— Килли, — сказал он, — почему мы не можем сделать то, что я предлагаю: сказать Чартеру, что мы хотим пожениться?
— Потому, Билл, дорогой, что мы не хотим пожениться.
— Я хочу, — сказал он с унылым видом.
— А я — нет. Я никогда не захочу снова выходить замуж.
— Но тебе нужно получить свободу.
— Да. Но не таким путем.
— Ты не думаешь, что он освободит тебя, если ему сказать, что ты любишь меня?
Жонкиль смотрела в огонь. На мгновение она забыла о Билли. Она была снова с Роландом, в этой же самой комнате. Он сжимал ее в своих объятиях и говорил твердым, почти жестким голосом:
— Ты — моя, Жонкиль, моя... Отпустить тебя, чтобы ты выслушивала предложения этого парня, Оукли? Никогда!
Дрожь прошла по ее телу. Она зажмурилась, чтобы прогнать стоящее перед глазами его страстное лицо.
— Нет, — сказала она. — Я не думаю, что Роланд освободит меня, что бы я ему ни говорила.
— Я не понимаю, почему он должен держать тебя, если ты отказываешься жить с ним?
Щеки Жонкиль вспыхнули.
— Он думает, что со временем он вернет меня.
— Но этого не будет, правда, Килли?
— Нет, — сказала она быстро, почти вызывающе. — Моя гордость не позволит мне. Он не вернет меня.
— Ну, тогда попробуй сделать, как я предлагаю, старушка. Скажи ему, что ты хочешь выйти замуж за меня.
Жонкиль поднялась со стула. Она посмотрела на юношу, который все еще стоял на коленях; его лицо было обращено к ней, его глаза умоляюще смотрели на нее. Жонкиль покачала головой:
— Билл, дорогой, я не могу... — вымолвила она.
— Допустим, я... я обещаю не жениться на тебе, — с большой неохотой произнес он, сильно покраснев. — Допустим, я делаю это просто для того, чтобы освободить тебя, а затем верну тебе твое слово, когда твой брак будет расторгнут, Килли.
— О, дорогой, ты очень добр, — сказала она, слезы брызнули у нее из глаз. — Но я не могу принять твое предложение, Билл. Это было бы несправедливо по отношению к тебе.
Юноша вскочил на ноги, взял обе ее руки.
— Нет, справедливо, — сказал он. — Таким образом я что-то сделал бы для тебя, Килли, моя дорогая, и доказал свою любовь к тебе. Скажи ему, что ты хочешь выйти замуж за меня, и получи свою свободу. А потом считай себя свободной и от меня!
На какое-то мгновение Жонкиль почувствовала искушение. Пальцы Билли продолжали сжимать ее руки. Возможно, если она внушит Роланду, что хочет выйти замуж за Билли Оукли, он отпустит ее. А Биллу можно верить. Если он сказал, что не будет настаивать, чтобы она вышла за него замуж, он выполнит обещание. С ним у нее не будет трудностей.
Затем глаза ее опять потухли. Она покачала головой.
— Нет, мой дорогой, — сказала она. — Я не могу воспользоваться твоим великодушием, хотя очень тебе благодарна. Не могу по двум причинам. Первое: я тебе небезразлична, и это было бы несправедливо по отношению к тебе. Второе: это значило бы получить свободу обманом, и Роланд узнал бы, что это обман.
— Ну и что? Он обманул тебя!
— Да, — сказала Жонкиль, — но злом зло не поправишь.
— Он обманом женился на тебе, почему ты обманом не можешь развестись?
— Я просто не могу, — сказала она. — Я не такой человек. Да и ты тоже. Ты прямой, как палка, Билл, и даже когда был ребенком, ты ненавидел обман или ложь, ты никогда никого не обманывал.
— Это совсем другое. Было бы просто справедливо, если бы ты использовала любые имеющиеся в твоем распоряжении средства, чтобы разорвать этот брак.
— Боюсь, я не могу с тобой согласиться, — сказала она. — Видишь ли, я убеждена, что ложь, обман и предательство, даже если они помогают достичь благой цели, ведут в конечном счете в трясину. Я была сурово наказана за то, что обманула бабушку и убежала с Роландом. Если я обману его и он даст мне развод, это не приведет ни к чему хорошему. Я должна играть честно, даже если мне придется остаться его женой. И в любом случае, какое это имеет значение? Я буду жить своей жизнью. Я никогда не вернусь к нему.
Билли освободил ее руки. Он был разочарован и не скрывал этого.
— Ну, если ты так думаешь, Килли, я ничего не могу поделать. Но мне очень жаль, моя дорогая старушка. Ты так несчастна, и я отдал бы полжизни, чтобы исправить нанесенное тебе зло.
— Ты — прелесть, Билл, и я очень дорожу твоей дружбой, — сказала она, вытирая глаза тыльной стороной руки. — Я, без сомнения, со временем преодолею все это. И я думаю, что Роланду надоест держать меня силой, и он когда-нибудь отпустит меня. А пока буду работать.
Билли постукивал хлыстом по сапогам. Он хмурился, когда смотрел на нее.
— Мне так не хочется отпускать тебя совсем одну, — сказал он. — Ты, право же, такой ребенок. И так глупо с твоей стороны, дружище, отказываться от денег, которые мистер Риверс оставил тебе.
Ее глаза стали жесткими.
— Они принадлежат Роланду, а не мне. Я никогда не дотронусь до них. В будущем я надеюсь сама зарабатывать деньги, которые должны принести мне больше счастья.
— Деньги не так легко даются, Килли. Я это понял, когда пошел на службу. Может случиться так, что ты будешь чертовски нуждаться. Даже голодать.
— Я смогу перенести это.
— Откуда ты знаешь, старушка? Ты никогда не нуждалась и не голодала. Ты всегда жила среди изобилия в Риверс Корте.
— Это будет не хуже, чем духовный голод, — сказала она, слегка улыбнувшись. — А его я перенесла.
Его честное сердце болело за нее. Он покачал головой.
— Килли, дорогая, ты не знаешь, о чем ты говоришь. Ты никогда не работала, никогда не ходила голодная, никогда не нуждалась в деньгах. Я опасаюсь за тебя, и бьюсь об заклад, что миссис Риверс тоже не нравится, что ты уезжаешь. Видишь ли, однажды я встретил совсем молодую девушку-машинистку, — он покраснел до корней волос, когда, запинаясь, рассказывал ей эту историю. — Она была без работы несколько месяцев и ужасно голодала. Родители ей не помогали. Я встретил ее вовремя, поддержал и подыскал ей место в нашей фирме. Иначе ей пришлось бы зарабатывать... ужасным способом, Килли. С девушками это часто случается, они оказываются в таком положении, особенно, если они молодые и хорошенькие, как ты.
Жонкиль тяжело смотрела в пол. Она получила строгое воспитание и ничего не знала о пороке, но в какой-то степени понимала, что Билли имел в виду под «ужасным способом». Но это ни в коей мере не поколебало ее решение ехать одной и искать работу.
— Да, такое может случиться с некоторыми девушками, но не со мной. Это невозможно, — сказала она.
— Боже правый, конечно, нет. Я только рассказал, чтобы ты поняла, как трудно тебе может быть, — объяснил он. — Нужно, чтобы за тобой кто-нибудь присматривал. Килли, старушка, ради Бога, если тебе не удастся получить работу, возвращайся в Чанктонбридж. Мы все будем ждать тебя.
