— Всех убивать! — заорал Бирвальд. — Убейте их! Поджигай! Поджигай!
Он метнулся к улью, присел, высек искру на трут, подул. Тряпка, пропитанная селитрой, вспыхнула; Бирвальд сунул в нее соломы и швырнул в улей. Затрещали прутья и тростниковая масса.
Он вскочил, на него бросилась ватага юных брэндов. Его клинок взлетал вверх и опускался; он разваливал их на куски, испытывая ни с чем не сравнимое бешенство. Подползи три огромные, брюхатые матки брэндов, издававшие Мерзкий запах, ударивший ему в ноздри.
— Потушите огонь! — завопила первая. — Тушите огонь. Великая Мать заключена внутри: она слишком отяжелела, чтобы двигаться… Огонь, враг, разрушение!
И все они взвыли:
— Где могучие? Где наши воины?
Послышался грохот барабанов. По долине прокатилось эхо хриплых голосов брэндов.
Бирвальд стоял спиной к огню. Он бросился вперед, отсек голову ползущей матке, отскочил назад… Где его люди?
— Кэноу! — позвал он. — Лейда! Тейят! Гиорг! Броктан!
Вытянув шею, он заметил мерцающие огоньки.
— Ребята! Убивайте ползущих маток!
И он снова прыгнул вперед, нанес несколько ударов, и еще одна матка выпустила воздух, издала стон и распласталась неподвижно на земле.
В голосах брэндов послышался оттенок тревоги; торжествующая барабанная дробь смолкла; глухая поступь стала слышнее.
Спиной Бирвальд ощущал приятное тепло от горящего улья. Изнутри донеслись пронзительные причитания, вопль ужасной боли.
В свете разгорающегося пламени он увидел приближающихся воинов брэндов. Глаза у них светились янтарным блеском, а зубы сверкали, словно белые искры. Они наступали, размахивая дубинами, а Бирвальд покрепче сжал меч: он был слишком горд, чтобы бежать.
Посадив воздушные сани, Систан оставался на месте еще несколько минут, разглядывая мертвый город Терлатч: стена из земных кирпичей высотой в несколько сотен футов, запыленные ворота и несколько обвалившихся крыш, видневшихся над укреплениями. Пустыня за городом раскинулась и вблизи, и посередине, и вдали до затянутых дымкой очертаний гор Аллюна, розовевших при свете двух солнц — Мига и Пага.
Осмотрев город сверху, он не заметил никаких признаков жизни, да и не ожидал их увидеть после тысячи лет безлюдья. Может быть, несколько песчаных пресмыкающихся греются на древней базарной площади. А в остальном — его появление будет для здешних улиц большой неожиданностью.
Соскочив с воздушных саней, Систан направился к воротам. Он прошел под аркой, с интересом глядя по сторонам. В этом зное кирпичные здания могли стоять чуть ли не вечно. Ветер сглаживал и закруглял углы; стекло потрескалось из-за перепадов дневной и ночной температуры; проходы были занесены кучами песка.
Три улицы вели от ворот, и Систан никак не мог выбрать между ними. Все они были пыльными, узкими и заворачивали, теряясь из виду, ярдов через сто.
Систан задумчиво почесал подбородок. Где-то в городе находится окованный медью сундук с Короной и Охранным Пергаментом. Этот документ, в соответствии с традицией, устанавливает прецедент для освобождения владельца вотчины от налога на энергию. Глэй, сеньор Систана, сослался на этот пергамент в оправдание неуплаты, и от него потребовали доказательств. Теперь он в тюрьме по обвинению в неподчинении, и утром его привяжут к днищу воздушных саней и отправят парить на запад, пока Систан не вернется с пергаментом.
Оснований для оптимизма маловато, ведь тысяча лет прошло, подумал Систан. Однако лорд Глэй — справедливый сеньор, и Систан перевернет тут каждый камень… Если только этот сундук существует, он скорее всего так и лежит себе в Доме Архивов и Решений, Мечети, в Зале Реликвий или, возможно, в Налоговой Службе. Он будет искать везде, выделив по два часа на каждое здание: восемь часов закончатся как раз к концу розового дня.
Он наугад пошел по средней улице и вскоре вышел на площадь, в дальнем конце которой высился Дом Архивов и Решений. Перед фасадом Систан помедлил, поскольку внутри было темно и мрачно. Ни звука не доносилось из пыльного пространства, не считая вздохов и шепота сухого ветра. Он вошел внутрь.
В огромном зале было пусто. Стены украшали фрески в красных и синих тонах, таких ярких, словно их рисовали вчера. На каждой стене было по шесть композиций, верхняя часть которых изображала преступление, нижняя — наказание.
Миновав зал, Систан вошел в расположенные сзади комнаты, где не нашел ничего, кроме пыли и запаха пыли. Спустился он и в подземные крипты, куда свет попадал сквозь узкие амбразуры. Здесь было много каменных обломков и всякого хлама, но никакого медного сундука.
Он поднялся, вышел на открытый воздух и зашагал в сторону Мечети, в которую он прошел под массивным архитравом.
Зал Нунциатора раскинулся широко, здесь было пусто и чисто, поскольку сильный сквозняк промел мозаичный пол. На низком потолке были тысячи отверстий, каждое из которых соединялось с ячейкой наверху; так было сделано, чтобы верующие, проходя внизу, могли испросить совета у Нунциатора, не нарушая своего молитвенного настроения. В центре павильона находилась ниша, покрытая стеклянным диском. Ниже стоял ящик, а в ящике — окованный медью сундук. Систан, ощутив прилив надежды, сбежал по ступеням.
Но в сундуке лежали драгоценности — тиара Старой Королевы, нагрудные знаки Корпуса Гонвандов, огромный шар — наполовину изумрудный, наполовину рубиновый, — который в древности перекатывали по площади в ознаменование окончания года.
Систан бросил все обратно в ящик. Реликвии планеты мертвых городов не имели никакой ценности, а искусственные драгоценности обладают куда большим блеском и чистотой.
Выйдя из Мечети, он проверил положение солнц. Миновав зенит, розовые огненные шары клонились к западу. Он остановился, нахмурился и, помаргивая, разглядывал земляные стены, размышляя о том, что, возможно, и сундук, и пергамент — всего лишь легенда, одна из многих, связанных с мертвым Терлатчем.
По площади пронесся порыв ветра, и Систан сглотнул пересохшим горлом. Он сплюнул, ощутив на языке едкий привкус. В стене неподалеку показался старый фонтан; он жадно осмотрел его, но даже воспоминаний о воде не осталось на этих мертвых улицах.
Снова откашлявшись, он сплюнул и направился в сторону Зала Реликвий.
Он вошел в огромный неф мимо квадратных колонн из глиняного кирпича. Лучи розового света струились из трещин и расселин на крыше, и он в этом обширном пространстве казался мелкой букашкой. Со всех сторон виднелись ниши, закрытые стеклом, каждая из которых содержала объект поклонения древних: доспехи, в которых Предупрежденный возглавлял Синие Флаги; диадему Первой Змеи; коллекцию черепов древних Падангов; подвенечное платье принцессы Термостералиамы из тканой палладиевой паутинки, такое же безупречное, как в день свадьбы; оригиналы Табличек Законов; огромный ракушечный трон древней династии; десяток других предметов. Но сундука среди них не было.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
