— Чей это? — спросил Ребров стоявшего рядом мужика.
— Был вчерась белый, а сёдня красный, — засмеялся мужик.
— А где командир? — спросил Ребров.
— Начальство? В избе. Спроси товарища Шарабанова.
Ребров вошел во двор и толкнул дверь в избу.
— Где тут товарищ Шарабанов? — спросил он, перешагнув порог избушки.
— Я — Шарабанов, — ответил ему военный, сидевший в переднем углу за столом.
На столе стояли тарелки с гусем и несколькими курами, моченые яблоки, четверть молока и горячий самовар.
Военный был похож лицом на Петра Первого: черные гладкие волосы, завивающиеся на концах, небольшой нос и выдвинутая нижняя челюсть. Но зеленый суконный зипун, шелковый маленький шарф вокруг шеи, золотая цепочка часов, многочисленные кольца на руках, сережка в ухе, бархатные с напуском штаны и лаковые в гармошку сапоги делали его похожим на Степана Разина.
— Я — комиссар, — сказал Ребров. — Только что перешел фронт.
Шарабанов порывисто вскочил.
— Да здравствуют наши вожди! — крикнул он. — Курицу ему, ребята. Угощай.
Товарищ Шарабанов закричал «ура!» и усадил Реброва в передний угол под божницу.
— Товарищ Ребров, — рассказывал между тем Шарабанов, — мы — разведчики полка имени Степана Разина, да вот поотстали от своей части: аэроплан бросить жалко. Возим его с собой. Как только соберут мужиков, поедем догонять своих.
В одиннадцать часов перед избой собрался весь отряд Шарабанова — человек пятьдесят. Все бойцы одеты, как сам Шарабанов, в зеленые зипуны с шарфами вокруг шеи и в бараньи высокие шапки с красным верхом и кистью. Они выстроились в конном строю перед Шарабановым, подняли вверх по команде карабины, дали залп в небо и с песней «Шарабанов командир…» двинулись малой рысью вдоль улицы.
Сразу за отрядом везли на крестьянских лошадях аэроплан. Мобилизованные, мужики поддерживали его хрупкие крылья. За аэропланом в пролетке ехали Ребров с Шатровой, сзади — подвода с яблоками, специально остановленная Шарабановым на Уральском тракту для Вали, а еще дальше, в телеге, сидел какой-то подозрительный человек, выдававший себя за отставшего от Красной Армии артельщика и захваченный Шарабановым.
Резвились на конях бойцы. Только на улицах деревни соблюдали они строй, а в степи носились друг за другом, настегивая коней.
Шарабанов ехал впереди. Без шапки и в глубоких резиновых галошах скакал он на коне.
— Почему вы в галошах, товарищ Шарабанов? — спросила Валя.
— А это галоши товарища Чапаева. Он их забыл у нас и просил ему послать. Вот, чтобы не потерялись, я и надел их. — Шарабанов улыбнулся и дернул коня вперед.
До позднего вечера не мог шарабановский отряд догнать своих. Очевидно, наступление красных шло быстро; армия, к которой принадлежал полк Степана Разина, двигаясь с юга на юго-восток, торопилась поглубже зайти во фланг белым.
В небольшой деревушке отряд расположился на ночь. К Реброву и Шатровой был прикомандирован Цветков, чтобы устроить их на ночлег. Цветков выбрал дом богача и к нему повернул пролетку.
— Эй, хозяин, открывай, — постучал он кнутовищем в ворота.
Двери открылись не особенно быстро, и в них показалась заспанная и недовольная хозяйка.
— Родимые, тесновато у нас, — встала она посреди ворот.
— Шевелись, — тотчас же дернул лошадей прямо на бабу Цветков. — Разоспалась, когда большевиков встречаете; небось, офицерам сама двери настежь открывала, — сказал он, проезжая во двор.
Баба зашевелилась быстрей и ввела лошадь под навес. В избе спали.
— А ну, самовар! — вновь крикнул Цветков хозяйке.
— Давно сами не ставили, — ворчливо ответила та.
— Самовар! — коротко повторил Цветков.
— Мы ведь и без самовара можем обойтись, — сказала Цветкову Валя.
— Врет она, товарищ Шатрова. Мы их знаем. Вон и мужика нет, у белых наверняка, — сказал Цветков. — Где мужик? — спросил он бабу.
— В городе. Право слово, в городе, — забожилась хозяйка. — Третьёго дни на базар поехал, и все нет. Не знаю, чего доспелось.
— «Не знаешь», — передразнил Цветков. — Все они на базар ездят… А ну, пожарь что-нибудь.
— Чего пожарить — ни мяса, ни картошки нету…
— Пожарь, тебе говорю, — снова приказал Цветков.
Хозяйка вышла, вздыхая, из избы.
Когда жаркое и самовар были готовы и все сели за стол, Цветков неожиданно увидел пустую сахарницу. Он встал и вышел за перегородку на хозяйскую половину.
— Сахару, хозяйка, — послышался его голос. — Быстро.
— И чего ты навязался? Сами его не видывали три месяца, — неожиданно резко взвизгнула хозяйка.
Очевидно, сахару у нее действительно не было.
— Сахару, тебе говорят! — рявкнул взбешенный Цветков.
Из-за перегородки послышались быстрые шаги хозяйки, скрип дверей и калитки. Цветков подошел к столу.
— Кулачье, — сердито сказал он, не обращаясь ни к кому.
Через несколько минут хозяйка вернулась, неся с собой добытый где-то у соседей сахар. Через час изба спала крепким сном. Только на половине хозяйки слышались вздохи и бормотание. Верно, и во сне ей не давал покоя Цветков. На другой день разведчики въехали в село, пугая кур и свиней, валявшихся в пыли. В раскрытых дворах изб, под навесом, ржали, перекликаясь с деревенскими, оседланные кони. По улицам шли спешившиеся кавалеристы с буханками хлеба и котелками.
— Эй, «разведчики»! — крикнул Шарабанову поравнявшийся с ними парень в лампасах и бараньей шапке, с кринкой молока в руках, — разведку-то в тылу делали?
— Я тебе, кобылка! Получи! — Шарабанов неожиданно огрел парня нагайкой, наезжая на него грудью лошади.
Парень отскочил, расплескивая молоко, и заругался. Шарабанов с хохотом помчался дальше по улице.
Отряд выехал на площадь около церкви. У крыльца деревенской избы с резными окнами и железной крышей колыхалось красное знамя. Несколько лошадей было привязано к перилам крыльца.
— На-пра-во! — крикнул протяжно Шарабанов и резко оборвал: — Стой!
Разведчики соскочили с коней, привязали их к церковной ограде и исчезли в ближайших дворах. Только двое караульных остались у церкви, да Шарабанов показывал мужикам, куда поставить аэроплан.
— За этим глядите, — сказал караульным Шарабанов, указывая на подозрительного артельщика, — а мы в штаб.
В избе с красным флагом много народу. Люди в бараньих шапках мелькают в окнах. Они удивленно поглядывают на Реброва, Валю, Шарабанова. Как только они вошли, в комнате стало тихо. Командир полка смотрит из-за стола на Шарабанова.
— Где же ты пропадал, дьявол? — говорит он. — У меня тут военкомдив часть осматривает, а ты по тылам гуляешь?
