Когда оставался последний переход, я отказалась от ночлега: в груди уже жгло невыносимо, я рвалась вперед.
За избавлением, как мне тогда казалось.
Мы летели всю ночь на крыльях снежных драконов, к утру на горизонте показались башни и шпили столицы, но при въезде в Найреос пришлось задержаться: надо было сменить наших восхитительных ласхов на нормальных коней во избежание обвинений в колдовстве. Рагар отправился за лошадьми к таинственным столичным друзьям, оставив нас ждать в гостинице, и пришел лишь под вечер, когда моя взвинченность дошла до пика и я, устав мерить шагами крохотную комнатушку, уже собралась идти во дворец пешком и без охраны.
Возвращения наследного принца не ждали, разумеется, но нас никто не посмел остановить, когда на закате я и шестеро вейриэнов въехали в ворота и, отдав поводья наших вороных конюхам, вошли во дворец.
Слуги узнали нас сразу. Не меня, так Рагара и белых дьяволов. Бедный дворецкий едва заикой не стал, схватился одной рукой за сердце, а второй почему-то за бородавку на щеке, как за величайшую драгоценность.
— В-ваше в-высочество? Слава богу, вы вернулись! Слава богу!
И такая неподдельная радость была на лице старика, что я растерялась, и стало еще тревожнее. Что должно было произойти в мире, чтобы мне оказали такую честь? Меня же здесь все ненавидели и презирали, как я помню.
Король, как оказалось, был на охоте, и вся придворная свора с ним.
Дворец пустовал.
Слуги, воспользовавшись передышкой, уже спали. Стража засуетилась при нашем появлении, камердинер побежал готовить комнаты, но Рагар сказал, что вейриэны сами все приготовят, и мы сразу отправились в «детское» крыло, где находились покои принцесс и мои. Роберт Сильный писал, что отведенные мне помещения всегда ждут его наследника, вот и проверим.
Дойти с первого раза не получилось.
Мы поднялись по лестницам на второй этаж, когда сверху послышался приглушенный женский крик. Кричавшую мы увидели, взлетев на пролет выше: девушку в разодранной до пояса кружевной сорочке поймал бородатый полуголый мужчина и тащил наверх, пытаясь зажать ей рот, а стражники, стоявшие на этаже, отвернулись и делали вид, что их тут нет. Девушка хрипела и вырывалась. Длинные белокурые локоны, синие, как у моей матери, полные ужаса глаза…
Заметив нас, мужчина выпустил жертву — она упала и покатилась по ступенькам, а негодяй, оглянувшись, рванул на верх, но тут же опрокинулся. Крикнуть он не успел: кинжалы я умела бросать, и лезвие до упора вошло в глазницу. Скорость, меткость и ловкость, да, матушка? Еще ум, но где ж его взять при такой-то наследственности…
Вейриэны уже поднимали упавшую принцессу. Из ее рассеченной брови капала кровь.
— Там Виола, — из последних сил прошептала она, теряя сознание. — Они… Помогите!
Планировка дворца была изучена мной по чертежам, раздобытым наставником еще в предыдущий визит, и я хорошо ее помнила. Сестры с фрейлинами занимали два верхних этажа, но раньше я туда не совалась, даже общей лестницей предпочитала не пользоваться, и это счастье, что на этот раз мы поднимались именно по ней.
Виола и Виолетта жили на третьем, но Рагар почему-то помчался на четвертый, к принцессам А. Нас попытались остановить те стражники. Это было последним зрелищем в их жизни — «белые дьяволы», сносившие все на своем пути.
Но перед дверями в покои принцессы Агнесс наставник, устранив еще двоих бросившихся на нас мечников, остановился.
— Я не имею права без приказа, — зло выдохнул он.
— Ломайте!
Рагар одним ураганным порывом вышиб двери и разметал находившихся за ними людей. Фрейлин, судя по кружевному тряпью. Никто не успел пикнуть.
Мы пробежали анфиладу залов, положив еще три трупа охранников, и ворвались в будуар с багровыми задрапированными стенами. Я на миг замерла — настолько ужасающая картина предстала в тусклом свете свечей. Сила, тащившая меня в эти дни, мгновенно ушла, разодрав напоследок душу: мы опоздали, безнадежно опоздали.
Они были так увлечены, что не заметили ворвавшихся, не почувствовали ледяного ветра, разогнавшего клубы тяжелого дурманного дыма, поднимавшиеся от курительных палочек. Две полуголые блондинки целовались, стоя на коленях и одновременно удерживая за руки и волосы третью белокурую девушку, лежавшую на ковре под голым, ритмично двигавшимся мужчиной. Пока до моего сознания доходило, что тут происходит, Рагар сместился в сторону, метнул полупрозрачный и тонкий, как шило, сельт, вонзившийся под левую лопатку насильника и сразу ставший невидимым. Вытянутые руки мужчины подломились, и он придавил лежавшую всем весом.
— Наконец-то! — хохотнула одна из старших принцесс, отпуская жертву. — Наша сестричка хотела носить императорскую корону…
— А будет носить ублюдка. Ах, Агнесс, это так возбуждает… — вторая тоже разжала руки, и сестры продолжили богопротивный поцелуй.
Они даже не заметили, как вейриэны стащили насильника с тела Виолы, лежавшей без сознания в окровавленных лохмотьях разодранной одежды. Опомнились и завизжали лишь тогда, когда Рагар, отшвырнув их, поднял на руки истерзанную младшую принцессу.
Мне надо было вспомнить слова короля: «Гадюк надо давить» — и убить их еще в тот вечер. Но я не смогла поднять руку на сестер.
Король со свитой примчался на следующий день и не пожелал видеть наследника.
Явившийся к нам от его имени мой бывший паж Шаэт передал, что Роберт запретил мне покидать покои.
Я едва узнала Шаэта, и то лишь по раскосым травянистым глазам, на самом дне которых таилась ненависть. Удивительно. Когда я научилась замечать такие вещи? Степной дворянин и пять лет назад не блистал красотой, а за эти годы почти облысел и растолстел так, что едва протиснулся в дверь. Золота и драгоценностей на нем уместилось невероятное количество. Несколько толстых цепей с бриллиантовыми звездами висели на груди, на каждом пальце не по одному кольцу с алмазами, бесчисленные браслеты и по три серьги в ушах. Кланяться Шаэт не способен был в принципе, но даже попытки не сделал.
Он и сообщил, что Адель и Агнесс отправили гонца к королю с ужасающим известием: наследный принц Лэйрин ворвался во дворец и обесчестил невесту императора, свою собственную сестру.
Следы погрома и трупы не убирали, чтобы продемонстрировать королю. Тела обоих любовников старших принцесс оказались одетыми и при оружии: убитые героически пытались остановить меня. Нашлось и множество свидетелей — все спавшие тогда слуги, вся уцелевшая стража, даже старик дворецкий. Фрейлин пострадавших принцесс сестры А. уже запугали или подкупили — показания девушек не отличались ни одной деталью. Поразительно, как столько свидетелей поместилось в маленький будуар.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
