— Наша, — согласился Раймонд и больше не сдерживаясь, оторвался от губ своей женщины. Он оттянул ее за волосы, насаживая и замирая. Приподнял губы в зверином оскале и вонзил свои клыки в ключицу Вики. Она забилась в сумасшедшем оргазме и разлетелась на миллион мелких осколков. Боль от укуса смешалась с небывалым удовольствием. Тело Виктории начало дрожать, но оборотень крепко держал ее в своих объятиях. Пока и сама не отправился по пути удовольствия и не достиг финала. Только тогда он выпустил нежную одуряюще пахнувшую плоть из своих клыков. Слизал ручейки крови и уткнулся мокрым от пота лбом в плечо любимой. Она продолжала мелко дрожать, у нее даже не было сил, чтобы продолжить держаться на мощном, раздавшимся вширь, теле оборотня. Тот сам придерживал ее под бедра. А голову, что она положила на его грудь, удерживал другой рукой. В его объятиях она казалась маленькой и беззащитной. А вскоре и вовсе ее дыхание выровнялось, и она уснула. Возбуждение Раймонда, наконец, отпустило и тот смог выйти из Виктории. Так и удерживая на себе ее хрупкое, но такое желанное тело, он пошел в сторону отеля, думая о том, что не дело — жить ей в гостинице. Пора бы присмотреть им особняк для их большой семьи. Плевать на ее сопротивление, он больше ее не отпустит.
Глава 13
Вильям и Джереми Краспери сидели в гостиной родового особняка и следили за тем, как их мать строит из себя святую невинность. Радовало пока одно, что отец не стал заступаться за мать, решая послушать, чем таким могла она разгневать его детей.
Да. Перепутала имя истинной Джереми. Но как показывал опыт мужчины здесь было что-то еще. Иначе бы Вильям не пришел и не прожигал мать таким ледяным взглядом. Женщина бросала умоляющие взгляды на супруга, но тот лишь встал, подошел к бару и налил себе виски, опрокидывая бокал залпом. В конце концов, он всегда говорил, что распускать сплетни ровно как и слушать их недостойно женщины их рода. Но с недалекой женской сутью приходилось мириться. Так пусть Ванесса теперь сама оправдывается перед сыном.
Отец, лорд Бенджамен Краспери, разместился в одиночном кресле и, покачивая вторую порцию виски в бокале, воззрился на свою семью.
— Откуда ты узнала об истинной, мама? — хмуро спросил Джереми. Отец семейства поморщился от сухого и официального тона сына, в конце концов, тот разговаривает с матерью.
— Сын, полегче. Ты ведь говоришь с той, кто даровала тебе жизнь, а не с одним из своих подчиненных или преступником на допросе, — хозяин особняка отпил из бокала, поджимал губы от крепости алкоголя.
— Ты многого не знаешь, отец. И попрошу пока не вмешиваться, — не уступил ему Джереми, лорд Бенджамин лишь усмехнулся. Его порода. Принципиальная и не терпящая полумер.
— И все же.
— Мама. Я жду ответа, — Джереми перевел все свое внимание на мать. Он даже не присел, лишь занял место около потухшего камина, облокотившись на него плечом и сложив руки в карманы. Вильям тоже не спешил присаживаться. Он хмуро следил за матерью.
— Да какая разница! Ваша бы боля, так ваша мать вообще бы ничего не узнала! У меня свои связи, — женщина просто источало недовольство и была до глубины души оскорблена такими вопросами и недоверием к ее словам.
— Я жду ответа, — не купился на обиженные нотки в голосе матери Джереми.
— Я не обязана перед тобой отчитываться, — заявила она и высокомерно посмотрела на невоспитанного сына.
— Хорошо. Спрошу по-другому. От кого ты узнала имя моей истинной?
— От твоего дворецкого, — коротко бросила женщина и скривилась. А потом остановилась в центре гостиной. — Ты в чем-то меня обвиняешь? В том, что я рада и хотела поздравить тебя с обретением? Ты ведь знаешь, как давно я хотела внуков… — Джереми поднял руку, призывая мать успокоиться, и поморщился, ведь знал, что скандалы мать закатывает весьма умело, обращая любую свою оплошность в свою же выгоду.
— Дворецкий не мог этого сделать.
— Ты поверишь ему, а не мне? — скривила она тонкие губы в пренебрежении. — Родной матери?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Давай закончим этот концерт.
— Я еще даже ничего не начинала! — воскликнула мать. Обычно сдержанная и отстраненная женщина на людях, дома становилась весьма эмоциональной.
— Я хочу, чтобы ты понимала. То, что ты сотворила или даже просто была в курсе этих гнусных действий, грозит тебе пожизненным заключением, — с намеком проговорил Джереми, напоминая матери об ответственности.
— Сын, ты перегибаешь палку, — вмешался лорд Бенджамин.
— Отнюдь, отец. Я просто поясню. Наша мать точно знала имя моей истинной. Той, которую я встретил всего-то четыре дня назад.
— И что в этом такого? Не понимаю.
— А то, что она не настоящая истинная. Связь между нами, которую мне только чудом удалось избежать искусственная и создана с помощью зелья. Настоящая же истинная, которую, к слову, я обратил, находясь не в себе из-за того, что меня опоили, прошла, слава Луноликой, оборот. И она же является нашей истинной с Вильямом. Так скажи мне, мама, откуда у тебя сведения относительно Виолетты? Дворецкий не мог тебе сказать, да никто не мог, ведь я был мягко сказать не в себе, повстречав ее. Разве что ты заранее была вкурсе этой Виолетты? Мою же настоящую истинную зовут Виктория Левец.
В гостиной образовалась давящая тишина. Ванесса просто упала на диван и закрыла лицо руками.
— Это обвинение слишком серьезно, сын, — отец бросил беспокойный взгляд на супругу. Пока та заходилась в беззвучном плаче.
— Я знаю. Но она ввязалась в это, не глядя ни на что, хотя знала всю ответственность. Кроме того, есть еще один оборотень, который пострадал от подобной навязанной связи.
— Я как глава тайной канцелярии императора не могу не отреагировать, — добавил Вильям, хмуро взирая на мать.
— И что же ты? Посадишь меня? — женщина резко убрала руки от лица, и теперь не горечь плескалась на дне ее глаз, а ярость и злость. Губы исказились в отвращении.
— Это все недоразумение. И в любом случае я действовала во благо.
— И в чем прости оно состояло? — подался вперед Джереми и сложил руки на груди.
— Я подобрала тебе идеальную супругу. Кроткую, воспитанную, из обедневшего, но аристократического рода. Благородную, но благодарную.
— Тебя никто не просил о подобном. Больше похоже на то, что это ты выбрала для себя подходящую невестку, которая бы удовлетворяла твой взыскательный вкус.
— А этого разве мало? Или ты думал полагаться на чувства? Или на связь Луноликой? Думаешь мы с твоим отцом такая уж идеальная пара? — не унималась мать.
— А разве нет? — спросил отец, который до сих пор пребывал в шокирующем для себя состоянии.
— Нет. Разумеется. Да у нас нет ничего общего. Столько лет живем, а ты как был черствым сухарем так им и остался! Вечно пропадаешь на работе, забываешь обо всем на свете! Единственное, что связывает нас, так это влечение! Я искреннее не хотела своим сыновьям подобного и потому выбрала девушку по достоинству. Кроткую овечку, что не будет страдать так же, как я.
— Что за бред ты несешь? — не на шутку разозлился Бенджамин.
— Чистую правду! Для всех вас мужчин женщина ничто! А так мы с ней поймём друг друга!
— Луна! Я не могу поверить в то, что слышу. Моя супруга меня ненавидит, недовольна своей сытой, роскошной жизнью. Да тебя всю жизнь ничего, кроме тряпок и камней не интересовало. Ты даже ко мне в кабинет заходишь от силы несколько раз в месяц. Пришла бы, поинтересовалась бы! Может быть, и мне тебя не хватает, — разозлился лорд Бенджамин от шокирующих откровенностей супруги и претензий. Он тоже местами был не в восторге от супруги, но не позволял себя и думать об этом, смирился с невниманием женщины к себе, к отсутствию тепла в отношениях. Потому в порыве злости отшвырнул от себя бокал и резко встал. Подошел к супруге и схватил ту за плечи, рывком поднимая и встряхивая за плечи.
— Внимание тебе не хватает! Скажи спасибо, что истинная связь дарует верность. Иначе бы я давно ушла от тебя! — выплюнула свои слова леди Ванесса и, вырвавшись из крепкого хвата опешившего мужчины, прошла к двери, ведущей из гостиной, с гордо поднятой головой, впрочем, не забыв напоследок бросить презрительное.
