– Спасибо, хорошо, – ответил Юра и стал смотреть в окно.
– Иди, сынок, – тихо проговорила Лида.
Мальчик повернулся и медленно, словно боялся потерять на ходу равновесие, вышел из комнаты.
Девяткин вернулся домой в десятом часу вечера. Он наскоро перекусил на кухне, наблюдая из окна, как возле дома на скамейке два парня – один лет шестнадцати, другой чуть постарше – угощают пивом великовозрастную девицу, ярко накрашенную и обвешанную дешевой бижутерией. Под лавочкой ждала своего часа бутылка красного вина. Прикончив холодную курицу, Девяткин принял душ и почувствовал, что усталость понемногу отступает.
Он растерся полотенцем, снова уселся у кухонного окна, поставив на стол стакан с ромом, разбавленным апельсиновым соком, и стал смотреть, как на той же скамейке развлекались те же два парня. Девица ушла, обманув их ожидания, и теперь, потерпев неудачу на любовном фронте, они наливали стакан вина мальчишке лет десяти. Видно, хотели подпоить его и посмеяться над пьяным.
Девяткин распахнул окно, сунув два пальца в рот, пронзительно свистнул. Когда парни задрали вверх головы и заметили в окне мускулистого мужчину, погрозил им кулаком и крикнул:
– Сейчас спускаюсь. Если кого зашибу, не обижайтесь!
Парней словно ветром сдуло, исчез мальчишка и бутылка вина. Лавочка опустела, двор медленно погружался в темноту летнего вечера. Девяткин вспомнил, что завтра суббота, а значит, самое время разогнать тоску и немного отдохнуть. Завтра дежурить не ему, а к понедельнику, возможно, появится хоть какая-то информация о Жоре Тосте.
Он придвинул ближе телефон и набрал номер одной очень интересной женщины, бухгалтера крупного магазина, живущей на соседней улице. Долго слушал длинные гудки, надеясь, что трубку все-таки снимут. Увы! Глотнув рома, немного подумал и набрал номер другой дамы, тоже очень симпатичной, состоящей в разводе. Женщина воспитывала ребенка, а ребенок, как назло, именно сейчас простудился.
– Пусть выздоравливает, – сказал Девяткин в трубку и, вспомнив о своей холостяцкой жизни, решил, что без детей жить плохо. А с детьми – еще хуже.
– Выздоровеет, – пообещала женщина. – Твоими молитвами.
– Тогда целую, – попрощался Девяткин.
Долив в стакан сока и рома, он отправился в комнату и включил телевизор. Положил на журнальный столик мобильный телефон: какая-нибудь знакомая наверняка сама позвонит. Сегодня вечер пятницы, развлечься хочет не он один. Но телефон упрямо молчал. Ровно в одиннадцать вечера Юрий Иванович уснул в кресле перед телевизором. Мобильный телефон зазвонил в одиннадцать пятнадцать, но Девяткин не проснулся. Второй звонок раздался через сорок минут.
– Это я. – Голос принадлежал старому знакомому, некоему Каштанову. – Человек, который тебя интересует, сейчас в районе Краснопресненской.
– Чего? – Девяткин поднялся с кресла. – Повтори.
– Сначала запиши несколько слов. – Каштанов продиктовал адрес. – Жора Тост только что прибыл на место, где частенько «катал». Наверное, они просидят до утра. В хате четверо, включая хозяина. Вопросы есть?
Павел Каштанов, дважды судимый за разбой, стал инвалидом в местах лишения свободы за Полярным кругом. После сильного обморожения ему ампутировали ступню правой ноги и два пальца на левой руке. Покинув зону, Каштанов понял, что инвалиду на воле живется труднее, чем на зоне. Но дышать можно, если не портить отношения с полицией.
Когда Девяткин предложил Каштанову сотрудничество, тот взвесил все «за» и «против», для приличия выждал недельку и согласился. Теперь Каштан освоил дорогие немецкие протезы, ездил на «Лексусе», держал два катрана на городской окраине и один солидный карточный притон в центре города. Он планировал расширить свой бизнес, потому что воры его уважали, а менты не трогали.
– Ты можешь говорить?
– Могу. Я только что был на Краснопресненской, заехал долг получить. Туда притащились два лоха из Ангарска. Я уже уходил, когда появился твой знакомый.
– Больше там никого?
– Обычно приходит женщина, готовит поесть и на стол подает. Но сегодня ее нет.
Девяткин дал отбой и набрал номер дежурного по отделу: надо вызывать на Краснопресненскую оперативную группу. Пока оставалось время до приезда служебной машины, он включил компьютер, соединился с базой данных Главного управления внутренних дел Москвы и ввел в строку поиска адрес, что продиктовал Каштан. Как пить дать, это квартира в доме старой постройки, без лифта, на последнем этаже. Дом стоит в тихом месте, в глубине двора, а сам двор хорошо просматривается из окон.
Именно такие квартиры арендуют профессиональные «каталы» под свои игорные заведения. Там никогда не устраивают шумных гулянок, люди собираются для серьезной игры и расходятся по одному, избегая встреч с соседями. Пускают только проверенных парней или фраеров, которых раздевают до нитки.
Как правило, все начинается вечером в пятницу, играют все выходные напролет. Случается, засиживаются до понедельника. В остальные дни квартира пустует. На экране появился ответ на запрос. Так и есть: в трехкомнатной квартире прописаны муж и жена Агафоновы и ребенок двенадцати лет, год назад квартира сдана в аренду некоему Вадиму Коладзе. Последний этаж, лифта нет, дом расположен в тихом месте неподалеку от набережной Москвы-реки.
Услышав, как за окном просигналила машина, Девяткин выключил компьютер, сунул пистолет в подплечную кобуру, надел пиджак и вышел, заперев дверь на оба замка.
Игра в «очко» шла второй час, за круглым столом, стоявшим посередине большой комнаты, расселись Жора Тост, хозяин катрана Вадим Коладзе и двое гостей столицы, некие Миша и Анатолий Иванович из Ангарска. Тост успел выиграть сотню баксов, но тут же проиграл. Банковал Коладзе. Сделали ставки в очередной раз, Коладзе вскрыл две новые покерные колоды, отложил в сторону джокеров, перемешал карты.
Взгляды сошлись на его руках. Вадик работал не медленно и не быстро. Он положил колоду на стол, снова взял ее в руки. Раздал по одной карте, затем по второй. Взял со стола две свои карты. У Тоста на руках оказались «тройка» и «валет». Он прикупил одну карту, потом вторую, вышло двадцать очков. Коладзе тоже прикупил две карты. Третью карту не взял никто. Игроки открылись. У Тоста и Коладзе – по двадцать. У Миши и Анатолия Ивановича – шестнадцать и девятнадцать. Банкомет снял ставку.
– Пятьдесят баксов, – сказал Анатолий Иванович.
Игроки переглянулись. Тост кивнул.
– Принимается, – произнес Коладзе и начал скирдовать колоду.
Последнюю неделю Тост жил на квартире знакомой женщины по имени Валентина Ивановна, которая уехала по делам в Питер. Сегодня Жора сходил в гараж и пересчитал спрятанные в машине деньги. Наличности хватит, чтобы полгода прожить в Москве, с ее сумасшедшими ценами, и еще полгода в провинции. Сидеть на таких деньгах и чувствовать, как от смертельной скуки кровь киснет и медленно превращается в клюквенный морс, просто невыносимо. Нужна порция адреналина, а получить ее проще всего за карточным столом.
Из уличного таксофона Жора позвонил старому приятелю Вадиму Коладзе, карточному шулеру, державшему в Москве пару катранов, и спросил, не намечается ли в ближайшие дни приличная игра.
«Ты чего хочешь: поиграть или заработать?» – спросил Коладзе. «Ну, одно другому не мешает», – ответил Тост. Коладзе велел подъезжать на Красную Пресню: на квартиру прибудут два лоха из Сибири, настоящие денежные мешки. В Москве пробудут двое суток, летят к смертельно больному другу в Краснодар. Короче, сам бог велел наказать их на все деньги.
…Коладзе сдал по две карты, Анатолий Иванович прикупил одну и сказал «очко». Сгреб выигрыш и поставил на кон три сотни. Коладзе удивленно вскинул брови и, вопросительно посмотрев на Тоста, коротко бросил:
– Принимается.
Хозяин подцепил лохов в аэропорту Домодедово, предложил переброситься в картишки, а заодно и переночевать. Чтобы попусту не переводить деньги на гостиницу, парни согласились. Когда приехал Тост, провинциалы сидели на кухне и накачивались немецким пивом.
Одеты по последней моде, Мише лет тридцать с небольшим, Анатолию Ивановичу за пятьдесят. Коладзе, нацепив женский фартук, делал бутерброды и травил анекдоты. Через полчаса сели за стол и сделали первую ставку. Жора знал, что все проигранные деньги к нему вернутся, что Коладзе, хоть и косит под простачка, профессиональный шулер, который «обует» хоть черта. Проигравшие и победители этой игры известны заранее. Но Тост все равно испытывал что-то похожее на азарт и даже немного волновался.
– «Очко». – Анатолий Иванович раскрыл карты.
Коладзе выглядел озадаченным, Тост, подыгрывая ему, угрюмо смотрел в темный угол комнаты.
– Четыреста баксов, – слегка улыбнулся Анатолий Иванович.
