– Вот и у меня кости ломит, – пожаловался дядька. – Не к добру это…
Марина закинула в рот пилюлю, запила ее глотком коньяка и спрятала фляжку под одежду.
– И что дальше? – спросила она, поправив сбившийся воротник.
– Как бы возвращаться не пришлось, – пробормотал встревоженный возница.
И в самом деле – небо с левой стороны заметно потемнело, а значит, вслед за магической навстречу шла и обычная буря. Думаю, совсем скоро заметет вьюга, и безмятежное путешествие превратится в схватку с разбушевавшейся стихией. Но, с другой стороны, наверняка торговцы не первый раз в такие ситуации попадают.
Тут сзади послышалось несколько пронзительных трелей; обернувшийся возница тихонько ругнулся и направил сани впритирку с выраставшими на обочине сугробами. А потом, достав свисток, и сам подал товарищам какой-то заранее оговоренный сигнал.
– Останавливаемся, что ли? – удивился Напалм.
– Нет, – ответил дядька. – Просто кто-то нагоняет, надо пропустить. Сами послушайте – моторы гудят.
Я прислушался и с трудом уловил какой-то непонятный шум. Встречный ветер уносил его вдаль, но возница оказался прав: вскоре нас обогнали прошедшие почти впритирку с санями грузовики. Обойдя обоз, три ЗИЛа с зарешеченными окнами поморгали фарами и, прибавив скорость, скрылись за поворотом.
– Пронесло, – с облегчением выдохнул возница, которого неожиданно выбил из колеи вид сидевших в кабинах и кузовах вооруженных парней. – Каждый раз, как в русскую рулетку играем. Никогда не знаешь, когда выстрелит.
– Ты ж говорил вроде, на автомобилях лихие люди не катаются? – удивился я.
– Ну, мало ли…
– Часто на вас нападают? – спросил пиромант, безуспешно пытаясь закрыться от ветра воротником. Из-за мороза он не испытывал ровным счетом никакого дискомфорта, но летевшая в лицо снежная крупа не пришлась по нраву и ему.
– Нет, слава Господу, – вздохнул дядька, – но бывало, бывало…
– А впереди-то совсем потемнело, – заметила Марина.
И точно – по небу начала расползаться даже не свинцовая хмарь снеговых облаков, а самая настоящая чернота, отгородившая от нас солнце непроглядной пеленой. Сразу стемнело, а ветер и вовсе будто сорвался с цепи, и под полозья саней начали то и дело попадать сломанные его резкими порывами ветки.
Тут дорога резко повернула, и почти сразу из-за деревьев показались серые крыши домов на окраине Рудного, освещенные тусклыми лучами солнца. Небо над заброшенным городом пока еще оставалось чистым, а вот объездную дорогу, у поворота на которую и остановился обоз, уже заволокла пелена снежной бури.
Неподалеку от нас стояли с работавшими вхолостую двигателями грузовики, и охранники настороженно уставились на их водителей, яростно о чем-то споривших. Наконец, те пришли к какому-то соглашению и забрались в машины. ЗИЛы, вспахивая шинами снег, с трудом развернулись на небольшом пятачке и отправились в обратный путь. Когда головной грузовик поравнялся с обозом, в распахнувшуюся дверцу выглянул водитель:
– С юго-востока буря идет, окружную дорогу уже затянуло.
– Вижу, – невозмутимо кивнул Михаил Григорьевич.
– Мы решили не рисковать.
Мужик скрылся в кабине, и ЗИЛ, надсадно рыча мотором, стронулся с места.
– О, блин, приплыли, – вздохнул Напалм. – «Мужики такой печали отродяся не видали…»
– Может, придумают чего-нибудь, – пожал я плечами.
– Теперь понятно, почему никто навстречу не попадался, – задумчиво глядя на окраины Рудного, пробормотал начальник охраны.
– И что делать будем? – обернулся к нему Михаил Григорьевич. – Возвращаться нельзя.
– Нельзя, – подтвердил Константин. – Но и по окружной уже не проехать.
– Напрямик?
– Придется рискнуть. Думаю, успеем проскочить…
– Эй, вы чего это? – всполошился Кирилл Ефимович. – Надо возвращаться! Еще не хватало, чтобы буря в Рудном застала! Там и дорога-то не расчищена, поди!
– Да нет, многие напрямик срезают, – не согласился с ним начальник охраны и окликнул парня в камуфляжном полушубке: – Иосиф! Подойди, пожалуйста!
– Слушаю, – незамедлительно выполнил распоряжение охранник, оказавшийся тем самым колдуном.
Хрупкого сложения и невысокий, на фоне остальных бугаев он смотрелся затесавшимся в компанию тяжелоатлетов пианистом, и я даже удивился, что не обратил на это внимания с самого начала. Лицо Иосифа прикрывали поднятый воротник и опущенная на самые глаза шапка, и наружу торчал лишь длинный прямой нос, к которому теснились близко посаженные глаза. И вот эти самые глаза – слегка навыкате, темные и настороженные – пианисту принадлежать не могли совершенно точно.
– Что скажешь? – спросил у него Константин.
– Магическая буря приближается, – запрокинул колдун голову к черному небу. – Фон неоднородный, если нас накроет, очень приличную дозу хапнем.
– Как быстро она к нам приближается? И есть ли возможность заранее узнать, затянуло дорогу после Рудного или нет?
– Мне пять минут на подготовку понадобится, – предупредил Иосиф.
– Действуй, – разрешил Константин.
Парень отошел к своим саням и вернулся обратно уже с кожаным кофром. Выбрав место на обочине, он потоптался, уминая снег, и зазвенел ключами, отпирая многочисленные замочки.
– Тьфу ты, чертовщина какая! – сплюнул себе под ноги Кирилл Ефимович и поспешил отойти подальше от рассыпавшего вокруг себя какой-то черный порошок колдуна.
Несмотря на усилившийся ветер, тяжелые крупинки падали отвесно вниз, и вскоре на утоптанном снегу оказался начертан круг с вписанной в него пентаграммой. Парень ловким движением кисти вывел у своих ног какой-то сложный символ, а в следующий миг я уловил резкий выброс магической энергии.
Неподвижно замерший на месте Иосиф с усилием, будто разрывая видимое только ему полотно, развел руки, и воздух над пентаклем задрожал, а потом пространство потекло и начало изгибаться, словно его вспарывал невидимый глазу клинок. Поражавшая своей неестественностью прореха замерцала голубоватым сиянием, и в ней замелькал калейдоскоп обрывочных видений – крыши домов и закопченные руины, нитка дороги, заснеженные дворы. Но вскоре яркие краски потухли, полностью поглощенные темнотой грозового неба. И даже не грозового, нет – много, много более черного.
Никак не прокомментировав увиденное, колдун позволил прорехе затянуться и сотворил мерцающую полусферу размером с футбольный мяч. Подобно снежку, он уплотнил ее и подбросил вверх. Энергетический шар поднялся метра на три, и от него стали отделяться ярко сиявшие частички. Синеватые искорки, постепенно затухая, потекли на север, а Иосиф беззвучно шевелил губами, внимательно наблюдая, как окончательно теряет форму и разрушается сотворенное им заклинание.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
