Его внимание привлек один магазин, битком набитый огромными каменными и бронзовыми скульптурами. На вид все это добро дорогое, одна транспортировка наверняка стоит целое состояние. Тренькнул дверной колокольчик. Появилась, цокая каблучками, молодая женщина и улыбнулась Мэддоксу ярко накрашенными губами.
— Вам помочь, сэр?
— А как же, — ответил он, понимая, что намеренно растягивает слова, изображая акцент. — Вот эта скульптура меня интересует, — Мэддокс кивнул на самую большую, какую только увидел в зале; она изображала группу индейцев в натуральный рост, вытесанную из цельной каменной глыбы весом по крайней мере три тонны. — Можно спросить, сколько она стоит?
— А, «Шествие счастья»… Семьдесят пять.
Мэддокс вовремя удержался, чтобы не спросить: «Тысяч?»
— Вы кредитки принимаете?
Если женщина и была удивлена, то виду не подала.
— Только придется проверить кредитный лимит, и всё. У большинства покупателей он недостаточен.
— Я — не большинство покупателей.
Снова лучезарная улыбка. Он заметил веснушки у нее на груди, в вырезе шелковой блузки, расстегнутой на пару пуговичек.
— Мне нравится при любой возможности оплачивать покупки по кредитной карточке и, когда путешествую, получать «бонусные мили».
— На «бонусные мили» за эту скульптуру вы в Китай сможете съездить, — заметила женщина.
— Лучше в Таиланд.
— И туда тоже.
Он внимательнее пригляделся к ней. Единственная хорошенькая женщина — а как же иначе, если работаешь в подобном месте. Мэддоксу стало интересно, получит ли она комиссию.
— Ну, а… — он улыбнулся и подмигнул ей. — А вон та почем?
Мэддокс показал на бронзового индейца с орлом в руках.
— «Отпускающий орла». Десять.
— Я недавно купил загородное ранчо, надо теперь эту берлогу обставлять. Одна только главная постройка десять тысяч квадратных футов.
— Представляю себе.
— Я Мэддокс. Джим Мэддокс. — Он протянул руку.
— Кларисса Провендер.
— Приятно познакомиться, Кларисса.
— Это скульптура работы Уилли Атцитти, индейца из племени навахо, он один из наиболее выдающихся индейских мастеров. А та, первая, высечена из цельной глыбы настоящего алебастра, добытого в горах Сан-Андрес штата Нью-Мексико.
— Красота. А что та скульптура изображает?
— Песнопения по случаю Шествия счастья, они обычно длятся три дня.
— По случаю чего песнопения?
— Шествия счастья. Это традиционная церемония индейцев навахо, призванная восстановить гармонию и равновесие в жизни человека.
— Вот это мне как раз не помешало бы.
Теперь Мэддокс стоял достаточно близко от нее, чтобы уловить сладковатый запах кондиционера, которым она, очевидно, с утра вымыла свои блестящие черные волосы.
— Это бы нам всем не помешало, — со смешком ответила Кларисса Провендер, искоса поглядывая на Мэддокса лукавыми карими глазами.
— Кларисса, вас, наверное, многие об этом просят… а если я выбиваюсь из общей массы, вы только скажите — но как насчет ужина сегодня вечером?
Сияющая фальшивая улыбка.
— Мне не полагается ходить на свидания с потенциальными покупателями.
Мэддокс воспринял ее ответ как согласие.
— Я буду в семь в «Розовой глинобитке». Если придете, буду рад угостить вас мартини и фирменным бифштексом.
Она не сказала «нет», и Мэддокс приободрился. Он махнул рукой в сторону скульптур.
— Думаю, возьму алебастровую. Мне сначала надо все измерить, убедиться, что она поместится в комнате, вот в чем штука. Если не подойдет алебастровая, то та, другая — наверняка.
— Документы с характеристиками товара у нас в подсобном помещении. Там в описании и размеры указаны, и вес, и порядок транспортировки.
Она пошла в подсобку, стуча каблучками, и Мэддокс смотрел, как виляет ее зад, обтянутый короткой черной юбчонкой. Кларисса вернулась с листом бумаги, какой-то картой и брошюркой об авторе скульпторы. Девица с улыбкой протянула все это Мэддоксу. На ее левом резце виднелось пятнышко от помады. Джимсон сунул документы и книжечку во внутренний карман пиджака.
— Можно, я у вас сделаю по-быстрому один местный звонок?
— Да.
Кларисса, пробормотав еще что-то себе под нос, провела Мэддокса к своему столу в глубине зала, подвинула ему аппарат.
— Всего одну секундочку… Алло! Доктор Бродбент?
Голос в трубке отвечал:
— Нет, это Шейн Макбрайд, его коллега.
— Я совсем недавно переехал в Санта-Фе, приобрел ранчо к югу от города. Хочу вот купить коня для верховой езды. Он пегий, такой красавец, и нужно, чтоб ветеринар его посмотрел… Доктор Бродбент будет на работе?
— Когда именно?
— Сегодня или в субботу.
— В данный момент доктора Бродбента нет, но он сможет приехать к вам в понедельник.
— А в субботу — нет?
— В субботу я езжу по вызовам и… минутку… Я свободен в два.
— Извините, Шейн, ничего личного, просто доктора Бродбента мне очень рекомендовали, и пусть уж лучше он посмотрит…
— Если вам необходим доктор Бродбент, придется подождать до понедельника.
— Мне нужно в субботу. Если у него выходной, я готов доплатить.
— Доктора Бродбента сегодня не будет в городе, простите. Как я уже говорил, я с удовольствием посмотрю вашего коня.
— Ничего личного, Шейн, но я же сказал… — Мэддокс нарочно приумолк, словно от досады. — Все равно спасибо вам. Позвоню в понедельник, договоримся на другой день.
Мэддокс положил трубку и подмигнул Клариссе. Она смотрела на него с непроницаемым лицом.
— Увидимся в «Глинобитке», Кларисса.
С минуту она молчала. Потом наклонилась к нему и, продолжая хитро улыбаться, тихонько сказала:
— Я здесь пять лет проработала, и, знаешь, это действительно мое. Догадываешься почему?
— Почему?
— Я за километр распознаю всяких проходимцев. А ты, как говорится, из плута скроен, мошенником подбит.
8
Вертолет, привезший судебных экспертов, пришлось посадить почти на полмили ниже места назначения, и команда была вынуждена тащить все свое оборудование вверх по высохшему руслу. Эксперты прибыли в ужасном настроении, но их шеф Колхаун, неутомимый шутник, успел взбодрить их, сыпля шутками, анекдотами и обещаниями купить каждому холодного пива, когда дело будет сделано, а также похлопывая своих ребят по спине.
Колхаун руководил работой, будто вел археологические раскопки. Участок разбили на квадраты. Песок убирали методично, слой за слоем; фотограф снимал каждый шаг. Весь песок просеяли через миллиметровую проволочную сетку, затем еще через флотационный резервуар в поисках каких бы то ни было ниточек, волосков или других чужеродных предметов. Отвратительным этим делом эксперты занимались с восьми утра. Теперь время подошло к трем часам, и температура, наверное, достигла сорока градусов. Активизировались мухи; их жужжанием наполнилось замкнутое пространство, на котором велась работа.
