еще куда, куда понадобится, общаюсь с людьми. Я же не инвалид какой-нибудь?
– Нет, конечно, нет, – вздохнула я.
«Только мы с тобой не молодеем», – мысленно договорила я.
«Черт подери, надо заканчивать побыстрее с этой гериатрической возней и раскопками чужого прошлого! Взять нормальный заказ, как раньше: охрана какого-нибудь бизнесмена, или его жены, или дитяти, или кинозвезды, бдительность двадцать четыре на семь, недосып и высокий процент пальбы и засад! Ей-ей, когда организм прошивает адреналином и приходится вертеться во все стороны, как-то проще справляться со своей жизнью.
Точнее, вовсе о ней не задумываться, да, Евгения Максимовна?
Или это кризис среднего возраста улучил момент и настал?»
– А как твой день прошел? – поинтересовалась Мила.
– А, ничего особенного, работа… скучноватый заказ…
Утренняя пробежка, однако, все же смогла меня взбодрить, как и тай-цзы после нее.
Эта бодрость очень пригодилась, когда я открывала калитку и заходила в по-летнему солнечный садик при пансионате.
– Руслан Осипович?
– Здравствуйте, здравствуйте, Евгения…
…он огорчился.
Совершенно неподдельно, не отворачиваясь и ничуть не сдерживаясь. Вытирал то один, то другой глаз, и на лице была смесь печали и ярости.
А что я поделаю, Елена Марковна Дорошевич отошла в мир иной не вчера и не позавчера. И я не видела смысла приберегать эту новость напоследок.
– Зато, по крайней мере, вы знаете, что ребенка у нее нет и сиротой он не остался, – рассудила я. – Ах да, и еще в следующий раз я, скорее всего, изменю внешность. Подождите, сейчас поясню.
Я рассказала ему о своей удачной находке: образе сотрудницы некоммерческого фонда. И мы условились об опознавательных знаках, чтобы Кочанов точно знал, когда его навещаю именно я.
– А у вас, между прочим, фан-клуб ваш пополнился, Руслан Осипович.
– О чем это вы?
– Да вот, вчера меня остановил после визита к вам один занятный молодой человек…
Я подробно расписала свою встречу со «змеем» Эдиком. Не стала говорить, что он циркач, но в остальном ничего не скрывала.
– Знаете его?
– Никогда раньше не видел! – возмущенно отрезал Кочанов. – Стервятники! Небось, того рыжего дружок!
– Точно не видели, Руслан Осипович?
– Поверьте, я бы вам сказал. Отвратительно! Вся эта слежка… – Он повертел головой. – Пусть только подойдут!..
Но тут же его запал угас, и он устало опустил трость, которой погрозил куда-то в сторону предполагаемой опасности.
– А, да что там…
– Разберемся, не волнуйтесь. Он ведь не знает, что вы в здравом уме.
– Вы уж попробуйте поскорее, а, Евгения? – Он поднял голову, глянул с надеждой. – Скорее бы уж разобраться.
– Разберемся, не волнуйтесь, – повторила я.
Дальше мой путь лежал в библиотеку.
Вежливая пожилая сотрудница по имени Татьяна проводила меня в архив. Но собственноручно копаться не дозволила: строго уточнила, что меня интересует, нашла и сверилась с заявкой Арцаха, оставленной для меня же. И сидела неподалеку, пока я пролистывала желтовато-бежевые от старости страницы «Вестей Тарасова».
Нужные мне крупные статьи (и несколько статей помельче, последовавших вслед за ними) нашлись в трех августовских выпусках. Всего ограблений было шесть, считая сберкассу. Сберкассу брали последней: автор итоговой статьи предполагал, что грабителям понадобились деньги для дальнейшего продвижения по стране. До этого преступников интересовали в основном драгоценности и ценные вещи.
Увы, конкретики отчаянно не хватало: ограбления происходили ночью, жильцов квартир усыпляли хлороформом и связывали. Каких-либо описаний внешности или фотороботов не было – значит, в свое время доблестная милиция зажала автору статей подробности. Придется трясти Осколкина или еще кого из знакомых ребят. Пусть скажут хотя бы имя.
Да, Елена Марковна здесь могла бы очень подсобить. Жаль, жаль.
Я все же попросила посматривавшую за мной Татьяну отксерокопировать найденные мной статьи – лишним не будет. И пока она выполняла мою просьбу, я пролистывала сентябрьские выпуски «Вестей».
Ого, ого! Ну-ка…
«Тарасовские грабители найдены мертвыми».
Немного неуклюжий заголовок подавал занятную статью: сообщалось, что был задержан один из членов банды грабителей, орудовавшей в Тарасове в августе этого года. Для облегчения вины и сокращения срока он пошел на сделку со следствием. Утверждал, что ему угрожает расправа от главаря банды, Валентина Архиповича Кочетова (вот оно, имя! Вот, вот откуда Шурка мог знать!). Просил защиты. Также, по словам обвиняемого, двое из пяти членов банды (кроме самого Кочетова) имели в Тарасове женщин – жен или любовниц; одна из которых (имени не было, ну что за!..) была также наводчицей. Подсказывала грабителям имена и адреса наиболее состоятельных граждан.
Задержанный участник – с колоритной фамилией Мытарь – так вот, задержанный Мытарь Владимир Алексеевич опознал найденных убитыми трех членов банды. Предполагал, что убиты из-за добычи самим Кочетовым, потому что Кочетов пытался выведать у него – где сам Мытарь прячет добычу. В рамках сделки со следствием обвиняемый сообщил координаты своего схрона и был совершенно не удивлен, узнав, что добычи там нет. Пояснял: мол, Кочет добрался, узнал-таки.
Завершалась статья известием о наличии у Мытаря маленького сына и жены. Жена избежала обвинения в соучастии – допрос показал полную ее неосведомленность о делах мужа.
Я вгляделась в фотографию Мытаря. О цвете волос по черно-белой фотографии судить было нельзя. Но мне упорно казалось, что они рыжие, как у Руслана Осиповича.
Я отметила в блокноте: пусть Владимира Мытаря проверят по базе – на свободе он или нет. Поскольку банда грабителей больше наследила в Московской области (добыча пожирнее, весомый аргумент), то занимались Мытарем уже московские следователи. И статья была перепечатана с разрешения одной из крупных московских газет того времени.
Если этот Владимир отмотал срок и выпустился, и вернулся в Тарасов… нет, стоп.
Мне казалось, что волосы у него должны быть рыжие. Но это не потому, что Мытарь напоминал мне Руслана Осиповича.
Вовсе нет.
Он напоминал мне рыжего гимнаста Михаила. Немного более молодого, чем я запомнила, не такого массивного, как шкаф. Но сходство было несомненным.
Тут же в статье была и фотография Валентина Архиповича Кочетова, сделанная в тысяча девятьсот
