После беседы Александров тщательно обследовал сарай и наконец нас покинул, припугнув напоследок: дескать, убийца бродит поблизости и если нам дороги наши жалкие жизни, то стоит дожидаться развязки событий в безопасности. В переводе на более понятный язык предупреждение следователя звучало так: сидите дома, кошелки! Может, стоило ему намекнуть, что как раз сейчас наше жилище вовсе не является нашей крепостью? Сашка ушел. Мы с подругой вернулись в дом, уселись на кухне и уставились друг на друга, причем у обеих в глазах застыл древний, как мир, вопрос: что делать?
— Давай попробуем рассуждать логически, — предложила Катерина.
— Давай, — без особого энтузиазма отозвалась я, ибо никакого смысла в этой затее не видела: что толку в логических выкладках, если положение наше все равно как у картошки — не то весной посадят, не то осенью уберут. Причем временные рамки весьма условны. Настроения рассуждать у меня не было, но я все равно попыталась сосредоточиться и приготовилась слушать рассуждения Катерины. После недолгих, но напряженных размышлений она выдала на-гора еще один риторический вопрос:
— Кому выгодны смерти Никиты, Михаила и Джоша?
— Точно не нам, — убежденно кивнула я.
— Да чума тебе на голову! — перекрестилась Катька. — Кто же говорит о нас?!
— Костров, Громозека...
— Это еще кто такой? — испугалась подруга.
— Ну, Палыч, коллега Кострова.
— A-а, да на здоровье, пускай думают как хотят, работа у них такая.
— Угу, именно по этой причине они с чувством выполненного долга отправят нас на Колыму. Им же ответ перед начальством держать надо. Настоящего убийцы нет, а тут мы с тобой так удачно под руки подвернулись. Состряпают дельце как нечего делать. Да что я говорю, ты и сама все это знаешь!
— Знаю, конечно, а потому наша с тобой, Санчо, первейшая задача — найти убийцу и преподнести его органам на блюдечке с голубой каемочкой.
— Да где ж мы его найдем-то?!
— Пока не знаю, но в том, что найдем, уверена. Слушай, Сань, — после некоторого замешательства молвила Катерина, — у меня голова, во обще то, соображает, но на голодный желудок как-то не очень. А точнее, плохо совсем. Давай съедим что-нибудь, а?
Идея о принятии пищи меня не вдохновила, но я сильно надеялась на мыслительные способности подружки, потому согласно кивнула. Радостно пискнув, она влезла в холодильник едва ли не по пояс. Через минуту оттуда раздался разочарованный Катькин голос:
— Удивительное дело, Сан Саныч! Тут пусто, как в голове у депутата. Можешь объяснить, почему, когда приезжает Александров, наш холодильник пустеет, словно после татаро-монгольского нашествия?! Придется ехать в магазин.
— Может, чайком обойдемся? — с робкой надеждой поинтересовалась я. Покидать стены родного дома не очень хотелось, чудилось, будто сразу за воротами нас поджидает убийца. Дом, конечно, тоже не совсем надежное укрытие, но все же хоть что-то...
Катерина недовольно сморщилась, но, к счастью, настаивать не стала. Я сноровисто приготовила чай, отыскала в закромах коробку зефира и уселась за стол, довольная жизнью. То есть настолько, насколько вообще могла быть довольна ею в данной ситуации. Подружка тоже не выглядела удрученной. Из-за зефира, должно быть, — она у меня известная лакомка!
Неожиданно Катька застыла, словно озаренная светлой мыслью. Мысль эта, по всему было видно, так ее поразила, что она даже забыла откусить зефир и вхолостую задвигала челюстями. Подобная оплошность так не характерна для подруги, что я разволновалась.
— Ты что, Кать?! — жалобно пискнула я, потому что новых волнений не хотелось.
— Я придумала, как поймать убийцу! — торжественно провозгласила Катерина и уставилась на меня, восторженно блестя глазами.
— Как? — перепугалась я еще больше, спинным мозгом ощущая, что волнения все-таки грядут.
— Это просто и гениально, Санчо! Впрочем, как и все остальное, что я делаю.
— По-моему, у тебя мания величия, — вздохнула я.
— У меня нет мании величия. Великие люди ею не страдают, — с достоинством ответил гений широкого профиля.
— Ближе к делу, товарищ Наполеон.
— Пожалуйста: мы будем ловить его «на живца»!
Оригинальная идея, ничего не скажешь. Я особа не столь гениальная, как моя визави, потому попросила Катерину высказаться более развернуто. Она покладисто согласилась:
— Хорошо, дорогая. Мы обе с тобой знаем — и Александров, кстати, это подтвердил, — что убийца находится в непосредственной от нас близости и может активизироваться в любой момент...
Тут я зябко передернула плечами и затравленно оглянулась по сторонам, словно бы ожидая немедленного нападения целой армии злодеев. Катька тем временем продолжила развивать свою идею, успев, правда, закинуть в себя еще пару порций воздушного лакомства:
— Вся проблема в том, что мы даже не догадываемся, с какой стороны ожидать удара, ведь убийцей может оказаться кто угодно: посторонний человек, какой-нибудь коллега ребят по бирже, кто-то из гостей Кита, его домработница, чокнутый Академик, в конце концов!
Последнее предположение показалось мне чересчур смелым: не станет же отец убивать собственного сына! Хотя сынок-то, вспомнила я, и не родной вовсе, так что повременим пока исключать Академика из числа подозреваемых. К слову сказать, рассуждения Катерины меня увлекли, и я против воли приняла в них посильное участие:
— Я так понимаю, ты хочешь выманить преступника из его гнезда и понять, кто он?
— В точку, Санчо!!! Все-таки длительное общение со мной дало свои положительные результаты. Ну, так ведь это неудивительно, житейская мудрость...
— Подожди, — решительно прервала я излияния Катерины. — У меня есть вопросы.
— Валяй, — великодушно разрешила она.
— Первый: как мы это сделаем? И второй: кто будет «живцом»?
— Странный вопрос. Я скажу даже больше: архиглупый вопрос! «Живцом», разумеется, будешь ты.
— Разумеется?! — воскликнула я, пораженная коварством подруги в самое сердце: вот так запросто отдать меня в лапы коварного злодея!
— Дослушай, Саня. «Живцом» мы тебя назначили по очень простой причине...
— Кто это мы? Ты и господин Бонапарт, что ли?
— Мы — это ты и я. Так вот, ты у меня девушка хилая, в случае чего сопротивления оказать не сможешь...
— Вот именно, — поддакнула я.
— ... да и сообразительностью, уж не обижайся, Санчо, господь тебя обделил.
— Ну, спасибо!
— Схватит тебя убийца, а тут и я подоспею на выручку и тебя, убогонькую, освобожу, и супостата нейтрализую! А потом мы его принесем на блюдечке с голубой каемочкой бравому Кострову, Громозеке Палычу, Александрову и всему их постылому начальству. Преступника — в тюрьму, а нам — слава и почет. Ну, как тебе план?
Должно быть, на меня нашло какое-то затмение, или солнце выкинуло очередной протуберанец, но план Катерины мне неожиданно понравился.
— А что? В этом что-то есть... — раздумчиво протянула я.
Катька просияла:
— Отлично! Я знала, ты меня поймешь. Собирайся, начнем претворять план в жизнь.
— Прямо сейчас?
— А зачем тянуть-то?
По замыслу Катерины, мы должны были немедленно отправиться в ближайший супермаркет. Типа, за продуктами. Этот супермаркет находится примерно в двадцати — двадцати пяти километрах от Ждановки. Катька уверила меня, что засечет «хвост» уже при выезде из деревни. В супермаркете нам следует разделиться. А как иначе она сможет наблюдать за мной?
У меня мелькнула было мысль, что преступник может следить не за мной, а именно за ней, но из-за железобетонной уверенности Катерины я отмела ее как неконструктивную. «Жираф большой, ему видней», — подумала я словами песни Высоцкого и полностью положилась на случай, носящий волею судьбы имя моей подруги.
Супермаркет встретил нас ярким светом и обилием потенциальных покупателей. К моему немалому разочарованию, бдительная Катька «хвост» по пути в магазин не заметила, хоть и крутила головой на триста шестьдесят градусов, чем здорово меня нервировала: все-таки за рулем следует быть более внимательной!
— Ты в гастроном, а я в кондитерку, — шепнула подруга, едва мы переступили порог.
— Но...
— Разговорчики!
Я хотела только сказать, что супермаркет слишком большой, и держать друг друга в поле зрения весьма проблематично, но Катерина уже завладела тележкой и ринулась в торговый зал.
— Спаси, господи! — прохныкала я, справедливо рассудив, что помощь Всевышнего придется весьма кстати. Впрочем, если быть до конца откровенной, рассчитывала я больше на зоркость и быстроту реакции подруги.
Я толкала перед собой тележку, бродила вдоль прилавков с продуктами, но в упор ничего не замечала. В голове гвоздем засела мысль: вот сейчас убийца ко мне подойдет, и Катерина ничем не сможет мне помочь, потому что кондитерские изделия напрочь парализуют ее волю.
