Она, кажется, была привязана к этой твари: иногда выступала перед публикой, накрутив его себе на шею, чтобы он на ней извивался. Я подружился с Мартом, ловил для него мышей. Я надеялся, что перепуганные мыши проложат мне путь к сердцу мисс Ух, но не тут-то было.
– Почему всех так тянет на женщин-змей? – недоумевает Тоби. – И на женщин-птиц тоже.
– Нам нравится думать, что под всеми этими рюшечками прячется животное начало, – объясняет Зеб.
– В смысле – что женщины глупые? Или не совсем люди?
– Помилуй. Я имею в виду – что-то дикое, неконтролируемое, но в хорошем смысле этого слова. Женщина в чешуе и перьях чудовищно привлекательна. В ней есть некое иное измерение, как у богини. Это риск. Отчаянная крайность.
– Ладно, уговорил. И что было дальше?
– Дальше было то, что Катрина Ух и ее канатоходец в один прекрасный день смылись. И питон по имени Март исчез вместе с ними. Тогда меня это задело – не исчезновение змеи, а исчезновение мисс Ух. Ибо я был ранен стрелой Купидона, и рана моя загноилась. Признаюсь, я чах.
– Я как-то не представляю тебя чахнущим.
– Тем не менее. Я был как болячка в жопе. Правда, этого никто не замечал, так что я был болячкой в жопе в основном у себя самого. Потом прошли слухи, что Катрина и канатоходец направились на восток, намереваясь там разбогатеть. Через пару лет я узнал, что они использовали птичье-змеиный мотив и открыли люксовое заведение для джентльменов под названием «Хвост-чешуя». Начали с малого, потом стали франшизой. Это было еще до того, как торговлю сексом подмяли под себя крупные корпорации.
– Как «Чешуйки» рядом с нашим когдатошним садом «Райский утес»? Развлечения для взрослых?
– Именно. Куда вертоградарские дети ходили восторгать недопитое вино на уксус. Эта франшиза. Они потом спасли мою шкуру в критический момент, но об этом как-нибудь в другой раз.
– Это что, будет история про тебя и женщину-змею? Ты наконец добился своего? Я просто умираю от желания послушать. И питон тоже участвовал?
– Не горячись. Я пытаюсь рассказывать в хронологическом порядке. И не все, что со мной происходило, имело отношение к моей половой жизни.
Тоби хочет сказать, что, может, и не все, но подавляющее большинство событий. Но воздерживается: нечестно требовать, чтобы человек рассказывал все как на духу, а потом выражать ему претензии.
– Ладно, валяй дальше, – говорит она.
– Когда Катрина Ух скрылась из Плавучего Мира, старый Слей-Талант тоже убрел куда-то в поисках новой мисс Тификации, а может, и зала для выступлений, более выигрышного с эстетической точки зрения и не сползающего в воду. Я остался ни с чем – и это обернулось удачей, потому что, глядя в оба и держа ухо востро в поисках новых и лучших возможностей, я засек двух парней, которые слишком сильно пытались слиться с окружающим сбродом. Хорошо видно, когда человек только что отрастил сальный «конский хвост» и кое-как подстриженные усы и только что вдел в нос побрякушки, причем слишком яркие: такой человек всегда заметно ерзает лицом. И штаны у них тоже были неправильные. Правда, эти чуваки не повторили ошибки Чака – штаны были не новые, но надрывы, потертости и пятна грязи на них выглядели чересчур художественно. Во всяком случае, мне так показалось. Так что я тут же бросился голосовать на шоссе и уехал на первом же трейлере, который меня подвез.
На этот раз я добрался до самой Мексики. Я решил, что какие бы щупальца ни распускал преподобный, так далеко он все же не дотянется.
Хакервилль
В Мексике обнаружился избыток параноидальных наркодилеров, которые решили, что Зеб – тоже параноидальный наркодилер, претендующий на их поляну. Последовали эпизоды, в которых мужчины с непонятными татуировками и выбритыми на черепе изображениями тюльпана злобно скалились Зебу в лицо или, чтобы окончательно прояснить ситуацию, метали в него ножи, промахиваясь лишь на волосок. Когда таких эпизодов стало слишком много, Зеб переместился еще южнее, рассыпая по дороге монетки. Он платил только наличными: не хотел оставлять киберслед, даже принадлежащий человеку по имени Джон, потом – человеку по имени Роберто, а потом – человеку по имени Диас.
С Косумеля он перескочил на Карибские острова, а по ним добрался до Колумбии. Там он отточил искусство пить с незнакомцами в барах и выжил после этих уроков и некоторых других, но в Боготе не было для него никаких перспектив; кроме того, он слишком бросался в глаза.
В Рио было совсем другое дело. Город носил тогда прозвище Хакервилль: то было еще до рейдов мини-дронов и диверсий в электросети, после которых самые серьезные ребята – те, кто выжил, – перебрались в кампучийские джунгли, чтобы там начать заново. В описываемый момент Рио был в самом расцвете. Его называли «Диким Западом Сети», и он кишел юными «черными» хакерами с обилием растительности на лице, кибержуликами всех возможных национальностей. Были тут и орды потенциальных клиентов: компании следили друг за другом, политики расставляли сети для других политиков, и, конечно, без военно-промышленного комплекса тоже не обходилось. Впрочем, военные проводили среднеглубокую проверку будущих работников, а это Зебу было ни к чему. Но в целом рынок труда в Рио сложился в пользу продавца: ловкие руки готовы услужить клиенту, никто не задает лишних вопросов, и как бы ты ни выглядел, ты сольешься с толпой, главное – выглядеть достаточно странно.
Зеб слегка подзабыл искусство обращения с клавиатурой – неудивительно, если учесть, как долго он переворачивал бургеры, помогал магу, пялился на мисс Тификацию и пытался конкурировать с питоном. Но он быстро восстановился. И начал искать работу. Не прошло и недели, как он нашел достойное поприще для своих талантов.
Первая найденная им работа была в компании «Голосуй», которая специализировалась на взломе электронных автоматов для голосования. В первом десятилетии века это было простым и выгодным занятием – тот, кто контролировал машины для голосования, мог устроить, чтобы на выборах победил нужный кандидат, если на самом деле голоса распределялись примерно пополам. Но общественность выразила негодование, поднялся шум, а тогда заинтересованные лица еще считали нужным сохранять видимость демократии; поэтому машины для голосования закрыли файрволлами, и работа взломщиков чуть усложнилась.
Кроме того, работа была скучная – что-то вроде вязания крючком или плетения кружев с несложным однообразным узором: защитные приспособления, установленные скорее для видимости, чем для настоящей защиты. Скука такая, что запросто можно задремать на рабочем месте. Поэтому, получив предложение работы от корпорации «Бензопила», Зеб его принял – и, как выяснилось, чуточку поторопился. Он не был пьян, когда соглашался, но водка фигурировала при найме. И еще множество хлопков по плечу, громкий дружеский смех и комплименты. Охмуряли Зеба три лощеных типа: у одного были очень большие руки, а у другого очень большие деньги. Третий, видимо, использовался для устранения нежелательных элементов: он почти все время молчал.
«Бензопила» располагалась на увеселительном судне, стоящем на якоре в море чуть поодаль от набережных Рио. Судно прикидывалось плавучим секс-базаром на все вкусы – впрочем, это была не только маскировка: здесь можно было получить что угодно, от курицы до яиц, на косточке или без, крики оплачиваются отдельно. Зеб провел на этой «Звезде смерти» четыре не слишком приятных недели, работая на кучку жутковатых русских сутенеров-работорговцев-контрабандистов, которым надоело возиться с живым товаром: он стонет, кровоточит и нуждается в еде. Они решили обзавестись статьей дохода, не требующей использования биоматериалов. Зебу велели хакнуть онлайн-автоматы для патинко-покера, чтобы воровать данные кредитных карточек. Работа была связана с некоторым стрессом, так как, по рассказам других рабов-кодеров, бензопильцы вполне могли отправить работника в светящийся криль, если решали, что этот работник слишком медленно распутывает цифровые хитросплетения.
Или если работник завязывал чересчур тесные отношения с товаром. Пользоваться товаром не возбранялось – главное, было его сильно не портить, так как порча товара была привилегией платных клиентов. К жалованью хакперсонала прилагались бесплатные купоны в дополнение к бесплатным фишкам для игры и талончикам на еду и напитки. Но личные отношения строго-настрого воспрещались.
Та сторона деятельности «Бензопилы», что имела отношение к секс-услугам, была весьма аморальна, и это еще мягко сказано. Особенно в том, что касалось детей. Их собирали по фавелам, пускали в оборот, а полностью амортизированный актив скармливали рыбам. Это было Зебу не по сердцу – очень уж напоминало преподобного и его педагогические приемчики, и, видно, Зеб не слишком хорошо скрывал свои чувства, поскольку радушие новых нанимателей быстро увяло. Отработав на этом контракте лишь месяц, он ухитрился достать быстроходную моторную лодку – для чего по-дружески выпил с русским охранником, а потом треснул его по голове, прикарманил документы, а самого выкинул за борт. Впервые в жизни Зеб убил человека. Жаль охранника, туповатого громилу, но тот сам виноват: не надо было доверять сопливому, но крупному и – учитывая, что Зеб работал на «Бензопилу», – явно незаконопослушному юнцу.
