Изменилась только внешность. А внешность обманчива как шлюха.
Ком боли под мои сердцем опять шевельнулся, но на этот раз от радости, охватившей меня и более похожей на глубокое оцепенение. Ч-чёрт, так значит тогда, на мосту, меня не глюкануло? Это была она? Да! Вашу мать… это и впрямь была она!…
– Это - ты? - на мгновение мне всё-таки показалось, что это лишь следствие удара головой об асфальт, что никакой Саноте здесь нет. Было так душно и сонно, что секунду я почти верила этому.
Только секунду и только почти.
В крови что-то заиграло. Какие-то мелкие пузырьки, как в шампанском, какой-то непонятный шальной восторг. Короткий, почти мгновенный, он окатил меня белой отстранённо-ослепляющей волной, взлетел к моей голове и перекрыл все до единой мысли кроме той, что была о Саноте.
Только её имя, чёрт подери, в моей отупевшей от неожиданного счастья башке одно только её имя. Далеко-далеко за пеленой наркотического состояния оно билось в моём мозгу, тихое, и я слышала его как удары собственного пульса в ушах.
Са-ноте.
Са-ноте.
– Салют, малышка! - узкая ладонь Сан как раньше потрепала меня по щеке, но я неряшливо смахнула её и отвесила подруге лёгкий пинок, после чего с детской обидой произнесла:
– Ты не писала мне, сволочь! А как божилась!…
– Малышка, шутишь что ли? У меня была не жизнь, а хрен-зна что! Про отсутствие постоянного адреса уже молчу! - с раннее не присущей ей развязностью улыбнулась она и заметила. - Но я-то приехала, хоть не обещала.
– Это уж точно, ты приехала, - почти благоговейно вздохнула, я, глядя ей в глаза.
Девушка чуть приподняла голову навстречу солнцу, и внезапно душный раскалённый и расплывчатый мир лета на несколько секунд остановился. Для того, чтобы я с необыкновенной ясностью заметила, что чёрные зрачки моей Сан сузились больше, чем полагается обычному человеку.
Гораздо больше.
Наверное, это как-то отразилось на моём лице, глупой побледневшей мордой что ли, а может, выпученными глазами. Так или иначе, улыбка девушки медленно угасла, как угасли во мне восторг и радость, уступив место безграничному отстранённому, словно вызванному по привычке изумлению. Поначалу не было ничего, кроме этого изумления. Я тупо пялилась в зрачки Саноте, пока она не одела солнцезащитные очки и не произнесла даже без тени веселья:
– А ведь мне о многом надо тебе рассказать.
– Верю, - я не стала скрывать, что заметила этот её дефект. Хотя, какие на хрен дефекты могут быть у бывшего Бойца Круга Поединков - Вэмпи Первой? И чёрт подери, что с ней такое? Эта новая манера вести себя, эти глаза, внешность…
Что со мной такое?
Мы умолкли: просто вдруг не оказалось слов. Ни для радости, ни для восторга. Между мной и узкоглазой девушкой вдруг что-то оказалось совсем по-другому. Что-то, так сильно сузившее её зрачки, стало не так. Не так, как раньше… Что же? Я осталась прежней, значит, изменилась она?…
Но что же сейчас произошло?
Почему эта долбанная встреча, сто раз продуманная, распланированная в мечтах и снах, вдруг запнулась и замерла на одном месте? Почему смех откинул кони прямо у меня на губах, а с ним и всё то, что мне так хотелось рассказать ей? Почему, мать его так? Куда это делось? Ведь мы столько не виделись! Мне столько нужно рассказать ей! Ведь это не потому, что я туго соображаю после больницы и воспринимаю мир как убедительную нереальность! Даже в критическом состоянии, под капельницей с сотрясением мозга мне было что ей сказать! А сейчас?…
Но нет, мы обе прочно заткнулись. Саноте смотрит мне в глаза, а я - только на тёмные стёкла её солнцезащитных очков. Интересно, что она думает? И что чувствует? Какого хрена она не разрешает мне как прежде заглянуть себе в душу, огородив её чернотой, сквозь которую я могу видеть только как она моргает: редко-редко.
Реже, чем надо.
Сделав шаг назад, я задышала глубже и внезапно ощутила слабость в коленях. Да, мать её так, обыкновенную позорную слабость в коленях. А всё потому, что передо мной ни хрена не моя Сан!
Это не она. Просто не она. Не такая.
Молния ужаса, разочарования и изумления болезненно встряхнула меня как разряд тока из неисправного тостера. Всё очень просто, чёрт подери, всё элементарно просто!
Это не Саноте. О нет, она была ею, была той самой к которой семь лет назад…
Я уверенно подошла к девчонке с глазами, как у Мэй Ли, актрисы, которую я просто обожала. Эту зовут, кажется, Сан… да, Саноте.
– Ты ведь Саноте, правда? - спросила я, глядя, как она, мокрая от пота, прикрыв глаза и беззвучно шевеля губами, отжимается от сочно-зелёной майской травы. Сложно было найти её в этой глухой части приюта, но я сегодня была полна беспомощной наглости и злобы на Алекса, который опять сумел безнаказанно дёрнуть меня за хвост. Я-то думала, что раз сумела ему в семь лет съездить по морде, то так и дальше будет. Хрен вам! Он вчера мне так руку вывернул, что я чуть не заплакала. И, сукин сын, всё хвастался, что в тринадцать лет поступит в этот Круг Поединков и тогда я буду вообще бояться к нему подходить. Ублюдок, как бы ни так!
Отжавшись, по моим подсчётам, в сороковой раз, девчонка, шумно дыша, поднялась ноги и, отбросив тёмную косу за спину, раздражённо спросила:
– Ну я Саноте, чё те от меня надо? Говори живей и проваливай: терпеть не могу, когда мне мешают.
Набрав побольше воздуху, я произнесла:
– Я хочу вступить в Круг Поединков. Научи меня драться.
… Да, она была такой, взмокшей и слегка удивлённой темноволосой копией Мэй Ли.
Саноте. Уже не та.
И чем дольше я смотрела на неё, тем сильнее ощущала нашу с ней обоюдную отчуждённость. От обиды хотелось выть и лупить всё и вся той самой наковальней, какое-то время заменявшей мне голову. Да что там, в таком сонливо-потерянном состоянии мне хотелось плакать…
– Ну что, опять с Эдуардом поцапалась? - чуть улыбнувшись, внезапно произнесла девушка.
– Ну да, а то ты не знаешь, - я сама удивилась прохладе своего голоса.
– Не понимаю, - фыркнула Саноте, - как это ты умудряешься? Он же реальный чел, без…
– Чего-о?! - от услышанного я с выпученными глазами в изумлении подалась вперёд, кажется мне уже совсем "хорошо". - Это белобрысый ублюдок реальный чел? Ты то ли забыла…
– Да не забыла я, - дёрнув щекой, оборвала меня Сан, - что мы там с тобой говорили. Ну так ж малые были, две соплячки грудь-доска, а сейчас мы взрослые девахи с мозгами. Ну вот сама посуди…
У меня было такое ощущение, словно на меня упал рояль или что-то даже потяжелее. Это чувство отупелой ошарашенности, затмившее собой её слова… нет, не её, это же не она, не такая! Не те интонации, не та мимика!… Что за чёрт?! Может, дело во мне? Да нет, я-то как раз за эти два, почти три года не изменилась как сарай за прачечной, а она…
