Книга «Великий поход», изданная в Москве в 1946 г., поначалу была представлена на Сталинскую премию, но вскоре изъята как антинародное произведение.
… «Этим изданием эпос по существу был скомпрометирован перед русским читателем», — с болью писала московский литератор М. Богданова, которая прекрасно знала «Манас» и кыргызскую литературу.
Мар Байджиев хорошо знакомый с «Великим походом», учел творческие просчеты московских переводчиков, которые переводили не канонизированный текст «Манаса», а его устные варианты, адресованные не читателю, а кыргызскому слушателю, хотя бы в общих чертах знающего содержание всего эпоса, и нередко в угоду аудитории сказители превносили свои импровизации, порою противоречащие основному сюжету и смыслу, во-вторых, эпизод «Великий поход» («Чоц казат»), вырванный из контекста эпоса, начисто искажал основную мысль великой притчи о Манасе, которая заключена, как это ни парадоксально, не в победах героя, а в его поражении. В своей статье «Боль сердца моего — „Манас“», опубликованной в сборнике литературоведческих работ «В битве за истину» (2001) Мар Байджиев декларирует эту мысль следующим образом:
«Манас был могуч и непобедим, пока защищал свой народ, объединяя разрозненные племена в единое государство, но стоило ему пойти войной на другой народ — он обречен на гибель. Великий грех Манаса, как проклятие рока, будет висеть и над его потомками — сыном Семетеем и внуком Сейтеком, и ни тому, ни другому так и не удается восстановить былое единство и славу кыргызского народа».
Такова выстраданная М. Байджиевым авторская концепция «Манаса» — Великой притчи и Великой трагедии.
Еще одна творческая задача, стоявшая перед М. Байджиевым, это выбор фольклорных первоисточников, т. е. вариантов сказителей-манасчи. Выбор пал на варианты Сагынбая Орозбакова, Саякбая Каралаева, отчасти Багыша Сазанова и Шаабая Азизова.
Несколько слов о названных манасчи.
Сагынбай Орозбаков (1867–1930). Гениальный сказитель «Манаса». Родился в местечке Кабырга на Иссык-Куле. Сказывал всю трилогию эпоса. От Сагынбая записано 180 тысяч стихотворных строк «Манаса». Его вариант отличается глубиной философской мысли, эпической многоплановостью сюжета, непревзойденной поэтичностью и богатством языка. М. Байджиев ставит Сагынбая в один ряд с В. Шекспиром.
Саякбай Каралаев (1894–1971). Великий сказитель «Манаса». Родился в аиле Ак-Олён на Иссык-Куле. Учился у выдающихся манасчи XIX века Чоюке и Акылбека. Из уст Саякбая записана вся трилогия эпоса, а также продолжение о подвигах правнуков Манаса Кенена, Алым-Сарыка и Кулан-Сарыка, — в общей сложности 500 тысяч стихотворных строк. Сказания Саякбая отличаются эпической многоплановостью, остротой сюжета, драматичностью батальных эпизодов, высокой художественностью и эмоциональностью исполнения.
Багыш Сазан уулу (1878–1958). Родился и вырос в Джумгале. От него записано 101 тысяча стихотворных строк трилогии, в том числе 41 тысяча строк «Манаса». Его вариант во многом отличается от сказаний известных манасчи.
Шаабай Азизов (1927–2004). Самый крупный манасчи современности, внук выдающегося сказителя Чоюке. Родился в аиле Уч-Кайнар Иссык-Кульской области. От него записаны крупные эпизоды «Манаса» и «Сейтека». М. Байджиев считает, что Шаабай — сказитель принципиально нового типа, вобравший в себя лучшие художественные традиции прошлого и в то же время сумевший освоить современный метод монтажного мышления[2].
В научной теории манасоведения есть понятия жомокчу и жамакчи. Жамакчи — исполнитель известных вариантов «Манаса», жомокчу — творец, создатель своей версии эпоса. Мар Байджиев как жомокчу, используя варианты названных сказителей, вместе с тем творчески переосмысливает отдельные мотивы, сюжетные ходы, трактовку образов. Приведем несколько примеров.
Происхождение имени Манас. По версии С. Орозбакова в согласных буквах М, Н и С зашифрованы названия трех религий: М (от слова Магомед) — ислам, Н (от слова Нук, т. е. Ной) — христианство, С (от синотибетского Син, т. е. Лев) — буддизм. Развивая эту мысль, М. Байджиев обращает внимание на суть каждой религии: Магомед — «посланник Бога и пророк, // Душой и телом чистым быть // Он человечество зовет»; Ной — «Он добрый в Библии святой. // Когда потоп дошел до нас, // Он всех живых от смерти спас»; Будда — «Твой Бог — ты сам! — сказал Будда, — // Весы на двух твоих плечах, // Чтоб чистым быть в своих делах, // Деянья взыешивай всегда!»
Прибытие Манаса на поминки по Кокетею. По варианту С. Орозбакова, умирающий Кокетей просит сына Бокмуруна похоронить его очень скромно, не устраивать пышных поминок, Манаса и других ханов и гостей с китайской стороны не звать, поскольку могут произойти кровавые конфликты. Однако юный Бокмурун подумал, что отец решил испытать его на скупость, и делает все наоборот: мчится к Манасу и просит его руководить поминками. В других вариантах юный Бокмурун решает провести поминки сам. Есть варианты, где поминками заправляет хан Урбю, который, боясь единовластия Манаса, запрещает звать его на поминки. Однако во всех версиях Манас прибывает на поминки после особого приглашения и усмиряет зарвавшихся китайских гостей.
В «Сказании» М. Байджиева Манас решает:
Собрав на Кокетеев ашВрагов и недругов своих<…>Устроить боевой парад,Чтоб убедились еще разКак грозен и могуч Манас.
И вот результат:
Так пышный поминальный тойКровавой кончился бедой<…>И что затеял хан Манас,Ошибкой было роковой!
Переход китайского воина Алманбета к кыргызам. Мотивация разная: борьба за власть, утверждение мусульманской веры, национальное происхождение. В книге «Великий поход» (1946) Алманбет убивает родного отца за то, что тот отказался принять мусульманство. М. Байджиев в своих научных публикациях отождествляет Алманбета с русским князем Курбским, который в обиде на Ивана Грозного перешел к литовцам и пошел войной на родную Русь. В своем «Сказании» М. Байждиев углубляет трагедию героя. Перед походом на Китай, Алманбет пытается убедить кыргызский народ в том, что поход окажется легким («Без боя все сдадутся нам») и добычливым («И мы с добычей боевой // Вернемся все к себе домой»). И даже прозорливая Каныкей не догадалась,
Что хитроумный АлманбетЗадумал Конурбаю месть,Повел кыргызские войскаНа родину свою Китай,А там чтоб силой возродитьСвою поруганную честь.
Смерть Сарала — коня Алманбета. Почти во всех известных вариантах смертельно раненный Манас, возвращаясь на родину, встречает коня Сарала с мертвым Алманбетом. В одних версиях кыргызы хоронят героя, а его коня приносят в жертву. В других вариантах Сарала, оставшись без седока, бросается со скалы. А в «Сказании» М. Байджиева:
Конь Алманбета СаралаОдин остался у бугра,И на могилу седокаУпали слезы с карих глаз.
И это, пожалуй, гораздо трагичнее, чем в первоисточниках.
Поэтизация труда в героическом эпосе. Манасчи Багыш Сазанов, будучи кузнецом, считал, что улучшения жизни можно добиться не только войной, но и созидательным трудом. Эту идею М. Байджиев художественно реализует в двух сказах: о том, как кыргызы-изгнанники выжили благодаря хлебопашеству («И осенью Алтайский край // Им дал богатый урожай»), и о том, как Манас, покинув ханский трон, занялся земледелием и «трудом своим обрел// Лихого, доброго коня» Ак-Кулу. Мудрый Бакай, воздав Манасу «хвалу и честь», вместе с тем заявляет ему:
Но ты не пахарь! Ты боец! Защитник родины святой!И этот долг тебе, Манас,Назначен богом и судьбой!
Родную землю надобно не только пахать, но и защищать. Это и называется патриотизмом!
Приступая к поэтическому переложению «Манаса», М. Байджиев в полной мере осознавал, что ему следует учитывать художественное восприятие эпоса современным читателем. Меняется время — меняются формы бытования эпоса во времени. Устная традиция все более уступает письменной традиции. Художественный мир «Манаса» активно осваивается техническими видами искусства — радио, кино, телевидением.
«Эпос переживает информационный ренессанс, — к такому выводу пришел Чингиз Айтматов более десятилетия назад. — У современного человека, живущего в эпоху коммуникаций, уже нет достаточного времени для восприятия эпоса, который требует вживания в эпическое пространство. А потом, у него уже другое мышление, другой менталитет. Он привык поглощать информацию в спрессованном, сконцентрированном виде, так, как ему преподносят газеты, телевидение. Ему нужно нечто сценарное»
