Но у него еще оставалось немного времени. Как раз столько, чтобы закончить два важнейших дела. Первое - и самое легкое - снова сделать Сильфиду беременной. Второе - и несравненно более сложное - просто-напросто передать ей то немногое, что он сам знал о любви. Любви, которая совсем не то же самое, что обыкновенное желание, благодарность или верность. Любви, которая просто является побочным продуктом в высшей степени неуловимого акта познания другого человеческого существа.
Сильфида ничего не понимала в любви. Или, по крайней мере, ничего не понимала из того, что подразумевал под любовью Дайон. Для нее любовь была предметом потребления. Вы могли произвести ее, купить, продать, инвестировать. Это была практическая вещь со своей функциональной стоимостью - ее можно было изготовить в массовом порядке, сделать на заказ и даже выдать и сбыть за истинную страсть.
Для Дайона любовь была чем-то совершенно иным. Иногда это было животное, которое буйствовало внутри его тела, терзая когтистой лапой нервные окончания. Иногда это было разновидностью одиночества, которое взрывалось страстью. Иногда это была форма видения, способ познания, звездная карта, показывающая извилистый галактический путь от одного человеческого существа к другому. Иногда она была кошмаром, иногда отвратительным видением алкоголика. Но всегда это было нечто живое.
Обычно уроки любви начинались в спальне. Они включали в себя общеизвестный язык прикосновений, запахов и вкусовых ощущений. Но в конце концов синтаксис эмоций делался слишком велик для постели, слишком сложен, чтобы его можно было выразить восставшей плотью. Учитель становился учеником, ученица становилась учителем. Это выглядело так, как будто какой-то шутник поворачивал переключатель, пуская назад поток истории, пока тот не возвращался ко времени первого мужчины и первой женщины.
Один день плавно переходил в другой. Ночи иногда вспыхивали экстазом и очень часто погружались во мрак истощения. Октябрьская погода подарила три недели бабьего лета, в продолжение которых даже Сильфида поняла, что беременна, и даже Дайон понял, что не зря прожил жизнь.
Все это было, как понимал Дайон, слишком хорошо, чтобы длиться сколько-нибудь долго. Поэтому он не был очень удивлен, когда в конце тихого солнечного дня что-то, выглядевшее в умирающем свете заката как гротескная пародия на ворона, появилось с юга, облетело по кругу долину и доставило свой груз плохих новостей к ступеням Витс-Энда.
Леандер отстегнул реактивный ранец и вылез из летного комбинезона с сияющей улыбкой на лице и лазерным пистолетом в руках. Дайон увидел оружие и сдержал желание уничтожить то, что, несомненно, заслуживало уничтожения.
- Что? Ты не рад мне? - мягко спросил Леандер. - Дорогой деревенский юноша, прошло так много времени с тех пор, как мы вдохновляли друг друга на героические подвиги.
- Гораздо меньше ста лет, жаба. Как ты нашел меня?
- Надеюсь, ты не забыл о своем говорящем сердце?
- Все, что тебе нужно было сделать, - это отключить его на расстоянии. Что тебя удержало?
- Маленькая загвоздка - ахиллесова пята. Было необходимо совершенно точно установить ее местоположение.
- И это тебе удалось?
Сильфида вышла из дома и присоединилась к ним. Леандер сердечно ей улыбнулся и с почти отсутствующим видом повернул ствол лазерного пистолета в направлении живота женщины.
- Я так думаю, дорогуша. Действительно так думаю... Я был в отъезде последние несколько месяцев - всецело в интересах Потерянного Легиона, как ты понимаешь. Но ахиллесова пята определенно существует, и, следовательно, мы оба находимся в позиции для ведения переговоров.
- Нам не о чем договариваться.
- Ты меня разочаровываешь.
- A rivederci. [36]
- Очень жаль. Я, конечно, знаю, что лично ты выражаешь крайне малый интерес к тому, чтобы продолжать дышать. Но, - он снова взглянул на Сильфиду, - мне так же очевидно, что твое безразличие не распространяется, как это кратко сказано в какой-то книге или где-то еще, на третье или четвертое поколения.
Дайон вздохнул:
- Слово "переговоры" предполагает наличие двух сторон, ублюдок. Что, в конце концов, ты предлагаешь?
- Полную и абсолютную свободу. Окончательную и почетную демобилизацию из Потерянного Легиона.
- Дайон, кто это? - нервно спросила Сильфида. - Чего он хочет?
- Чего ты хочешь? - спросил Дайон.
- Одну маленькую услугу, которую ты окажешь нам двенадцатого ноября.
- А именно?
- Двенадцатого ноября, - продолжал Леандер, - королева Виктория Вторая - Боже, благослови ее инъекции жизни - собирается открыть новую сессию парламента. Как и у всех англичан, наши сердца теплеют при мысли об этом традиционно пышном празднестве. Но, как это неоднократно случалось ранее, оно может оказаться довольно-таки унылым. Потерянный Легион решил внести в него кое-какие оживляющие черты.
- Как?
- Путем преобразования его в государственные похороны, - ответил Леандер. - Последние несколько сот лет, насколько мне известно, ни один владыка Британии не погибал от руки убийцы. Я уверен, Виктория была бы необыкновенно польщена, узнав, что она выбрана исправить это досадное упущение.
- Ты очень наблюдателен и непреклонен в своих решениях.
- Конечно. Но не только. Подумай над этим, Дайон. Это драматично, это смело, это ужасно и совершенно восхитительно-шокирующе. Это такая штука, которая заставит половину доминант Англии пережечь от волнения все свои предохранители.
- Это такая штука, которая повлечет анализы первой степени в количестве достаточном, чтобы успокоить весь твой Потерянный Легион на веки вечные.
- Да, такой риск в самом деле есть, - согласился Леандер.
Дайон холодно улыбнулся ему:
- Позволь мне угадать, кому предназначено раньше всех заработать первую степень.
- Это будет твое последнее дело, - сказал Леандер. - После него ты сможешь с почетом уйти в отставку.
- А из головы моей сделают кашу. Нет уж, спасибо. Пусть кто-нибудь другой стяжает себе славу. Лучше всего - ты.
- Что это? - спросила Сильфида с беспомощным замешательством. - Это какая-то шутка?
- Да, любовь моя, мы так веселимся, - объяснил Дайон. - Этот джентльмен хочет, чтобы я в обмен на ничего разрезал королеву Викторию пополам.
- Не на ничего, а на то, чтобы ничего больше не делать, - поправил Леандер, со значением посмотрев на Сильфиду. - А также в обмен на твое гарантированное мирное разрешение от бремени.
- Обычно, - объяснил Дайон, - он живет под мокрым камнем, и продолжительная сухая погода его расстраивает.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
