В прошлый раз алебарда дала им всего лишь несколько мгновений. Спасением он был обязан исключительно Петунке и ее метле. Сейчас на это рассчитывать нельзя.
Решился он в последний момент. Возможно, потому что Ленда вскочила при первом его слове с таким покорным детским послушанием. А может, из-за неверия в силу павлиньих генов Пискляка. Но прежде всего — просто потому, что уже не мог представить себе будущее без Ленды Брангго.
— Один момент, — буркнул он, наклоняясь к топке.
По его приказу Ленда залила ее остатками воды. Остатков было почти ничего, но ждать он не мог. Один момент неожиданно растянулся до бусинки с небольшим. Он закончил прежде, чем обеспокоенная Ленда дозрела, чтобы задавать вопросы. Заклинание было нетрудным. Множество людей погибли именно потому, что оно было таким простым.
— А теперь — быстро!
Они выбежали из мойни. Он — с перевешенным через спину арбалетом, она — с удерживаемой горизонтально алебардой, оба согнувшись пополам. Быстрые. Гораздо более быстрые, чем ожидал Дебрен. Но все равно ужасающе медлительные. И очень неловкие.
Он вел. Видимость была нулевая, поэтому он согласился бежать впереди, хотя был почти уверен: если грифон нападет, то скорее всего со стороны мойни. Поэтому-то Ленда все время держала алебарду острием назад — важен был быстрый удар, а не опасность затеряться в снежном вихре. Но Дебрен ни на мгновение не выпускал из рук конец древка.
Поддерживаемые с немалым усилием чары не позволяли ему воспользоваться чем-нибудь еще. Например, он не мог легким телекинезом проредить сердцевину червя и потому вынужден был бежать вслепую. И налетал на все, на что только можно.
Перевернулся на половине тележного колеса. Ударился о телегу. Ушиб левое колено, неловко пытаясь притормозить перед заборчиком. Порвал правую штанину и поцарапал лодыжку, перепрыгивая через вторую секцию того же заборчика. Врезался лбом в какой-то кол — не очень крепко, но после предыдущих кольев, притолок и алебард для него уже не существовало ни кольев, ни столбов, о которые он мог бы треснуться слишком сильно.
Ленда — о диво — вышла из всех столкновений невредимой. Жесткий буксир в виде древка творил чудеса. А может, просто поле боя было милостиво к ней.
А ведь они снова были на поле боя! Уже подбегали к дому, когда над их головами пронеслось что-то длинное и прямое, что-то врезалось в трактир с такой силой, что затряслась большая часть дома. Дома, как ни говори, немалого. Это что-то не было грифоном, но грифон был где-то близко. Бревно — Дебрен видел — летело горизонтально, скорее с востока на запад, чем сверху вниз. Пискляк рискнул пронестись почти над землей, выпустил снаряд уже у самой цели и, вероятно, сразу же взмыл свечой в небо, чтобы не столкнуться с крышей. Если даже он и перелетел на другую сторону, все равно было ясно, что он развернется, чтобы проверить результат. Но у него мог быть и хороший избыток скорости, чтобы проделать в воздухе петлю, а значит, вести непрерывное наблюдение.
Черви неумолимо превращались в ленточников, пар конденсировался, пыль оседала. Паровая завеса переставала действовать. Дебрен знал, что у них в запасе не больше полубусинки невидимости. Возможно, бусинка — если припасть к земле. Иначе говоря, полунеподвижность означала поражение.
Пришлось рисковать.
— Збрхл!! Отворяй дверь! — рявкнул он.
Случилось. То, что слух у грифонов есть, Дебрен прекрасно знал. Кости были брошены, теперь все зависело от реакции обеих сторон. Если Пискляк с петли плавно зайдет на посадку…
Но он не зашел. Когда они выскочили на открытое пространство, грифон как раз проделывал нескладную полубочку, разрываясь между желанием убить и нежеланием разбиться. Победило второе. Это лишний раз доказывало, сколь опасным противником может быть полосчатый грифон, мутировавший из западникового снежного тигра.
Он был ранен и взбешен, но решился на медленную, безопасную посадку в дальнем углу двора. И оказался прав. Дебрен понял это, когда они добрались до входа в дом.
Дверь, несмотря на долговременную бомбардировку камнями, пострадала не очень. Она была большая, тяжелая, солидно окованная. Заработала несколько выщербин и вмятин, но выдержала. Это немного задержало их, зато обещало защиту на будущее. С той стороны кто-то уже дергал засов, а Дебрен помнил, как легко и быстро Ленда управилась с объединенными, силами двери и Збрхла. Поэтому молча предположил, что сейчас, когда ротмистр в доме, они смогут отворить еще быстрее. Расчет был в принципе верным, однако не учитывал наличия балки.
Заостренная на конце, скорее всего украденная с какого-то строения балка снаружи упиралась в дверь точно рядом с дверной ручкой. Да-да, у двери, хоть и ранневековой, уже была ручка и даже замок с отверстием для ключа. Замок за двести лет, вероятно, испортился, но по-прежнему повышал престиж хозяев: большинство деревенских халуп, как и раньше, запиралось на деревянные вертушки, порой совершенно архаичные, односторонние.
Дверная коробка была крепкая, и удар ее только надломил, как и край двери. Полностью пробить дверь Пискляку не удалось, но трактир не корабль, не важно, дырявый он или нет. Важно, что балка вонзилась глубоко и крепко держалась в дереве.
Так же крепко, как и другой ее конец в стволе ближайшего грифохрона.
Дебрен вбежал на выложенную камнем площадку перед входом и, не раздумывая, ударил по балке плечом. К счастью, по касательной — поэтому лишь упал и побился о дверь, а не сломал себе парочку костей.
— Не могу! — кричала с другой стороны Петунка. — Йежин! Скорее! Двери заклинило!
Дебрен, воспользовавшись тем, что все равно уже лежит, пнул балку снизу. Безрезультатно. Краем глаза он видел крылья грифона, исчезающие между верхушками заостренных столбов частокола.
— Внимание! — крикнула Ленда и тут же с размаху саданула топором алебарды по другому концу балки. Топор увяз. Летающий таран вопреки ожиданиям не соскользнул с грифохрона. Дверная коробка была из какого-то упругого дерева — вероятно, тиса, используемого для изготовления луков, а крыло двери обрамлено стальным листом. Дебрен сразу же понял, что это означает.
— Выдергивай! — взвизгнул он, вскакивая на ноги. — И не руби! Прикрывай от грифона!
У нее возникли проблемы: древко алебарды было гораздо длиннее топорища обычного топора, и когда оружие использовали в качестве пики, сила удара оказывалась нешуточной. Однако и высвободить острие из хватки объекта, в который оно воткнулось, было далеко не так просто.
Балка-таран встретилась с препятствием не менее пружинистым, чем дуга арбалета. Дверь тронулась и отразила ее так неудачно, что задний конец угодил в середину грифохрона. Теперь балка увязла так крепко, что ликвидировать преграду можно было лишь одним способом: перерубить. А на это времени не оставалось.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
