Ситуация была не слишком благоприятной для карьеры «гражданина губернатора». Приказ президента Монтгомери «заставить промышленность Дальней работать на Альянс» не выполнялся. Только вчера ночью авиация Империи нанесла удар по Гагаринскому заводу спецсталей, сорвав его работу. Фермеры отказывались сдавать хлеб, а многие брались за оружие. А на Новом Техасе уже пришлось вводить продуктовые карточки.
«Надеюсь, — подумал Уайт, — страх за жизнь детей заставит крестьян выполнить свои обязанности. А то, отправят меня кормить новотехасских псевдомоскитов в Гнилые Болота. Мария Монтгомери не принимает ссылок на объективные причины».
Над городом разнесся противный гудок воздушной тревоги. Сайман не прекратил работу: все равно убежища в здании планетарной администрации не имелось. Через несколько минут с городской окраины донеслись взрывы бомб.
Когда авианалет закончился, в кабинет губернатора вошел шеф его охраны, Дмитрий Рубин.
— Что нового? — мрачно спросил Уайт.
— Гражданин губернатор, — начал Рубин. — Имперцы подожгли элеватор в космопорту. Пожарные бригады уже выехали, но… вряд ли они смогут спасти зерно.
Сайман грязно выругался. — Ты для разнообразия хоть что-нибудь хорошее можешь сказать, — грубо спросил он.
— Это и было хорошее, гражданин губернатор, — мрачно усмехнулся Рубин. — А теперь плохое. Вы поручили мне выяснить судьбу диверсионной группы лейтенанта Нивена. Просмотрите сброшенный вам на комм файл.
Найдя нужный файл, Уайт включил видеозапись. Это был сюжет Порт-Артурской службы новостей. На экране появилась якобы убитая «Сынами свободы» журналистка Марина Русанова. «Покойница», одетая в аккуратный серый костюм, выглядела свежей и вполне здоровой. Знакомым движением кокетливо тряхнув рыжими волосами, она начала.
— Вчера группа диверсантов так называемого Альянса высадилась в Порт-Артуре с десантного шаттла, но была уничтожена имперскими войсками. Шаттл был сбит силами ПВО. Потерь среди имперских войск нет, но от рук диверсантов погибли трое гражданских лиц. Пресс-секретарь планетарного управления Госбезопасности лейтенант Мария Русанова.
Выключив запись, Сайман бессильно опустил голову на клавиатуру комма.
— По видимому, гражданин Чернов давно продался Госбезопасности, — сказал Рубин. — Он и сымитировал «убийство» Русановой.
— Оставь меня. Уйди, — простонал Сайман.
У него не было сил даже ругаться.
58
8 января 2768 г. Планета Кравьекс, город Стернхаффен.
— Господин адмирал, надеюсь, вам понравилась пьеса?
Адмирал Его Величества Всеволод Сибирцев кивнул и поднялся с кресла в своей VIP-ложе. В свете софитов на его черном с золотом парадном мундире сверкнули ордена.
— Разумеется, — обратился он к антрепренеру (лично вышедшему проводить важного зрителя) таким тоном, что было непонятно, — то ли представление ему действительно понравилось, то ли вызвало отвращение. — Приятно было посмотреть пьесу в классическом стиле. Я старый человек и не люблю всех этих «театров абсурда», мне этого и по службе хватает.
Антрепренер угодливо кивнул.
— Кстати, — сказал адмирал, — я намерен через десять дней присутствовать у вас на премьере «Тристана и Изольды».
— Вы уж прорекламируйте наш «Звездный дом» среди офицеров вашего флота, будьте любезны, — угодливо поклонился антрепренер.
— Они и так знают про ваш театр, — улыбнулся адмирал, оглядев с высоты ложи зрительный зал — среди зрителей было немало людей в черных флотских мундирах. — Ну ладно, я пойду к своему флаеру, а мой адъютант закажет билеты на премьеру.
Адъютант, сидевший в ложе рядом с командующим, поднялся и вышел вместе с антрепренером. Адмирал вздохнул, и, оставив ложу, направился к выходу.
Пять минут спустя адмирал Сибирцев сидел в служебном флаере, просматривая данные на комме, вмонтированном в спинку водительского кресла. Открылась дверь и в машину сел адъютант. Хлопнув дверью, он доложил:
— Господин адмирал, билеты заказаны. На «Тристана и Изольду», на восемнадцатое октября.
— Хорошо, — кивнул Сибирцев, и приказал водителю: — В военный космопорт.
Флаер взмыл над Стернхаффеном. Сверкнули золотые звезды на синем куполе театра «Звездный дом» — знаменитейшего памятника архитектуры планеты. Адмиральский лимузин промчался над небоскребами центра города, затем над широко разлившейся Шпрее. Над Университетским островом поднимались клубы дыма — полиция подавляла студенческий бунт в поддержку Альянса. Промчавшись над рабочими кварталами пригородов, флаер поднялся и направился на северо-запад — в сторону военной базы Пиллау.
— Ты слишком задержался в театре, — ворчливо обратился адмирал к адьютанту. — Небось любезничал с актрисами.
— Только с одной, — ответил молодой офицер, лихо подкрутив усы. — Я обещал навестить ее восемнадцатого, после премьеры. Она будет очень разочарована, когда я не приду.
— Ну, восемнадцатого мы сами сыграем для Ванслиперкина соло главного калибра, — усмехнулся адмирал. — Вполне в классическом стиле. Вот только вряд ли оно понравится предателю.
— «Пегас» должен прибыть на Дальнюю уже завтра, — заметил адъютант. — Если мятежники его перехватят, у нас будут проблемы с координацией действий флота и планетарных сил.
— Это не имеет значения, — сухо ответил Сибирцев. — С Головиным или без него, но я уничтожу мятежников. И Корнелиус Ванслиперкин заплатит за все.
59
9 января 2768 г. Орбита планет Дальняя.
— Внимание, говорит Орел, — начал Дмитрий Симонов. — Поставить помехи. «Осы» к бою.
Двадцать «Мистралей» 184 авиагруппы мчались в пустоте. Под крыльями имперских машин белела покрытая льдом «макушка» планеты — северная полярная область. Прямо по курсу, навстречу истребителям мчался их «подопечный» — курьерский корабль, прорывющийся к Дальней через блокаду мятежников.
Капитан курьера стремился войти в атмосферу планеты над полюсом, чтобы не подставляться под огонь кораблей Альянса, висящих на экваториальной орбите. Мятежники обнаружили «гостя» слишком поздно, и не смогли направить на перехват тяжелые корабли. Но истребители выслали. Визуально врагов все еще нельзя было обнаружить, но голографический шлем уже показывал красные точки вражеских машин на фоне звездного неба.
Три эскадрильи «Мистралей» Альянса, выстроенные гигантским клином, сейчас мчались над полюсом.
— Орел — второму — твои головные, мой эскорт. После чего приказал своей эскадрилье:
— Я Орел, атакуем эскорт.
Эскадрилья майора Легкоступовой изменила курс, готовясь атаковать головную эскадрилью врага. Вторая эскадрилья, которую вел сам комполка, выходила во фланг вражеского строя.
В наушниках запищал зуммер, сигнализируя о захвате цели. Дмитрий нажал на гашетку. Одновременно дальнобойные ракеты выпустила вся его эскадрилья.
Несколько красных точек погасло, но уцелевшие мятежники разворачивались навстречу имперцам. Третья эскадрилья врага, занимавший правый фланг строя мятежников, также атаковала эскадрилью Симонова. Головная эскадрилья врага продолжала мчаться прежним курсом, подставляясь под удар группы «железной леди».
— «Сэндвич», — приказал Дмитрий, и тут же резко повернул направо, уклоняясь от вражеских ракет.
Еще один разворот — и пара Симонова ворвалась в строй врагов. Поскольку бой превратился в «собачью свалку», Дмитрий активировал ракеты малого радиуса действия.
Еще один вираж — и пара комполка зашла в хвост паре мятежников. Мгновение — и к видимым уже без помощи голографии дюзам вражеских машин устремились ракеты. Еще через секунду два «Мистраля» и два пилота бунтовщиков превратились в облако плазмы.
Дмитрий наклонился к «магическому кристаллу», выискивая следующую цель, но в этот момент его кабину озарила вспышка. В голографической сфере подполковник Симонов увидел, как значок ведомого исчез, а два истребителя Альянса вышли в хвост его «Мистралю». Резким маневром Симонов уклонился от залпа ракет, но мятежники не отставали.
Москиты и у Дмитрия и у его преследователей были одинаковы. Обычно Симонов легко уходил от атаки неопытных пилотов повстанцев, но сегодняшнее преследователи умели летать не хуже него самого. Раз за разом Симонов уклонялся от вражеских ракет, но перехватить инициативу и контратаковать не мог.
— Говорит Тигр, — раздался в наушниках голос командира. — Задание выполнено. Всем — «ковер».
Легко сказать! Собрать свою эскадрилью Дмитрий не мог, и теперь приходилось действовать по правилу гвардейцев кардинала: «каждый за себя, Бог за всех».
— Я Орел, всем ковер, — прорычал Симонов, после чего совершил резкий маневр, невозможный в воздухе: развернувшись, он оказался обтекателю к обтекателю против ведомого преследователя. Залп лазерных пушек — и серебристая машина врага вспыхнула погребальным костром. Ведущий мятежник предпочел не испытывать судьбу и сбежал.
