Стены, пол и потолок пещеры были покрыты инеем и снежными гирляндами. Повсюду искрящимися сосульками блестели сталактиты и сталагмиты, разноцветными бликами отражая свет фонарика. Все вокруг сверкало и поражало воображение красотой причудливых морозных узоров, расписавших все стены пещеры.
— О-о-у! — Меня хватило только на восторженный вздох.
Андрей, довольно ухмыльнувшись, слегка ослабил хватку, и мы скользнули ниже, опустившись на дно. Стоило моим ногам коснуться твердой опоры, как я отстранилась от Андрея, включила свой фонарик и принялась крутиться, стараясь рассмотреть каждую деталь, запомнить все.
«Женька помрет от расстройства, узнав, чего лишился!»
Бережно, с восторгом, коснулась ближайших глыб льда, смахнула со стены крупные затейливые снежинки, чтобы медленно и с наслаждением сдуть их с ладошки. Зима посреди лета! Как в детской сказке. Я и чувствовала себя сейчас ребенком, своими глазами увидевшим чудо. Даже волчица внутри замерла, потрясенная столь разительными изменениями в природе. Зверь сосредоточенно анализировал информацию, впитывая ее всеми органами чувств. Для волчицы в происходящем было много странного.
А для меня это стало волшебством!
Путешествие на землю хранителей стоило любых неприятностей и угроз!
— Никогда не пожалею, что побывала тут, — сдавленно выдохнула я, наконец-то поднимая взгляд на Андрея.
— Да, красивое место, — согласно кивнул он, широко улыбаясь моей восторженной реакции. — Но тут есть кое-что еще…
Интригующий тон белого подстрекнул мое любопытство. Поэтому стоило ему, поманив меня за собой, двинуться к водоему в центре пещеры, где холодная вода задерживалась на мгновения, вынырнув из одного провала и исчезая в другом, как я бросилась следом.
— Будем купаться. — И Андрей взялся за молнию штанов.
— Что?! — ошалела я. И коснулась ладонью воды. Она была на пару градусов холоднее, чем в озере на поверхности. Несомненно, здесь и находится источник, наполняющий его водой. Конечно, звериные сердца выдержат эту температуру. Должны. Но стоит ли испытывать их на прочность?.. — Уверен?
— Да. Я вчера тут уже плавал. Поспешим!
И одежда упала бесформенной грудой к ногам оборотня. А сам он тут же прыгнул в воду.
Учитывая, что мой изменяющийся накануне течки аромат уже притягивал его волка, у белого были причины для ледяных ванн. Но мне?.. Впрочем, «кое-что еще» увидеть хотелось. И я, решившись, разделась и осторожно ступила в воду вслед за Андреем. Дыхание на миг перехватило!
Белый при этом спокойно стоял напротив, словно не ощущая минусовой температуры.
— Ныряем! — скомандовал он и устремился в темный зев, где исчезал поток.
Мне отступать было некуда, пришлось нырять следом.
Ощущения от ледяного покалывания и стремительной мощи воды в абсолютной тьме — а фонарик на голове я хоть и оставила, но на время заплыва выключила — были устрашающими даже для оборотней. Не без внутреннего трепета я преодолела этот путь, испытывая благодарность к альфе, что поддерживал меня силой своей воли.
Стоило вслед за Андреем вынырнуть и сделать первый вдох, как я включила фонарь. Белый тут же обхватил рукой мое плечо, помогая выбраться из воды. Оказалось, что тут имелась еще одна горная полость. Но в этой пещере «зимнего» интерьера было гораздо меньше. И причину я почуяла мгновенно.
— Тепло! — С ликованием устремилась к небольшой заводи, что виднелась у противоположного края пещерки. — Невероятно, но тут что, рядом соседствуют два потока с разной температурой воды?!
— Тоже не встречал такого раньше, — подтвердил Андрей, вслед за мной погружаясь в такое вожделенное тепло. После ледяной воды маленькая заводь казалась райским местом.
— М-м-м… — Блаженно вытянувшись на поверхности, я счастливо застонала. — Невероятный контраст! Так расслабляюще…
— Мне это напоминает баню и последующее купание в проруби, — поделился белый жизненным опытом.
И тут же я услышала, как заскулил его волк, вызывая в моей груди мгновенный отклик бурой. Белый зверь явно скучал по северной «свободе».
Как же просто было бы нам, не сложись все так неоднозначно. Если бы он не был Добровольским, если бы я не была Волконской… Но все эти «если бы» стали неодолимой преградой между нами. И лишь в такие мимолетные моменты, как сейчас, когда только вдвоем во всех смыслах укрывались от остального мира, мы могли быть счастливы друг с другом. Но не более. Душу омрачала скорбь понимания: мы поднимемся наверх, и все вернется к неизменной борьбе. За что и зачем — неважно.
— Я в бане никогда не мылась, — почему-то честно призналась Андрею. — В проруби тем более не купалась.
— Замерзла? — Судя по тону, белый напрягся.
— Немножко, — призналась я, присаживаясь на дно заводи, чтобы погрузиться в воду по самый подбородок. — Но здесь согреюсь. Все же поразительное место!
Нежиться где-то в полости породы скальника, глубоко под землей, в обволакивающем, ласковом и успокаивающем тепле слегка пахнущей серой — так вот что за запах смущал меня на подходе к этому месту! — воды было так… необычно.
— Я согрею быстрее. — И Добровольский стремительно подвинулся, притягивая меня ближе к себе.
И столько чувственного и животного магнетизма было в его голосе, такой глубиной и внутренней силой мерцали зеленые глаза мужчины, что я не могла не подчиниться. Более того — плавно, не разрывая связи глаз, подняла руку и выключила оба наших фонарика, погружая пещерку в непроглядную тьму.
Даже острое волчье зрение тут помогало плохо. Видны были силуэты, размытые черты, но не выражения лиц, не чувства, отражающиеся во взглядах. Сейчас мы оба инстинктивно стремились к одному — быть собой и скрыться за этим пологом тьмы, дарящим сердцам возможность довериться и полностью открыться.
«Любит меня», — вслушиваясь в безмолвные прикосновения мужских рук и губ, упиваясь их нежностью и таким редким между нами ощущением открытости, почувствовала эту истину душой.
Тут не было ошибки. Звериные инстинкты, сердце — все говорило об этом. Но разум… Я понимала, что вопреки любым чувствам альфа клана белых волков не поступится властью и интересами своего рода. Тем более что я больна. Да и я не смогу принять его вариант развития наших отношений.
Шансов, как и прежде, не было. Для нас. Лишь этот миг любви, еще одно украденное у жизни наше личное воспоминание. Кусочек времени только для двоих. Мгновение длиною в жизнь. Жизнь, которую мы проживали в любви и согласии. Вместе!
Гоня от себя грусть — счастье так мимолетно! — с головой бросилась в омут чувств. К противостоянию мы вернемся позже, ведомые ситуацией и принуждаемые обстоятельствами. Позже, когда вернется свет, а пока было время тьмы… Мое время!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
