– …целые корабли Чужих в наши руки почти не попадали, – донесся до Эда откуда-то издалека голос Алексы. – С уверенностью можно говорить лишь о трех таких случаях. Одна из трофейных машин перед нами, вторая и, вероятно, третья находятся в распоряжении Ордена. Что касается данного конкретного корабля, то он был захвачен уже после Великого Похода сэром Максимилианом Отважным, контрактником Ордена, во время патрулирования границы. Обстоятельства этого захвата остались неизвестными – товарищи сэра Максимилиана из того вылета не вернулись, а сам он был обнаружен без сознания в «седле», ведущем трофей на жесткой сцепке. Сознание к сэру Максимилиану через какое-то время вернулось, однако в себя он так и не пришел, лишившись рассудка. Речь его была бессвязной и узнать от него, что именно произошло в патруле, не удалось.
– Жуткая история… – пробормотал Эд, с трудом сбрасывая оцепенение.
– Как и все, что связано с Чужими, – заметила девушка. – Идем дальше?
– Сейчас, вот эти только еще осмотрю, – проговорил Эд, кивнув на обломки на соседних постаментах.
Полной грудью он вздохнул, только выйдя из зала трофеев в коридор.
– Сейчас можно пойти дальше направо, – сказала Алекса, указав на одну из дверей. – Там демонстрируются инсталляции всех основных битв Второго Великого Похода. Довольно любопытно, смотришь как бы из самой гущи сражения. Но они идут в реальном времени, так что в лучшем случае успеем одну посмотреть, и то не самую долгую. Есть желание?
– Да не, не особо, – покачал головой Эд. – Я их все на симуляторе видел, это же примерно то же самое, да?
– Ну, малость помасштабнее, конечно, но так – да, компьютерная инсталляция.
– Тогда лучше что-нибудь другое посмотрим, – решил юноша.
– Значит, идем сюда, – двинулась оруженосец в арку налево.
В открывшемся за ней зале стены были сплошь увешаны картинами, в основном, как успел заметить Эд, портретами. Здесь же впервые за время пребывания в музее им встретились другие посетители – мужчина и женщина с двумя детьми, старшей девочкой и мальчиком, судя по всему, семья, стояли перед одним из полотен, внимая аудиогиду. Детям, похоже, было не слишком интересно: на картину они почти не смотрели, незаметно для родителей увлеченно отвешивая друг другу тычки и тумаки, однако завидя незнакомцев, тут же замерли, старательно вытаращившись на экспонат. Терпеть им, впрочем, пришлось недолго: Алекса в этом зале предпочла не задерживаться, прошагав его насквозь. Эд, естественно, не отставал, но уже в дверях не утерпел, обернулся: так и есть, дети с радостью вернулись к своему прежнему занятию.
Следующий зал оказался заставлен рядами стеклянных витрин, в которых на бархатных полочках красовались разнообразных форм и размеров кортики.
– Потери объединенной армии во Втором Великом Походе составили двести пятьдесят тысяч семьсот сорок семь рыцарей и около трехсот тысяч оруженосцев – это более половины всех рыцарей Королевства на 517-й год, – заговорила Алекса. – Здесь представлены кортики погибших – те, что удалось спасти, и которые не перешли во владение преемников. Всего в коллекции музея их около ста тысяч, в экспозиции представлены двести пятьдесят. Самые известные экспонаты, естественно, – клинок кортика Антона Второго (эфес и ножны не сохранились) и кортик Ольги Самозванки. Они находятся в центральной витрине, той, что увенчана золотой короной. Кроме них есть еще несколько очень интересных экземпляров. Впрочем, смотри сам.
Кивнув, Эд двинулся вдоль стекла ближайшей витрины. Каждый кортик лежал на отдельной подушечке, рядом на золотой табличке были выгравированы имя и титул его владельца, а также дата рождения и смерти – чаще всего 518-й или 519-й годы, время наиболее чувствительных потерь. Возле некоторых помимо этого висела голограмма с изображением рыцаря, коснувшись панели на стекле можно было увеличить ее до полного человеческого роста. Впрочем, попробовав раз-другой, Эд этой функцией более не злоупотреблял, не решаясь лишний раз тревожить покой павших героев.
Кортики отличались один от другого не только формой – с изогнутым или прямым клинком, – но в большей степени богатством убранства ножен и рукояти: от совсем простых, стальных, лишенных малейшего украшения до щедро усыпанных драгоценными каменьями поверх золота, серебра или кости. Кортик Ольги Самозванки, к слову, был из числа первых, отличаясь от прочих лишь гравировкой в виде увитой лавровой и дубовой ветвями литеры «О» на эфесе и надписи «Се веретено» на перекладине. Эд знал историю ее появления. Во время династического кризиса противники Ольги, оспаривая ее права на королевский трон, выдвинули старинную, пришедшую еще из Ветхого Мира максиму: «Негоже лилиям прясть», в том смысле что престол, мол, не для женщин. На что Ольга, как говорят, заявила, что ее прялка – «седло», и со словами «А это мое веретено» выхватила из ножен кортик и вонзила его в стол, расколов столешницу надвое. Ну, легенда, что с нее взять…
Последняя витрина уже осталась, было, позади, когда ее содержимое внезапно привлекло взгляд Эда. Пара кортиков, выставленные в ней, в отличие от прочих, были почему-то извлечены из ножен. При этом ножны в наличии имелись – лежали рядом. Присмотревшись, юноша заметил еще одну особенность: обнаженные лезвия обоих клинков были не гладкими, а сплошь покрыты узором в виде густо переплетенных волнистых линий. Таблички услужливо сообщали, что данные кортики принадлежали сэру Фердинанду Скрытному и сэру Георгу, графу Камю, оба сложили головы в 522 году – незадолго до победы.
– О, – воскликнула за спиной Эда Алекса, – обратил внимание, да? Это интересно. Здесь, в музее, находятся два из пяти «драконьих когтей»!
– Драконьих когтей? – недоуменно переспросил юноша.
– Их самых. Ты что, не слышал о «драконьих когтях»?
– Нет, – покачал головой Эд. – А что, должен был?
– Ну, это довольно известная легенда… Причем, что характерно, легенда асатов. Сотни лет назад, еще до прихода в Новый Мир нартов, пять воинов-асатов встретили в космосе Дракона. Дракон был ранен, но они не стали его добивать, позволив уйти. В благодарность Дракон отломил пять своих когтей и подарил тем воинам, завещав выковать из них кортики, равных которым не будет во всем Новом Мире. Асаты так и поступили, и с тех пор эти кортики, так и названные «драконьими когтями», передаются рыцарями из поколения в поколение. Главная их отличительная черта – замысловатый узор на клинке. Бытует поверье, что тот, кто вновь соединит все пять кортиков в одном отряде, приобретет власть над всем Новым Миром, включая Драконий Угол, но всерьез к нему, конечно, никто не относится.
– Нет, не сходится, – с усмешкой покачал головой Эд. – Во-первых, воины асатов не носили кортиков. Да и с чего бы это вдруг им пощадить раненого Дракона? К тому же сэр Фердинанд и сэр Георг, – он кивнул на витрину, – нарты, а не асаты.
– Известно, что среди предков сэра Фердинанда были асаты, – возразила девушка. – Впрочем, легенды не всегда следует понимать буквально. Ну что, дальше?
– Идем.
Пропустив Алексу вперед, Эд как бы невзначай приотстал. В дверях зала он задержался, бегло огляделся по сторонам и, убедившись, что никто за ним не наблюдает, до половины выдвинул из ножен на поясе свой кортик. Изогнутый клинок украшал узор из переплетенных линий – на вид точно такой же, как на «драконьих когтях» в витрине.
24
Эдуард
– Сам по себе узор на клинке мало что доказывает, подделки встречаются не так уж и редко, – веско произнесла Алекса, внимательно разглядывая извлеченный из ножен кортик. Стол, за которым сидели они с Эдом, был отгорожен от общего зала трактира плотной занавесью, надежно оберегающей от чужих глаз и ушей, тем не менее, говорила девушка вполголоса. – В свое время в Напли их производство буквально поставили на поток, года не проходило, чтоб где-нибудь не объявился очередной «драконий коготь». Большинство фальшивок с легкостью разоблачались, но встречались среди них и настоящие шедевры, требующие серьезной экспертизы…
– Выходит, подделка? – разочарованно протянул Эд. – Да уж, глупо было надеяться…
– Я этого пока не сказала, – покачала головой оруженосец. Особого оптимизма, впрочем, в этом ее «пока» не прозвучало.
Подушечкой указательного пальца Алекса осторожно погладила острие, плавно провела ею вдоль линии заточки, затем, взявшись обеими руками, легким движением согнула клинок в дугу – Эд даже дернулся вперед, чтобы спасти оружие от неизбежного перелома, но тому столь бесцеремонное обращение, похоже, не причинило ни малейшего ущерба – через секунду клинок вернул свою прежнюю форму, целый и невредимый. Тем временем девушка поскребла ногтем серебряное кольцо на эфесе, потеребила пальцами навершие в виде стилизованной орлиной головы с распахнутым клювом и, внезапно провернув его на сто восемьдесят градусов, отсоединила и отложила в сторону. Сделалась видна восьмигранная гайка, которую девушка тут же принялась откручивать, судя по всему, с немалым усилием.
