Позволю не согласиться с таким утверждением. Напомню, что уже тогда, при жизни Сталина, у всех вызвало неподдельное удивление появление книги, осуждающей, развенчивающей теорию Марра. Начались пересуды: с чего бы это в самый разгар «холодной войны» вождь вдруг вспомнил о давно умершем филологе и решил — с запозданием в двадцать лет — развенчать «классовый характер» развития языков мира?
Ну а что касается «Экономических проблем…», то следует помнить: эта работа возникла в ходе «частного» консультирования группы авторов во главе с Шепиловым, создававших учебник политэкономии.
Теперь задумаемся: Сталин не вникает в вопросы внешней политики, не занимается внутренними проблемами страны, но находит время, в общем-то, на пустяки. Не связано ли такое странное увлечение наукой именно тем, что впервые за многие годы у Иосифа Виссарионовича появился досуг, чтобы он вдруг сосредоточился лишь на явно неактуальном, на второстепенном, если не третьестепенном?
Сталин действительно отрешился от государственных дел, потому что был очень болен, смертельно устал. Не случайно еще в ноябре 1944 г., давая интервью американскому журналисту Кессиди, все время приговаривал, отвечая на вопросы о том, что будет делать после Победы: «Если доживу, если доживу…»
Разумеется, для подтверждения либо опровержения моих утверждений требуются более весомые доказательства. Чем больше, тем лучше. И непременно — надежные, убедительные, бесспорные. Те, что найти можно только в архивах. Там же слишком многие документы «эпохи Сталина» по-прежнему держат под грифом «Секретно». Мол, материалы эти — давно не существующих органов несуществующей партии несуществующей страны — содержат страшную государственную тайну.
Похоже, так оно и есть. Иначе зачем руководителям Архивной службы РФ — и прежнему Р. Пихоя, и нынешнему В. Козлову — упорно прятать от исследователей ключевые для раскрытия нашего прошлого материалы фондов таких отделов ЦК, как:
административных органов, курировавшего ОГПУ-НКВД-МГБ, Верховный суд СССР, Прокуратуру СССР; отдела, который и давал санкции на все без исключения аресты высокопоставленных лиц, на проведение закрытых или открытых политических процессов;
Судебной комиссии ЦК, или, говоря сегодняшним языком, Комиссии по помилованию, отдельные решения которой выдаются за якобы «расстрельные списки»;
руководящих партийных органов, позже преобразованного в Управление кадров, содержащее «личные дела» всех без исключения лиц, в просторечии именуемых «номенклатурой».
Мало того, недоступны и документы иного рода. К примеру, «история болезни» Сталина. Ее изучение, пусть и предельно ограниченным кругом специалистов, устранило бы наконец все спекуляции о причинах смерти Сталина. Или необъяснимое «отсутствие» стенограммы октябрьского 1952 г. Пленума ЦК. Того, что настойчиво подменяется «воспоминаниями», написанными через четверть века. Руководители Архивной службы наивно разводят руками: да, стенограммы всех Пленумов велись, а вот этого — почему-то нет…
Да, слишком уж похоже, что нам, нашему поколению, так и не позволят узнать правду и о нашем прошлом, и о Сталине.
Потому не будем торопиться с окончательными выводами, безапелляционными утверждениями. Перестанем выдумывать вопросы только для того, чтобы дать на них заранее заготовленные ответы.
Лучше постараемся понять, почему скрывают от нас важнейшие документы. Не для того ли, чтобы окончательно воцарился в умах людских миф, сотворенный Хрущевым, Яковлевым, Волкогоновым. Миф, настойчиво распространяемый недобросовестными журналистами, убежденными:
Все забудется, образуется,Виноватые станут правыми…
Убивать Сталина необходимости не было
Беседа с главным редактором журнала «Экономические стратегии» Александром АгеевымПозвольте начать с роли Сталина в отечественной истории. Какие основные стратегические задачи ему удалось решить и что оказалось ему не по силам? Какой он оставил Россию?
Нужно помнить, что Сталин стал Сталиным в нашем понимании, т. е. вождем, только в декабре 1930 г. До этого он был партийным деятелем, перед которым поначалу — примерно до конца 1920-х гг. — стояло две задачи. Первая — это национальный вопрос. Сталин считал, что не может быть никакого деления страны по национальному признаку. Еще в марте 1917 г., сразу после Февральской революции, он опубликовал две статьи по национальному вопросу, одна из которых так и называлась: «Против федерализации». В то же время он понимал, что административное деление страны изжило себя, поэтому рассматривал как необходимое объединение ряда губерний, у которых за 100–200 лет сложились исторические и экономические связи, в то, что тогда Сталин называл областью. Повторяю, главными он считал экономические и исторические связи, а быт населения ставил на последнее место. Не национальный язык, а именно быт, который опять же связан с экономикой. Любопытно, что Сталин это четко сформулировал во второй половине марта 1917 г., а спустя шесть недель эту мысль чуть ли не дословно повторил лидер кадетской партии Павел Николаевич Милюков.
Так накануне войны сошлись два крайних полюса революции. Сталину приходилось очень много заниматься национальным вопросом, поскольку к осени 1917 г. при попустительстве бездарнейшего политика Керенского страна фактически развалилась. По сути дела, инициаторами этого распада выступили украинские националисты, прежде всего Грушевский, который долгие годы жил в Австро-Венгрии, в тогдашнем австрийском городе Лемберге, который теперь известен как Львов. Он разделял представления австро-венгерской монархии о том, как должны жить народы в условиях многонациональной империи. Уже в апреле 1917 г. украинские националисты, создавшие свою Центральную раду, потребовали от Временного правительства признать их автономию. При этом они претендовали на территории от западной границы до Харькова, на Кубань, Бессарабию и еще несколько чисто русских губерний, вроде Брянской. Мало того, они явочным порядком приступили к формированию армии, что стало одним из факторов, приведших к развалу армии и поражению России в Первой мировой войне. Как ни удивительно, им потворствовал Корнилов, который, будучи Верховным главнокомандующим, официально разрешил формирование четырех украинских корпусов из частей Западного и Юго-Западного фронтов. Представьте, идет война, солдаты стреляют, и вдруг их отводят с передовой линии для того, чтобы они подняли свое желто-голубое знамя. Это развал армии, предательство.
А сколько это человек примерно, четыре корпуса?
В целом они потребовали полтора миллиона человек — более половины личного состава, находившегося на фронте. В результате запасные полки, формировавшиеся в тылу, чтобы не идти на фронт, тоже стали объявлять себя украинскими. Временное правительство также потворствовало украинцам. Керенский в июле подписал с Радой соглашение о предоставлении им широкой автономии — правда, на территории только пяти губерний. К этому времени была признана независимость Польши, практически полностью отложилась Финляндия, те же тенденции наблюдались у эстонцев и латышей, которым еще при царском правительстве подготовили территориальную автономию. Заявили о себе националисты в Белоруссии и Грузии. Для развала страны этого оказалось вполне достаточно. Более того, 25 октября, когда в Петрограде большевики взяли власть в свои руки, еще не зная о событиях в столице, украинцы издали третий универсал-манифест, в котором провозгласили свою полную широкую автономию. Они первыми подписали Брестский мир с немцами и разрешили ввод войск Германии и Австро-Венгрии на ту территорию, которую считали своей, только за то, что Берлин и Вена признали их независимость. Большевики же подписали Брестский мир месяц спустя, уступив немцам только территорию двух прибалтийских губерний, где должен был быть проведен плебисцит по вопросу о государственном статусе. Мало того, стремление к широкой автономии продемонстрировали казачьи области Дона и Северного Кавказа, которые еще до Октября создали Союз казачьих войск.
Сталин, как первый нарком по делам национальностей, пытался восстановить страну в прежних границах и свести к минимуму националистические тенденции. В первой за всю историю России Конституции, которая появилась на свет летом 1918 г. и была подготовлена Сталиным, подразумевалось, что РСФСР — это вся территория Российской империи без Польши и Финляндии. В состав Федерации опять же входили не национальные республики, а областные объединения, о которых Сталин говорил еще весной 1917 г.
Гражданская война шла не столько между белыми и красными, сколько между красными и националистами, с одной стороны, и белыми и националистами — с другой. Приведу пример. Грузия в 1919 г. объявила войну России и решила оккупировать все Черноморское побережье Кавказа до Новороссийска, считая, что это ее историческая территория. Деникинские войска воевали с Грузией, и только вмешательство англичан, которые ввели свои «миротворческие» силы, приостановило этот вооруженный конфликт. Националисты грызлись и между собой: в этот период имело место несколько войн между независимыми Арменией и Грузией. Поляки воевали с литовцами, латыши — с эстонцами. Сегодня закавказские и прибалтийские республики отмечают годовщину своей независимости, отсчитывая ее от 1918 г., но никто почему-то не вспоминает, что эту так называемую независимость им дали немецкие или турецкие оккупационные войска только для того, чтобы создать марионеточные правительства с перспективой их включения в состав Германской или Оттоманской империй.
