирилл сжал пальцами переносицу, потер глаза. Бедняга.
— И побыстрее, красотуля.
Я сморщилась от его скользкого обращения, но, конечно, ничего не сказала. Еда была готова, как обычно, почти моментально. Через пять минут я расставляла в випе тарелки. Макс приложился к кружке. Кирилл по традиции молчал, пока я их обслуживала.
— А почему ты еще здесь, Асенька? Разве я не должен был тебя украсть, — начал заигрывать Стерн.
Язык у него заплетался, взгляд неприятно скользил по мне. Он словно раздевал глазами. Я едва сдержалась, чтобы не поежиться.
— Думаю, не должны, Максим Палыч, — отвечала я сдержано, не имея сегодня желания заигрывать с ним.
Стерн больше не казался мне забавным и милым, скорее противным. У меня к алкоголю вообще не очень терпимое отношение. Особенно, когда начинают вести себя непотребно, оправдывая это градусами. Как-то получилось, что в моем окружении не было людей, которые напивались. Женьку пьяным я никогда не видела. Подружки тоже не злоупотребляли. А Кир при мне и вовсе ни разу не упоминал об алкоголе.
— Ты же обещала звать меня Максом, киска, — прицепился Стерн снова.
— Не положено, Максим Палыч. Простите, — выпалила я и поспешила удрать.
Мне пришлось сходить к ним еще раз, чтобы сменить блюда и последний, чтобы принести Кириллу кофе, а Максиму второй раз пиво. Поставив напитки, я собирала тарелки, когда почувствовала, как рука Макса сжала мой зад. От шока я растерялась, обомлела, не зная, что сказать или сделать, но тут же дёрнулась в сторону, чтобы избавится от навязчивости клиента. Но не успела.
— Посиди со мной, кисулька, — развязно проговорил Макс, схватил меня и затащил к себе на колени. Я тут же очнулась, забилась, пытаясь вырваться из его хватки. Наверно, не смогла бы, но через секунду меня буквально выдрал из его рук Кирилл.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Сдурел, Стерн? — заорал он на партнера не своим голосом, пряча меня за спиной. — Чего вытворяешь, Макс? До чертей допился?
Я вцепилась в рукав Кира мертвой хваткой, буквально приклеилась к его спине, боясь даже пошевелиться. Меня трясло, зубы выбивали барабанную дробь, а изо рта так и рвались рыдания.
— Че такого, Кирь? Хорошенькая же. Грех не потискать. Подумаешь — официантка, — невозмутимо оправдывался Стерн.
— Она в первую очередь человек. Официантка, Макс, — это не проститутка. Ты в ресторане, а не в борделе. Приди в себя. Глаза залил — не значит, что все можно.
Максим фыркнул.
— Чего ты такой правильный, Кир?
— Я не правильный, я нормальный. И тебе не мешало бы добавить немного адекватности.
Стерн ничего не ответил. Он смотрел то на Кира, то на меня за его спиной. Размазанный взгляд скользил, изучая, делая выводы, а на лице расплывалась пьяно-триумфальная улыбка.
— О, Нечаев! Да ты сам ее трахаешь. Аахаха, Кирюх. Красава, — мерзко захохотал Макс, догадавшись.
Я всхлипнула и уткнулась носом в пиджак Кирилла, изо всех сил, желая провалиться сквозь землю. У меня не было сил ни возразить, ни убежать. Так и стояла, как в копанная, прячась за Нечаевым, как за стеной, чтобы не видеть Макса. Хотелось бы и не слышать, но так сильно мне не повезло.
— Максим, ты пьян, — спокойно констатировал Кирилл, видимо, призвав на помощь весь здравый смысл и терпение. — Иди к машине. Я сейчас подойду.
— И пропустить твои поцелуйчики с киской? Ну уж нет, приятель, — продолжал глумиться Максим. — А давай я ее тоже успокою. В смысле извинюсь. Ася, ты прости, наверно, любишь чтобы ухаживали, да? Я же могу. Зачем тебе Нечаев? Он скучный. Со мной будет повеселей. Ну, детка, не упрямься.
Я выглянула из укрытия одним глазом увидела, как Макс встал, качнулся, протянул руки. Кирилл шлепнул ему по ладоням, подтолкнул в сторону выхода.
— Прекращай, Стерн. Не смешно. Топай к машине.
— Хм… Не делишься, да? — продолжал гнуть свое Максим. — Она же официантка. Какая разница? Одна, другая. У тебя вагон этих телок. Ладно, Аленкой не хотел делиться. У вас любовь была, но эта… Пффф…
Я сжала сильнее рукав пиджака, стараясь не заскрипеть зубами, которые сжимала изо всех сил. Алена… При чем тут Алена?
Максим услужливо решил объяснить.
— Что дрожишь, детка? Не трону я тебя. Но и ты не особенно рассчитывай. Потрахает тебя Кирюха и бросит. Аленку он любит всю жизнь. Так что не охомутаешь этого зануду.
— Макс, еще слово и я тебе врежу, — зарычал Кир.
Стерн хмыкнул, качнулся и вышел из випа.
— Прости за это, — проговорил Кир, едва за Стерном закрылась дверь.
Нечаев отодрал меня от своей спины, усадил на диван, обнял.
— Ну все-все. Тихо, маленькая, — уговаривал Кирилл, гладя меня по спине.
Я не плакала, но изо рта вылетали какие-то странные всхлипы.
— Человек? — спросила я, заранее ненавидя себя за все, что скажу. Но молчать не могла.
— Что? — не понял он.
— Ты сказал, что я в первую очередь человек.
Нечаев нахмурился.
— Разве это не так?
— Разве я в первую очередь, не твой человек?
— Господи, Ася, — выдохнул Кир с облегчением. — Конечно, мой. Моя. Ты моя, девочка.
— Тогда почему ты не сказал ему?
— Сказал? Я должен был сказать? Того, что я заступился за тебя недостаточно?
Мне стало стыдно. Да, он, конечно, сделал все, что должен был. Но мне хотелось, чтобы Кир еще и дал понять, что я его. Его девушка, подруга, возлюбленная. Это фраза про человека вмиг обесценила все, что между нами было. Он защитил бы любую. Меня, Галю, Настю. Какая разница? В первую очередь — человек.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Я понимала, что эти мысли чуть более чем абсурдны и нелепы, но ничего не могла с собой поделать. Мне хотелось быть больше, чем просто человеком. Я отчаянно желала стать в первую очередь женщиной Кирилла Нечаева.
