Обе мои соседки были на месте. Наталья лежала с книгой на кровати, Катя, как и я, явно только что вошла.
— Что это тебя на завтраке не было? — спросила я.
— А я раньше встала. У тебя новые серёжки? Красивые, правда, Наташ?
— Красивые, — подтвердила Наталья, на мгновение оторвавшись от учебника, — но с этой блузкой не гармонируют.
— Ты теперь куда? — спросила Катя.
— В парикмахерскую, а потом в больницу.
— Можно подумать, что там сотня больных, что ты каждый день туда бегаешь.
— Сотня не сотня, но парочка есть.
— А что с ними?
— Один парень с переломом ноги, а такие вещи, сама знаешь, даже магия сразу не лечит. И ещё один с серьёзным ожогом. Что-то он там на алхимии намудрил, его ожог даже заклятья не берут.
— Что, совсем не лечится?
— Лечится, но медленно.
Мы расстались. Я и в самом деле отправилась в парикмахерскую, где мне подкоротили волосы, сделав их по плечи. Предложили подкрасить, но я отказалась. Их природный цвет меня вполне устраивал, в магазине мне, помнится, многие сослуживицы завидовали. Здесь, правда, можно было менять цвет волос как угодно без помощи банальной краски, так что завидующих уже не находилось. Кристианова Люси, должно быть, специально создала эффект потемневших корней, наверное, это считалось особым шиком, иначе я ни за что бы не догадалась, что цвет не натуральный.
Потом была больница, где мне показали, какими заклятиями можно сделать анализ крови при отсутствии каких-либо инструментов и оборудования. День пролетел быстро, я оглянуться не успела, как пришло время ужина.
— Вы неплохо справляетесь, — сказала мне наставлявшая меня врач, госпожа Голино. — Хотя, сдаётся мне, могли бы и лучше, если бы чуть больше напряглись. Скоро у вас будет зачёт по целебным травам. Боюсь, что к нему вы готовы плохо.
— А скажите, зачем мы учим эти травы, раз все болезни исцеляются заклинаниями?
— Потому что вы должны уметь лечить и без них. Представьте, что вы оказались в «заводи» и не можете использовать Силу. К тому же куда проще усилить магией свойства растений, чем каждый раз сплетать заклятия с нуля. Особенно при ваших ограниченных возможностях.
Резон в её словах был. Я кивнула.
— Если у вас есть свободное время после ужина, — добавила госпожа Голино, — я могла бы провести с вами дополнительное занятие по травам. Как вы на это смотрите?
Я покусала губу в сомнении, потом снова кивнула:
— Буду вам очень благодарна, госпожа Голино.
В библиотеку я так и не успела. Клятвенно пообещав самой себе пойти туда завтра на перемене, я отправилась обратно в больницу. Уже стемнело, в кабинете, где мы сидели, уютно горела настольная лампа. На столе лежали, благоухая, пучки свежих и засушенных растений. Все их названия я знала из учебника и справочника, но настоящие растения значительно отличались от своих изображений в книгах, так что с опознанием порой возникали проблемы.
— Ну-ка, найдите мне перечный горец, — госпожа Голино переложила несколько уже опознанных веточек, стеблей и корешков. Я начала перебирать оставшиеся.
— Он засушен, — подсказала моя преподавательница.
Наконец горец общими усилиями был найден.
— Отлично. Для чего его используют?
В незанавешенное окно светила полная луна. Тикали часы на стене, в здании было тихо, с улицы иногда доносились голоса. Листики и стебли на столе испускали пряный аромат.
— Ой, да ведь уже почти десять часов! — воскликнула вдруг госпожа Голино. — Ну, мы и засиделись! Нам давно пора по домам.
Она поднялась со стула.
— Помогите мне разложить их по местам и можете быть свободны.
Мы начали раскладывать обширный гербарий по альбомам, мешочкам и пакетам, когда за дверью неожиданно затопали. Кто-то бежал по коридору, и звук его шагов в тишине казался очень громким. Впрочем, тишина уже не была такой абсолютной, как минуту назад. Где-то ещё шли люди, переговариваясь громкими, возбуждёнными голосами, кто-то резко командовал. Дверь нашего кабинета распахнулась, и внутрь заглянул человек в белом халате.
— Госпожа Голино, скорее! — позвал он, и тут же исчез. Моя наставница выбежала из комнаты, я, подгоняемая тревогой и любопытством, последовала за ней. Человек, позвавший госпожу Голино, на ходу что-то объяснял ей, но слишком тихо, чтобы я могла расслышать его слова. Моя наставница нырнула в свой кабинет и тотчас выскочила оттуда, на ходу застёгивая халат и натягивая шапочку. Почти бегом мы добрались до операционной, всегда пустовавшей на моей памяти, врачи вбежали внутрь, а я остановилась на пороге. Несколько человек срезали и снимали одежду с лежавшего на столе окровавленного мужчины. Вокруг уже клубилась целебная магия. Вот чья-то спина сдвинулась в сторону, и я узнала в лежащем Кристиана де Лиля. Его лицо было не тронуто, но шея, плечи и левая рука разворочены и залиты кровью, блестевшей в свете бестеневой лампы, как лаковая.
— Что с ним случилось? — тихо спросила я. Один из врачей обернулся и посмотрел на меня. Вряд ли он услышал мои слова, скорее заметил чужое присутствие.
— Почему здесь посторонние? — резко спросил он. — Студентка… — он явно забыл мою фамилию и просто махнул рукой в белой резиновой перчатке, — в ваших услугах мы не нуждаемся. Выйдите и закройте дверь.
Я продолжала стоять. Ноги словно приросли к полу.
— Идите, Александра, — мягче, но столь же непреклонно приказала госпожа Голино. — Наведите у меня порядок и ступайте домой.
Я повернулась и вышла, аккуратно прикрыв щёлкнувшую замком створку. Немного постояла у двери, потом вернулась в кабинет и продолжила прерванное внезапным несчастьем занятие. Спустя полчаса всё было сложено и убрано, но я не ушла, а вернулась к операционной и села на один из стульев, стоявших в коридоре. Звукоизоляция здесь была хорошей, и из-за двери не доносилось ни звука. Время шло, я продолжала сидеть.
Я полагала, что мои чувства угасли и что я теперь равнодушна к Кристиану. Ну сколько, в самом деле, можно любить на расстоянии? Я думала о нём все реже и реже, я уже не стремилась как бы случайно встречаться с ним, следить за ним, не попадаясь ему на глаза, собирать сплетни о нём и его пассии. Следующим летом моя учёба кончалась, и я бы совершенно спокойно уехала из Штернштадта и вспоминала бы о красавце-соседе не чаще и не реже, чем обо всех остальных, кого я знала по Школе. Но сейчас я не могла уйти. Просто не могла, и всё. Быть может, потому, что один взгляд на него дал мне понять — жизнь Кристиана висит на волоске. Она едва теплилась в его теле, и могла угаснуть в любой момент.
Не знаю, сколько прошло времени. Когда замок на двери щёлкнул снова, я вздрогнула, словно рядом прозвучал выстрел. Дверь открылась, в коридор выехала каталка, за ней вереницей шли врачи.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
