— Особо не вникал, ну, так-то, да, — почесал затылок батя.
Вот чем мне нравится российское законодательство, так это своей неопределённостью. Сколько раз ржал в своём времени над друзьями, решившими удариться в бизнес. Они никогда толком не могли сказать, сколько и за что им придётся платить государству. Там, к каждому Закону, прилагался целый талмуд комментариев, написанных кем угодно, только не человеком, и они, эти комментарии, постоянно менялись. Вроде того, что ты, как честный человек, решил заплатить налог с прибыли. И более того, сделал это. Но тут к тебе пришёл налоговый инспектор с проверкой, и насчитал космический штраф. Потом он погрузит тебя в тьму. В пучины комментариев к Закону о налоге на прибыль. И ты увидишь, что телефонные разговоры, уборку офиса и прочие «мелочи» им в расчёт не берутся, ибо у него есть Инструкция! Этакая важная бумажка, переворачивающая Закон с ног на голову. Причём, твой бухгалтер, размахивающая своей версией этой Инструкции, во внимание не принимается, поскольку неделю назад вышла новая Инструкция. Инспектор деликатно намекнёт, что результаты его проверки ты можешь обжаловать в вышестоящую инстанцию, которая требует с него именно эти космические штрафы.
— Другими словами, ты не обязан отчитываться, у кого и за сколько ты бензин купил? — на всякий случай решил я дотошно проверить, правильно ли мы понимаем друг друга.
— Вроде нет. Плачу, сколько мытари насчитали, и пока претензий не было, — пожал плечами Борисыч, — Шурави мне помог, бухгалтера приходящего посоветовал. Я и забыл уже, когда последний раз в бумаги заглядывал.
— То есть, если у тебя левый бензин появится, то вопросов никто не задаст?
— Ты мне канистры с бензином решил со своими марками высылать? Так то да. Я сам порой вспоминаю, что бензин у нас копейки стоил. Слушай, — оживился вдруг батя, — Я тут на блошином рынке пачки советских денег нашёл. О тебе подумал, и купил, что там у бабки было. Так их перебрать бы. Чересчур потрёпанные выкинуть, и по годам проверить.
— Угу, видел я, как их, эти деньги, в интернете поддонами на вес продают. Там, правда, в основном грядущие года, но заначку неплохую можно сделать. А с бензином всё немного не так. Не помню, рассказывал я тебе или нет, но я перестал на заправки заезжать. Есть артефакт один, тот сам бензин генерирует. Короче, если ты себе цистерну какую-нибудь купишь, то я тебе их вышлю, сколько надо, а там и поменяю, если присланные когда-нибудь выдохнутся. Правда, сразу говорю, что это не солярка, а именно бензин. По моим ощущениям, что-то ближе к девяносто пятому, европейскому.
— Значит молоковозы бензиновые советуешь брать? — задумался ненадолго Борисыч, — Не, а на самом деле дьявольское искушение. Зачем мне мозг ломать с какими-то перевозками, если проще бензоколонку поставить?
— Ага. Попробуй. С ней ты частным предпринимателем не отделаешься. Заодно сразу думай, как ты расходы на закуп бензина проведёшь. Борисыч, ты пойми, в том мире, где ты сейчас живёшь, всё под контролем. Те же чиновники тебе пукнуть просто так не дадут, если ты нормальные деньги на понятном им бизнесе начнёшь зарабатывать. Поржать хочешь? Попробуй, как-нибудь, когда у твоего телефона со связью проблемы начнутся, вякни в него что-то про «Аллах акбар», взрывчатку или теракт. Связь сразу наладится. Тут же к тебе подключаться роботы, родом из ФСБ, и начнут записывать разговор, заодно подняв тебе сигнал.
— Да ладно. Как-то я пока ничего тут у вас не замечал. Вот у нас стукачей до хрена было. Правда, мы почти всех знали, и ничего лишнего при них не говорили.
— Так это в ваши времена. А у нас ты сейчас, как мишень на поле. Тот же Яндекс о тебе знает больше, чем ты сам о себе знаешь. Про телефон я вообще молчу. По нему Большой Брат всегда определит, где и во сколько ты находился, а также, с кем и о чём в это время говорил. Тебя постоянно снимают видеокамеры, умеющие узнавать тебя в лицо. Твои покупки и переводы денег видны, как на ладони, а доступ к твоей кредитной истории имеют все, кому не лень.
— Э-э… — почесал затылок Борисыч, — Это ты мне сейчас намекаешь, что с замужними бабами лучше не связываться?
— Ой-ё-ё… — не смог я сдержать взрыв смеха, вызванный тем, как батя истолковал мои объяснения, — Да с ними ты хоть до мозолей трудись. Как сам думаешь, могли КГБ твои амурные похождения интересовать? Так вот это же самое КГБ они и до сих пор не интересуют. Другое дело, что жадными и беспредельными чекисты стали. Чуть где успешного бизнесмена заметят без «крыши» кого-то из своих коллег, так сразу под себя подомнут. Глянь на досуге видос по интернету, как выпускники Академии ФСБ себя народу на Гелендвагенах показывают. У них молоко на губах ещё не обсохло, а они уже себя королями жизни считают, а всех остальных быдлом.
— Погодь, а что ты мне вот так открыто это раньше не говорил?
— Борисыч, так и ты мне никогда не рассказывал, что при СССР нормально жили те, кто блат имел и «левые» деньги. Тут у вас каждый, как может крутится. Кто на халтурах, кто на взятках, а то и вовсе на чаевых. Парни, через одного, мечтают таксистами и барменами стать, а девчата официантками или директоршами комиссионки. Это может в твоём детстве все мальчишки в лётчики с космонавтами стремились, а девчонки в киноактрисы. Так вот нет уже. Прошло то время. Поговорил я с вашей молодёжью. Нынешним джинсы подавай, жвачку и «шузы на платформе». Если что, то эти джинсы на базаре больше двухсот рублей стоят. Почти полторы твоих бывших зарплаты.
— Ну, я бывало, и поболе получал, — горделиво вскинулся батя.
— Но гораздо чаще поменьше, — обрезал я его попытку хвастануть, — Видел я в бухгалтерии ту бумажку, когда увольнялся и расписывался. Тебе по ней ещё тринадцатую зарплату рассчитывали и отпускные. Сто восемьдесят с копейками у тебя в среднем выходило со всеми твоими премиями и переработками. Согласен, неплохая зарплата для водителя самосвала, — остановил я отца, выставив перед собой поднятые ладони, — Но особо на неё не пошикуешь.
— Нормально я жил, — насупился Борисыч.
— Ага, коньяк пил и икрой закусывал, — поддразнил я его.
— С икрой нет, а коньяк у нас получше вашего был.
— Готов поспорить, что нет. Попробовал я здесь и дагестанский и азербайджанский. Хрень полная. У нас лучше продаётся и примерно в ту же цену.
— Да как нет-то, если у меня прямо сейчас в холодильнике бутылка стоит.
— А давай, я в Гастроном сбегаю, куплю тебе и себе по пузырю, что там будет в наличии, и сравним? — предложил я, сам заинтересовавшись возникшим спором.
— В нашем Гастрономе не бери. Прокатись до Центрального и там рублей за десять что-нибудь пятизвёздочное купи, — облизнулся Борисыч.
Коньяки, по две бутылки на каждого, мы дегустировали перед экранами.
По одной бутылке, у нас, как и положено, было закуплено в магазине этого времени, а вторую я вытащил из каталога супермаркета, сойдясь с Борисычем в его ценовой категории, примерно равной, по нашему общему мнению, покупательной способности рубля в том и этом времени. Потом, понятное дело, я приклеил марки и отправил Борисычу его долю выпивки и закуски.
Короче, сегодня пьем «Коктебель».
Закусываем аутентичной Докторской колбасой и плавлеными сырками «Дружба». Ради них пришлось очередь выстоять. Не то, чтобы большую, но там везде очереди, даже если ничего интересного не «выкинули».
Соревнование не совсем честное. Я купил в Центральном Гастрономе коньяк по семнадцать рублей восемьдесят копеек, но ноль пять литра, а его ценовой аналог из каталога, предлагается в бутылках по ноль семь. Как говорится, плюс пять очков в пользу России, и что мне приятно, уже на старте дегустации. Почти в полтора раза больше коньяка за те же деньги выходит. Одиннадцатилетний «Коктебель» КС, из России, за две семьсот против «Коктебеля» КВ, за семнадцать восемьдесят из СССР.
Почему мы решили, что соотношение цен сходится, так это Борисыч прикинул зарплаты шоферов, а там и поделил одно на другое. На мой взгляд, не совсем честно, перетянул немного одеяльце в сторону СССР, ну, да Бог с ним. У меня пока фора есть. Семьсот граммов против поллитра. И что характерно, ещё один плюсик в сторону моего времени на этикетке значится. Наш-то «Коктебель» на градус больше советского. Сорок три, против сорока двух.
