Потихоньку, полегоньку, но к вечеру они одолели несколько километров, и устроили лагерь в небольшом березовом колке, выросшем вокруг полноводного родника, переходящего в ручей. Правда, через несколько сот метров ручей уходил в песок, и пропадал, но оазис не казался от этого менее приятным местом.
Они отсыпались и отъедались, бездумно валялись на спальниках, глядя в синее небо, и не заметили, как прошло два дня. Рука у Натин подживала хорошо, лошади способны были продолжать путь. Сержик творил чудеса, удивляя соратников. Казалось, он прошел критическую точку в своих занятиях магией, и новые знания просто вливались в него безо всяких усилий.
Натин вошла в коллектив естественно, и никто не заметил, как она стала незаменимой. Сержик в ней души не чаял, Захаров относился с большим уважением, а Люська считала Натин лучшей подругой. С ней было легко общаться, она, несмотря на деревенское воспитание и необразованность, была упорна в своих стремлениях, и не только вполне сносно уже говорила по-русски, но и начинала читать и писать. Ее суждения были глубоки, а интересы многообразны. Но и наши путешественники, видя ее заинтересованность, при каждом удобном случае просвещали Натин, рассказывали о жизни на Земле, показывали, как пользоваться земными предметами. Захаров научил ее стрелять из штуцера и пистолета, Люська раскрыла перед ней секреты макияжа, а Сержик обучал основам магии.
Наконец, Захаров объявил выход на завтра с утра. Лошадей еще раз осмотрели, и признали, что они в отличном состоянии. За время стоянки кони отдохнули, отъелись на зеленой травке, и были бодры и веселы.
Вечером устроили последний ужин, на котором Натин впервые попробовала земную лапшу быстрого приготовления. С копченым мясом она пошла на ура, тем более, что Захаров расщедрился, и налил каждому по колпачку энергетического напитка из фляги погибшего альпиниста. Слабоалкогольная жидкость с мятным вкусом невероятно бодрила, так что ужин затянулся заполночь. Лишь приказ Захарова заставил путников угомониться. Распределив дежурство, Захаров улегся на свой спальник и стал смотреть в звездное небо.
Он не был астрономом, и никогда не интересовался этой наукой, но основные созвездия были ему знакомы. Выходило, что они все присутствовали, но на тех же местах и в тех ли конфигурациях, этого Захаров определить не мог. Возможно, это была Земля-2, а возможно и нет.
Оставив астрономию, он задумался о предстоящем пути. До Барбака остался, предположительно, день пути. Того неспешного хода, которым они двигались все это время. На пути, судя по рассказам Натин, особых опасностей не было, но остерегаться надо было многого. Какой-то гигантский огненный змей Огру скитался по степи, на них мог наскочить еще один отряд сулим, да и разбойники были не мифом. И все это Захарову надо было держать в голове, и постоянно делать поправку в своих действиях на возможные опасности.
Утром двинулись в путь. Застоявшиеся кони от радости движения гарцевали, да и всадники были оживлены. Ведь начало пути всегда вызывает волнение: а что там, за горизонтом?
Вопреки опасениям, дорога была безопасной, а день - безоблачным. Только смутное чувство неопределенности терзало Захарова, не позволяя спокойно продолжать путь. Казалось, он упустил что-то важное, какой-то нюанс. Он оглядел свое маленькое войско еще раз, обвел взглядом горизонт, но ничего подозрительного не обнаружил. Беспокойство не проходило, и он, под недоуменными взглядами своих товарищей, скомандовал остановку.
Не слезая с коня, он еще раз оглядел горизонт, и погнал коня на ближайшую песчаную косу. Еще не взобравшись на возвышенность, он, вдруг, повернул коня, и, снимая с шеи ружье, скомандовал:
- Быстро назад! Засада!
Путники развернули коней, и поскакали назад, но было уже поздно. Спереди и сзади на дорогу выскакивали всадники, размахивая оружием, и оглушительно вопя. Защелкали выстрелы из пистолета. Это Люська вступила в бой. Захаров от бедра выпустил две пули в разбойников, и один из них свалился с коня, не подавая признаков жизни. Люська же, выпустив все пули, сняла с коней двоих нападавших, и торопливо меняла обойму. К Захарову, не успевающему зарядить штуцер, скакали двое: коренастый усач в стеганой безрукавке, размахивающий саблей, и парнишка в синей, выцветшей рубашке с дубинкой в руке. Захаров снова повесил штуцер на шею, и вытащил трофейную саблю. В левую руку он взял свой, проверенный, "манлихеровский" кинжал. Усач подоспел первым, и сходу рубанул своей саблей, метясь в голову Захарова, но сталь звякнула о подставленную саблю, и усач пролетел мимо, чтобы упасть с разрубленной головой. Это Натин, подоспевшая на выручку, не сплоховала, и вовремя ссадила разбойника. Захаров, тем временем, парировав саблей удар дубинкой, вонзил кинжал в бок дико завопившему парнишке.
Снова раздались выстрелы из пистолета, и еще трое разбойников полетели на землю. Наконец, в нападающих, взрываясь, полетели файерболы, и оставшиеся разбойники, развернув лошадей, с воплями ужаса скрылись из виду.
Захаров торопливо перезарядил штуцер, и снова погнал коня на возвышенность, но, постояв там несколько секунд, повернул назад.
- Все, ускакали, - сообщил он ребятам, ощетинившимся оружием. - Отбой тревоги.
В отдалении сбились в кучку оседланные лошади, оставшиеся без хозяев, еще дымились три трупа, жертвы Сержика. Громко стонал лежащий поперек дороги парнишка в синей рубашке, раненный Захаровым, недвижимо лежали убитые разбойники. Кровь, вытекшая из ран, уже впиталась в дорожную пыль, оставив только темные пятна.
Натин, подъехавшая к раненому, спешилась, осмотрела его, и громко спросила:
- Добить его?
Захаров поморщился от такой непосредственности, а Люська, испуганно смотревшая на Натин, вдруг решительно воскликнула:
- Нет! Его надо перевязать!
Натин еще раз осмотрела парнишку, бесцеремонно задрав ему рубаху, и ответила:
- Да ну, какое там! Он уже не жилец. Из него вся кровь вытекла.
- Все равно не трогай! - завопила Люська. - Это бесчеловечно!
- Да пусть сам сдохнет, - ответила Натин, - мне-то что!
Подъехавший Сержик хмуро глянул на предмет спора, и, полуотвернувшись, махнул рукой. Раненый, вскрикнув в последний раз, затих. Натин, взяла его руку, и, подняв, отпустила. Вялая рука упала на землю плетью.
- Помер, - спокойно объявила девушка.
Словно отдавая дань память погибшим, все помолчали, и Захаров, оглядев победителей, скомандовал:
- Трофеи собрать, лошадей выловить. На все двадцать минут. Надо уходить отсюда. Мы уже около города, судя по всему. Как бы разбойнички не очухались!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
