— Тушe, подруга, но я говорил не совсем об этом. Я лишь имел в виду, что слышал о том, что женщины-эллары обладают особым магнетизмом, и могут совратить любого мужчину….
— Есть такой момент, но не все умеют этим пользоваться.
— … и я хотел сказать, что пущу в сердце женщину- эллара, только если на все сто процентов буду уверен, что то, что я к ней испытываю — мои чувства, а не ее магия.
Лени посмотрела на него и игриво стрельнула бровями.
— Считай, что оправдался. — девушка прикрыла глаза, и с наслаждением вдохнула свежий вечерний воздух. — А вообще, она редкая дура. Я бы осталась здесь жить только за возможность каждый вечер сидеть и любоваться этим видом. И чем плох регулярный секс с горячим мужиком? — Рядом снова раздался смех Даррена, и она ощутила тяжесть его руки на плече. — Кто-то говорил, что не любитель обнимашек.
— Я поддался моменту. Никто не умеет утешать лучше тебя, подруга.
— Это да… но я дам тебе маневр для поиска, как только уйду из города. Прости, дружище, но еще одного эллара рядом с тобой я не потерплю! По одному за раз!
Мгновение — и то, что было дружеским объятием, превратилось в мощный захват, и последующий за ним разворот. Лени распахнула глаза: теперь она сидела лицом к Даррену, который крепко вцепился обеими руками ей в плечи.
— Что значит "уйду"?
— Обычно это означает "покинуть какое-то место". Какого черта ты меня так хватаешь?
— Ты у меня сейчас доумничаешься! Я тебе сказал тогда, на пляже, что не оставлю тебя одну на растерзание этого психа, и ничего с тех пор не изменилось! — у Лени пересохло во рту. Даже в царившем полумраке она обратила внимание на то, что его лицо даже почернело от злости. Он слегка встряхнул ее. — Ты тоже хотела смыться втихаря, чтобы не смотреть мне в глаза?
— Не проводи параллели между мной и своей бывшей, Даррен, я бы никогда так с тобой не поступила.
— И все же ты решила кинуть меня.
— Ты это называешь "кинуть"? — Элениель скинула его руки. — Ты вернулся домой, к людям, которые ждали и любят тебя! Я тебя не кидаю, я завидую тебе, и не понимаю, почему ты до сих пор хочешь променять все это на сумасшествие, в которое теперь превратилась моя жизнь! Зачем это тебе?
Мужчина нахмурился и с непониманием уставился на нее. Элениель потупила взгляд, чувствуя, что секретная часть ее души снова обнажается.
— Почему ты мне завидуешь?
— А разве не ясно? Даррен, ведь у меня была семья, и глядя на то, с какой любовью и заботой твои родители относятся к тебе, взрослому лбу, я невольно желаю, чтобы и у меня было место, куда я могу вернуться, где мне всегда рады… — Она перевела взгляд на темное небо. — Что, если Аргас выйдет на этот город?
— Это невозможно…
— Ты уверен? На все двести процентов уверен, что никогда, ни единого раза не обмолвился Торвульду, что родом отсюда? А что, если он записал это на жалком клочке бумаги — на всякий случай, чтобы было? Ты можешь быть уверен в том, что он не сделал этого? И что Аргас сейчас не нашел эту самую бумажку, и не едет сюда?
— Элениель…
— Я весь день думала об этом. Да я все отдала бы, чтобы… — она запнулась и посмотрела ему в глаза.
— Чтобы что?
— Чтобы мой напарник был рядом, и поддержал меня тогда, когда у меня опустятся руки. Но по факту… — она выдохнула. — Ты — единственный дорогой мне человек, я уже говорила это, и я знаю, что могу быть спокойна за тебя, в случае… чего. Можешь ли ты сказать то же самое о своих близких? О родителях, сестре…
— Лени…
— Ты… впервые назвал меня так, — дрогнувшим голосом прошептала девушка. В день их знакомства он пожаловался, что ее полное имя слишком длинное, но всегда называл только так, поэтому, сказав "Лени", он неосознанно затронул что-то глубоко внутри нее… Она посмотрела на мизинцы, которые Даррен "подцепил" своими, и поняла, что не сможет возразить, что бы он ни сказал.
— Не думай, что мне плевать на все, о чем ты сказала, подруга. Меньше всего я хочу, чтобы этот псих забрел сюда, и прости, но, если он попрет на моих близких — он не жилец. Ты тоже входишь в этот список, — добавил он, когда девушка опустила голову и кивнула. Она дернулась и улыбнулась, когда указательный палец Даррена с грубоватой кожей пощекотал ее запястье.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Анах сказала, что кинжал навсегда повредил его психику… Я не верю в это, Даррен. Должен быть способ вернуть настоящего Аргаса. Он ведь не плохой человек! — последнюю фразу она произнесла, глядя другу в глаза. Его лицо оставалось спокойным, и лишь поджатые губы выдавали его напряжение.
— Да. Неплохой.
— Есть пара мест, с которых я хочу начать поиски хоть какой-то информации. Это очень, очень далеко отсюда, и если мне удастся отвести его взгляд в свою сторону, он и не подумает искать меня здесь! Он меня никогда не найдет, Даррен…
— Так же, как и я. — мужчина встал и, пройдясь немного вперед-назад, развернулся и проорал:
— Когда до тебя дойдет, что я не выпущу тебя из поля зрения? Как ты себе это представляешь: я достраиваю дом, и живу припеваючи, пока ты каждый день подвергаешь свою жизнь опасности? Ты хочешь, чтобы я оставил все позади, но Элениель, этого не будет! Я не смогу не думать о том, что пока я ем, сплю и занимаюсь сексом, ты, возможно, уже…
Он прервался и прикрыл глаза. Чувствуя, что это сейчас необходимо им обоим, девушка соскользнула с бревна и, обвив руки вокруг его прохладного тела, прижалась к нему щекой. Мужчина обнял ее в ответ, но судя по колотящемуся сердцу, ее жест даже близко не успокоил его.
— Ты же понимаешь, что не сможешь удержать меня навечно, да? — не отлепляясь, спросила она.
— Спорный вопрос. Имей в виду, что под домом есть подвал, и я могу связать и бросить тебя туда, а чтоб не орала — поить снотворным. А если серьезно, я не отпущу тебя, пока не придумаю способ, как иметь возможность знать, где ты, чтобы примчаться по первому зову. Есть хоть какие-то идеи?
— Не-а.
— А у меня есть. И я поделюсь ими, как только вы возьмете себя в руки, и прекратите все эти сопли.
***
— Ведете себя хуже подростков, — сказала анах, когда они с Дарреном отскочили друг от друга. Ее желтые глаза прожигали тьму ночи, заставляя поежиться. Женщина развернулась и пошла по направлению к дому, бросив:
— Поговорим внутри, а то жужжащие мелкие твари чуть не сожрали меня, пока я шла сюда. Пошевеливайтесь.
Избегая смотреть на Даррена, Лени молча двинулась за ней. Этот момент был, пожалуй, чересчур интимным для них, а она сейчас не хотела забивать голову еще и этими "обнимашками". Они друзья. Точка. А то, что навеяли мурашки по коже — не более, чем реакция ее тела. Это ведь нормально, когда бросает в жар в присутствии горячего мужика? Нормально! Это значит, что у нее все в порядке с головой — и ничего больше!
Анаха они обнаружили на диване. Она закинула на него обе ноги, подперла голову рукой, и снова со скукой наблюдала за ними.
— Может, подвинешься? — спросил Даррен, закрывая дверь.
— Нет.
— А тебя не смущает, что это, все-таки, мой дом?
— Не рычи. Я слишком устала, идя сюда, поэтому если пошевелюсь — сразу же усну. Итак, установка такая: молчим и внимательно слушаем. Если будет что непонятно: запоминаем и слушаем дальше, обсудим, когда я закончу.
Даррен толкнул напарницу в бок и указал на стену, к которой они тут же подошли и подперли ее спинами.
— Ты бы хоть имя свое сказала. Я бы взбесилась, если бы меня все время звали "эллар"
— О-о-о, это так мило, — насмешливо протянула женщина, посмотрев на Элениель, после чего, правда, сказала: — Мое имя Кьяра. Ты рассказала ему о том, что узнала от меня во сне?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— В общих чертах.
— Большего и не нужно. Вы оба спасли меня, и, что важнее, вы забрали кинжал. Ты, Элениель, не будешь тягать его за собой — я отнесу его в свое поселение, и отдам старейшинам. Что они с ним сделают — мне все равно, главное — забрать его отсюда.
