— В общем, давай так. Завтра тренировка. Обсудим с Сергеем Николаевичем, потом решим. — Симонов глянул через плечо и улыбнулся.
Разговор в любом случае пришлось закончить, потому что мы уже подошли к остановке. И автобус, как раз, ждал пассажиров. Я засунул Алешу внутрь. Причем, реально засунул. Он настолько обалдел от этого дня, что был похож на мартовского кота, который крутит башкой по сторонам и ничего не соображает из-за дурманящего запаха весны. Пожал парням руки, а потом забрался в автобус сам. Купил у женщины, сидящей рядом с водилой, два билета и плюхнулся рядом с братом, который уже таращился в окно.
До Семилук ехал под восторженные комментарии Алеши. Он, наконец, получил возможность высказаться по полной программе. Слушал его вполуха периодически кивая головой. Честно сказать, в тот момент вообще ни о чем не думал. В башке была какая-то вата. О важном уже задолбался париться. Хватит. Всё. Есть насущные заботы. Есть то, что надо делать здесь и сейчас. И достаточно об этом. Ещё немного накрывало состояние усталости. Наверное, поэтому и мыслей никаких. Пустота. В хорошем смысле этого слова. Хотя, нет. Одна мысль имелась. Быстрее бы домой. Искупаться, переодеться, поесть и завалиться в кровать. Или на диван. Врубить телек. Расслабиться.
— И тут ты такой…Ух! Ты прям вообще. Как эта… ракета. Тут, там, тыдышь! Гол! Я уж думал, все. Проиграете. И этот мужик рядом, такой, говорит, красавец! Представляешь? Ну, ты красавец. Понял? Говорит, молодец, включился… Не зря, говорит, Серега на него ставку делает. Ну, то есть на тебя. Слав, кто такой Серёга? Это вот я не понял. А мужик, между прочим, какой-то серьёзный. С ним этот ваш дядя Вова прям на "будьте любезны"...
— Какой мужик? — Я вынырнул из подудремы, в которую начал погружаться, и повернулся к брату.
— Да тот, с которым меня посадили. Он ещё потом возле автобуса стоял.
Я принялся расспрашивать Алешу детально, но он особо ничего рассказать не смог. Кроме того, что мужик крутой и его знает наш врач. Это новостью не было. Учитывая, что незнакомый товарищ беседовал возле автобуса с обоими тренерами, так он со всеми, выходит, знаком. Неужели тот самый знакомый из ЦСКА, о котором говорил Сергей Николаевич? И, выходит, я ему все-таки приглянулся? Если сказал, что молодец.
Мы вышли из автобуса. Я хотел сразу пойти домой, но Алеша был полон энергии, которая била через край.
— Славик, давай прогуляемся. Ну, давай, давай, — Канючил он, шагая рядом со мной.
— Да где прогуляемся? У нас и пойти некуда. Достопримечательностей, что ли до фига? Чего ты не видел? Зону?
— Не…Зону не хочу смотреть, — брат затряс головой изо всех сил.
Да, я помню. Он боится этого места и тех людей, которые там находятся. Когда был меньше, вообще плохо спал по ночам. Так и мерещилось, что кто-то сбежит за колючую проволоку, а потом явится к нам в дом. А то им пойти больше некуда. И возвращения отца ждал со страхом.
— Ох, ты ж…Пацаны, смотрите, кто идёт…
Мы с Алешей топали как раз мимо школьного двора. Того, где собирались подростки и куда ходили с Ржавым в первый день моего чудесного пробуждения в отчем доме.
Я поднял голову, среагировав на фразу. До этого шёл, глядя себе под ноги. Думал о том самом товарище Сергея Николаевича.
Но тут сразу посмотрел вперед. Тем более, фраза была сказана знакомым голосом.
У забора стояла компания. Петька и ещё трое. Всех их я знал. Мои, так называемые, "друзья". Местная шпана, в ряды которой, вообще-то входил я сам. А точнее, Славик.
— Привет Филипок. А мы тут как раз о тебе базарим. — Высокий парень, лет шестнадцати-семнадцати, чуть сдвинулся в сторону, перегораживая нам с Алешей дорогу.
Костик Дронов. Так, по-моему. Для нас, тех кто кружился на районе, он был — Дрон. Старший товарищ, который приглядывает за младшим звеном. Младшее звено — это, естественно, я, Ржавый и все наши ровесники.
Парни, которые постарше, такие как этот Дрон, собирались отдельно, хотя жили неподалеку. Просто их интересы были серьёзнее. Там уже и выпивка, и кражи, и ещё несколько статей уголовного кодекса. В представлении моих ровесников компания Дрона являлась, типа, образцом для подражания. Ржавый, по крайней мере, считал его чуть ли не местным героем. Все потому, что Костик почти ушёл по малолетке, но его каким-то чудом ухитрились отмазать родители. При этом Дрон, в свою очередь, всячески старался походить на взрослых блатных, которых по нашему району, да и не только по нашему, имелось предостаточно. Короче, замерший передо мной пацан, был человеком, который одной ногой уже стоял в сторону той самой Зоны. А это в понимании местных пацанов нереально круто.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Однако, напрягло вовсе не это, не биография потенциального сидельца, который чухнет в места не столь отдалённые достаточно скоро. При таком образе жизни это — вопрос времени. Напрягло то, что он назвал меня Филипком. Славик ненавидел свое прозвище. Это знали все. Погоняло, как правило, использовали враги. Свои старались обходиться именем. Чисто из уважения к брату.
Если Дрон говорит в таком тоне, значит больше я для них не "свой". Ну, а в довесок, успел заметить виноватый взгляд Ржавого, который слишком быстро скользнул за спины взрослых парней. Помимо Дрона, остальные тоже были из компании старших "товарищей". Так понимаю, Петька рассказал им, что я откололся окончательно. А в нашем приблатненном мирке Семилук действует только одно правило. Кто не с нами, тот –против нас. Этакая пародия на жизнь "правильных, порядочных пацанов". Свои законы, свой устав. А главное — требование безоговорочно придерживаться и законов, и устава.
Ну, а третий момент, который сильно мне не понравился, Дрон правую руку опустил в карман брюк. У него там что-то лежало. Однозначно. Что-то нужное в драке.
Да, их трое. Надеюсь, Петьку можно не считать. Не хотелось бы, по крайней мере. Я один, но это — я. В воспоминаниях есть теперь, в том числе, события из вот такой, уличной жизни Славика. Если у него падает забрало, он становится, как отец. Бешеный. Вообще по хрену, сколько человек против него. Один, два, пять. Поэтому, наверное, Дрон решил подстраховаться. Я знаю этот жест. Обычно, так незаметно надевают кастет. Похоже, сейчас мне зададут несколько вопросов, и, если ответы их не устроят, можно ждать поучительного, воспитательного процесса. Выражаясь обычным, русским языком, мне просто набьют морду. Впрок. Чтоб не выгребывался и помнил, кто я и откуда.
Глава 19
— Алеша, бегом домой. — Я на брата не смотрел.
Мое внимание было сосредоточено на троих парнях, стоявших напротив. Все остальное сейчас неважно. Надеюсь, сначала мы все-таки поговорим. Надо убрать отсюда пацана. Во-первых, может пострадать. Если не целенаправленно, надеюсь, ребенка никто не тронет, то случайно — вполне. Во-вторых, не для детских глаз и ушей наша беседа. Вряд ли она будет похожа на культурный диалог.
— Не пойду. — Алеша встал рядом со мной, набычился и теперь смотрел, не отрываясь, на противника. А что уж скрывать, друзьями они мне точно больше не являются. Умрёшь с него. Драться, что ли, собрался? Защитничек выискался. Наоборот, для меня он — балласт.
— Иди, говорю. Я скоро буду. Догоню тебя.
Вообще, до нашего дома оставалось всего-ничего. Два поворота и нужная улица.
— Не пойду. — Алеша затряс головой, как упрямый баран.
— Бегом! — Я взял брата за шиворот и практически откинул его в сторону.
Он в ответ посмотрел на меня с таким выражением лица, будто в душу ему плюнул. Зыркнул из-под насупленных бровей. Дурак, блин. О нем же беспокоюсь. Но главного я добился. Алеша побежал в сторону дома.
— Какие вопросы, пацаны? — Повернулся к Дрону, который стоял ближе всего ко мне. Он главный. Говорить надо именно с ним. Остальные — подтанцовка.
— Да есть вопросы, конечно. — Дрон по-прежнему держал одну руку в кармане. Значит, рассчитывает ударить неожиданно, резко. В момент, когда я вообще не буду готов. И это тоже показательная деталь. Драки не избежать. К тому же, двое за его спиной распределились так, что мне ни вправо, ни влево, не смыться.
