Сигнал светофора сменился, и водители сзади идущих автомобилей стали давить на клаксоны. Боже, подумала Эйнджел, разве не видно, в какую передрягу она попала? Она нажала на кнопку видеокома, чтобы вызвать полицию, но проклятая штуковина, кроме статических шумов ничего не выдавала. Эйнджел подняла глаза и увидела перед собой пинка в джинсовой куртке и майке с надписью «Алекс Грегг и 60-е». Торчащие концы нескольких антенн автомобиля он завалил на капот и теперь привязывал их.
Один из пинков вспрыгнул на капот и принялся на нем скакать. Эйнджел услышала за спиной треск — это разлетелось заднее стекло.
Это переполнило чашу терпения.
Она включила заднюю передачу, вдавила в пол педаль газа и повернула баранку. Задние колеса врезались в тротуар, автомобиль занесло влево, и он пересек двойную желтую полосу. Компьютер на панели управления словно взбесился и стал посылать ей всевозможные предупредительные сигналы.
Пинк на капоте пошатнулся и головой вниз свалился в канаву для стока воды. Двое пинков, что стояли слева, едва успели увернуться от колес и выскочили на перекресток.
В это время с Вашингтон-стрит вывернул старый четырехдверный «Додж». Водителю, чтобы не наехать на внезапно возникших перед его носом пинков, пришлось нажать на тормоза, и «Додж» остановился. Ему в бок тут же врезался мотоцикл. Мотоциклист, перекувырнувшись через капот «Доджа», приземлился на пинков, которые все еще стояли на переходе.
Раздался хруст — «БМВ» ударился о буфер находившегося сзади автомобиля. Эйнджел, не раздумывая, рванула на противоположную полосу и понеслась по Коламбусу в том направлении, откуда приехала. Позади раздался дикий крик. Она увидела, что один из детей пинков просунул руку в боковое стекло и теперь висел на задней дверце, второй рукой лихорадочно пытаясь найти за что схватиться. Эйнджел — благо горел зеленый свет — без происшествий проскочила перекресток с Джексон-стрит и ухмыльнулась. По другую сторону от светофора она нажала на тормоза.
Пикн отвалился от двери, и Эйнджел резко свернула влево на Джексон-стрит.
Возможно, эта идея была довольно глупой, но, обогнув площадь Джексона Эйнджел понеслась вниз по Вашингтон-стрит, чтобы посмотреть на следы разрушения, оставленные ею. Из-за ребятни ей не стоило волноваться. Они получили то, что заслуживали. Однако она надеялась, что серьезно никто не пострадал. Проблемы с полицией ей были вовсе ни к чему.
Она подъехала к перекрестку напротив Пирамиды. Все как будто стояли на своих ногах, кроме одного паренька, того, что нырнул в канаву. Он лежал на тротуаре и не подавал признаков жизни.
Эйнджел не стала останавливаться, иначе толпа разорвала бы ее на части.
Далее она последовала по Стоктон-стрит. Когда вокруг начали сгущаться сумерки, она почти миновала Чайнатаун.
Въезжая в тоннель, Эйнджел внезапно ощутила, что вся дрожит.
Она сделала несколько глубоких вдохов и приказала себе успокоиться и заняться этим делом позже. Позже она свяжется с копами, а пока ей следовало отыскать адрес, который дал ей Дитрих.
Что такое, черт возьми, творится с городом?
Автомобиль вынырнул из пугающего ограниченностью пространства тоннеля, и Эйнджел увидела, что за окном стало еще темнее. Вокруг нее раскинулся построенный после землетрясения Чайнатаун. Он лежал к югу от так называемой Гейтвей Арч. Возраст окружающих ее конструкций не превышал двадцати лет. В основном это были блистающие хромом и неоновым светом пагоды. На этих кричаще-ярких улицах во всем чувствовалось влияние Азии.
Здесь, где Чайнатаун теснил Маркет, проживали моро. Много моро. Четвертую часть беженцев, спасающихся от войны в Азии, составляли не люди, и половина этого числа приходилась на выходцев из Китая. Эйнджел проезжала мимо возвышающихся над толпой медведеподобных моро, длинноногих, типично азиатских кроликов, темношерстных собак и других, более экзотических типов, определить которых она не могла.
Имя, которое дал ей Дитрих, звучало как Кайи Тетсами. Здесь оно было чужим. Японец в Чайнатауне был таким же чужаком, как и раввин в мечети. Однако, когда Эйнджел свернула на Постстрит и направилась в сторону уродливой постройки из стекла и стали в стиле постмодернизма, она поняла, что ее соображения оказались ложными. Адрес, продиктованный Дитрихом, находился на юго-западной оконечности Чайнатауна. Это была богатая часть района, где селились выходцы из старого Гонконга — беженцы, имевшие деньги.
Нужный ей дом располагался в неоазиатском квартале, к которому она сейчас приближалась. Им оказалась жилая башня, доминировавшая над другими строениями. Если она правильно определила высоту башни, то Тетсами живет почти на самом верху, может быть, на последнем этаже.
Она закатила «БМВ» в гараж, но была остановлена прозрачным и, возможно, бронированным барьером. Не вылезая из машины, она гадала, что ей теперь делать. Видеокома поблизости не было, только два узких бетонных прохода и одна видеокамера.
— Пожалуйста, опустите стекло, — раздался голос ниоткуда.
Эйнджел повиновалась и огляделась по сторонам в поисках источника голоса. В каменном мешке гаража звук его, отраженный от стен, многократно усиливался. Несмотря на свои большие уши, она не могла сориентироваться, с какой стороны он доносился.
— Ваше имя?
— Эйнджел Лопес, — проговорила она, все еще не оставляя попытку отыскать сторожа или динамики.
В конце концов Эйнджел решила, что источником звука, по-видимому, была камера.
— Кого вы хотели бы увидеть?
— Кайи Тетсами.
Последовала длинная пауза. Она так затянулась, что Эйнджел уже было решила, что динамик, должно быть, вышел из строя.
— Я здесь, чтобы увидеть мистера Тетсами. Эй, вы меня слышите?
Ответа она не получила.
Эйнджел включила обратную передачу и уже собиралась дать задний ход, как прозрачные ворота поднялись кверху.
— Место парковки пять-ноль-семь, — сказал другой, усиленный динамиком голос.
Эйнджел въехала в гараж и заметила, что прозрачные ворота тотчас же опустились за ней. За поворотом она увидела будку сторожа. В ней, за бронированным стеклом, сидел человек и наблюдал за экранами видеокомов, которых насчитывалось несколько десятков. Проезжая мимо, Эйнджел заметила, что дверь за спиной сторожа открыта. Краем глаза она заметила стойку, на которой было не менее трех пулеметов и небольшой автомат.
В гараже стояли «Порше», «Мерседес», «БМВ», даже попался один «Ферарри» и «Мадуро»…
Дальше коридор разделялся: одна ветвь шла вверх, на ней стоял указатель «050 — 499», вторая, с табличкой «500 + » — уходила вниз, там же можно было прочесть: «Посторонним вход запрещен».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
