Шакх так и не услышал, как миледи с абсолютно безразличным взглядом произнесла короткое:
— Слабак.
* * *
Хаджар с недоумением смотрел перед собой. Находясь внутри шторма песка, он на мгновение почувствовал искры терны внутри могучей техники. Признаться, сперва он намеревался использовать защитный прием, но… так и не поднял клинка.
Это чувство, такое новое, но и столь же знакомое, заставило его протянуть руку и коснуться чужой терны. И стоило Хаджару это сделать, как он понял, что может разрушить чужую технику. Лишить её основания. Все равно, что сделать подсечку.
Было ли это связано с тем, что произошло в горах, с псами Феденрира и появлением Черного Генерала — Хаджар не знал. Он просто недоуменно опустил руку, пока не понимая, как использовать новое чувство в настоящем бою, а не показательной дуэли.
Из небольшого транса Хаджара вывел странный звук, раздавшийся с противоположной части арены. Хаджар поднял взгляд и захотел было закричать, попросить Шакха остановиться, но было уже поздно.
Молодой воин поднял к груди медальон, внутри которого, Хаджар это чувствовал, содержался не просто «свет терны», а настоящий пожар. Будто кто-то смог выковать схрон для мистической энергии, не доступной ни богам, ни демонам, ни бессмертным, ни духам.
И все то, что хранилось в этом тайнике, хлынуло сквозь три отверстия в брони внутрь физического и энергетического тел.
Шакха подняло над землей и выгнуло дугой. Из трех отверстий забили искры, похожие на молнии, что иногда рождаются внутри самых жестоких пустынных бурь.
Земля под ногами Шакха задрожала. Из неё, внезапно, поднялись длинные корни какого-то кустарника и голодными змеями поползли во все строны. Они сплетались, сливались воедино, а затем снова разделялись и так до тех пор, пока не сформировали небольшой круг диаметром метров в десять.
Хаджар инстинктивно сделал шаг назад, стремясь разорвать дистанцию с Шакхом, внутри которого бушевал пожар энергий, но вовремя остановился. Он чувствовал, что каждый шип странного пустынного кустарника хранил столько мистерий сабли и терны, что Хаджар не был уверен, смогли бы его доспехи выдержать пусть даже небольшое прикосновение к ним.
![]()
— Шакх, ты…
— Пустынный Мираж, — прозвучало сквозь странный шлем-маску. — так меня теперь зовут, варвар.
Пустынный мираж медленно опускался на землю и стоило его стопам коснуться песка, как зрители охнули уже во второй раз. Лишь некоторые из тех, кто пришел лицезреть Турнир, имели возможность различить движения ученика Сумеречных Тайн. Остальные же так и не поняли, что произошло.
А в следующий момент земля, в том месте, где недавно стоял Шакх, разошлась надвое — будто кто-то невидимый и могучий распорол её как старую тряпку.
Хаджар, закаленный в тысячах и тысячах битв, как реальных, так и внутри сна нейросети, использовал одновременно Вспышку Звезды и Покров Терны. Возможно только это и спасло его от мгновенной смерти. Потому как даже он сам лишь едва различил размытый силуэт, а затем словно сама пустыня, ожив и приняв облик его старого знакомого, обрушилась на него скрещенными саблями.
Удар оказался такой силы, что заскрипели не только мышцы Хаджара, но и его кости. Синий Клинок буквально вибрировал под давлением двух сабель.
Генерал, стремясь погасить инерцию, позволил Шакху отодвинуть себя на несколько шагов, но тут же ощутил опасную близость шипов к своей спине.
— Я… тебя… догоню… — прозвучало из-под маски.
— О чем ты… — Хаджар так и не договорил. Сперва он увидел, как из прорезей шлема Пустынного Миража текут горячие струйки крови, а затем почувствовал, как пожар терны постепенно сжигает тело, неприспособленное к такому количеству энергии.
— Проклятье, — выругался генерал. — Прости, старый друг, но это ради твоего же блага.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Хаджар коротко выдохнул и потянулся к свету своей собственной терны. Если не закончить эту бесполезную дуэль в ближайшие несколько мгновений, то Шакх рискует навсегда остаться калекой.
И вот уже в третий раз ахнули зрители, когда их одежды растрепал холодный, северный ветер, родившийся в центре арены и прорвавшийся сквозь защитный купол.
Хаджар использовал технику Бесконечного Ветра. Его Синий Клинок вспыхнул и, с легкость отбив обе сабли, обернулся птицей Кецаль, чьей клюв из молний, меча и ветра, протащил Шакха по всей арене и с силой ударил о стены. Крылья же птицы рассекли ловушку из шипов, превратив их в круговерть серых щепок.
Когда все стихло, Хаджар подбежал к Шакху и положил ему руку на грудь. В этот момент генерала куда больше волновало состояние старого друга, нежели неразбериха, которая началась на арене.
— Не… догнал, — уже своим, куда более человеческим голосом, произнес Шакх. — Печально…
С недоумением Хаджар осознал, что пожар терны никуда не исчез. И это несмотря на то, что Бесконечный Ветер не только разбил технику Пустынного Миража, но и ранил его меридианы, нарушив токи энергии.
— Значит… до смерти… — видимо Шакх и сам это понимал.
В таком состоянии он не протянет даже до следующего рассвета. Попросту сгорит изнутри.
Хаджар бросил быстрый взгляд на амулет, ставший причиной кратковременного усиления. На треснувшей, каменной плашке красовался знакомый генералу символ.
Зрители уже, видимо, устали ахать и охать, а градоначальник вообще потерял связь с реальностью, потому что никто ничего не сказал, когда шагнувший сквозь ветер Безумный Генерал оказался внутри главной ложи. И только один старый плут усмехнулся, когда Синий Клинок коснулся белоснежной шеи миледи — одной из мастеров секты Сумеречных Тайн.
— Помогите ему, — произнес Хаджар.
Глава 1634
Глава 1634
Хаджар за свою жизнь встречал самых разных людей, нелюдей и… иных сущностей. За это время он вполне научился отличать показное спокойствие от настоящего, сильных от слабых, старых от молодых, хитрецов от простаков и так далее.
Тот путь, по которому шел генерал, волей не волей заставил его приобрести знание о том, как разбираться в людях. Так что когда он встретился взглядом с серыми глазами миледи, то смог понять о ней, разумеется, далеко не все, но достаточно многое.
Пусть вблизи она и выглядела несколько иначе…
Адепт, сидевшая перед ним на резном кресле, несмотря на свою вызывающую внешность — пышную грудь, скрещенные обнаженные ноги, пухлые, слегка влажные губы, тонкий стан и массивные… бедра, не обращала на эту внешность никакого внимания.
Как красивый цветок. Он таков — потому что таковым его создала природа. Цветок научился использовать свою красоту, чтобы привлекать бабочек и пчелок. А те, в свою очередь, даже не подозревали, что цветок, выращенный природой дарить миру красоту, вырастил из самого себя плотоядного хищника.
Холодного, расчетливого, сильного и независимого.
Именно такие глаза встретил Хаджар. Опасные, пронизывающие насквозь. Глаза человека, видевшего то, о чем некоторые даже и не слышали.
Миледи была не молода. Даже по меркам адептов. И эмблема пусть и младшего, но мастера секты Сумеречных Тайн, висевшая на её вызывающих робах, оказалась там вовсе не благодаря тому, что эти самые робы под собой скрывали.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— И почему я должна это делать? — интонацией опытной жрицы любви, спросила миледи.
Кто-то на месте Хаджара может и поддался бы ауре совратительницы, но только не Хаджар. Он видел миледи насквозь — перед ним сидел умный, сильный и оттого — безумно опасный адепт. Миледи же, в свою очередь, была слишком умна, чтобы не понимать этого.
Ей просто нравился процесс игры.
— Он ваш ученик, — ответил Хаджар.
Миледи улыбнулась так, как обычно опытная женщина улыбается сморозившему наивную глупость молодому любовнику.
