Кесса растерянно смотрела по сторонам. Все, кто видел её, махали ей лапами и крыльями, кричали что-то, но в шуме и гомоне было не разобрать слов. Наверху, опираясь на мертвяков и хватая пастью воздух, стоял промокший до нитки Хонтагн.
- Элтис! – Кесса спрыгнула с повозки, подползающей к хозяину, и обняла хеска, прижимаясь щекой к мокрой робе. – Как ты успел?! Это злое озеро… ещё немного, и тут…
- Виданное ли дело, - еле слышно прохрипел Хонтагн, похлопывая её по плечу. Он едва стоял на ногах, и, если бы не мертвяки, давно упал бы.
- Чёрные Речники вернулись, - прошептал Элтис, склонив голову к уху Кессы. – И всё так, как в былые времена. Знал ли я, что доживу и сам увижу…
- Тебе сесть надо, Элтис, - пробормотала Кесса. – Ты так дышишь… Помогите же!
Она хотела помочь хеску сесть на передок повозки, но её отстранили. Двое синих «драконов» подхватили его и уложили на дно телеги, сбросив изъеденный полог. В прочной коже зияли мелкие дырки, борта почернели, костяные лапы искривились и будто оплавились.
- Вы из города? – спросила Кесса у летучих существ. – Вы – Ойти? У вас есть лекарь? С Элтисом неладно!
- Всё со мной ладно, - сердито оскалился Хонтагн и рывком сел, отмахиваясь от помощников. – Как ты удержала озеро? От моей повозки был толк? И… что за тварь попортила дамбы?!
Дно террасы, освобождённой от кислоты, дымилось, но Ойти, не боясь едких паров, копошились у покорёженных створок – того, что осталось от ворот, тыкали пальцами в края подмытого вала и взволнованно перекрикивались. Элтис, прислушавшись, зарычал и спрыгнул с повозки.
- Что у вас там? Что за бредни?!
- Смотри сюда! – один из Ойти поддел коротким копьём и поднял над головой что-то небольшое, пёстрое и встопорщенное.
- Жук! – изумлённо мигнула Кесса. Таких больших насекомых не водилось и в Орине – и это существо было ярким, блестящим и мерцающим. Зелёные искры дождём сыпались с проткнутого брюшка, лапы существа шевелились невпопад, и всё оно то и дело загоралось мертвенным светом.
- Жук, - сузил глаза Элтис. – И таких я ещё не ловил. Кто, провались я в Туманы, додумался оживлять жуков?!
…Туман клубился над гилгековыми рощами и переплетениями хвоща-волосяника, окружая со всех сторон городской холм, вершину которого уже затопили жаркие лучи красного солнца. Из-под холма – с террас испарения – доносилось громкое шипение: едкие воды Озера Кинта, стекая по ступеням исполинской лестницы, выкипали на огненных камнях, и сгущённый хашт лился в подставленные чаны. День выдался солнечным, но порывистый горный ветер сулил к вечеру бурю, и городской холм опустел – нельзя было тратить ни мгновения!
Кесса с высокого крыльца смотрела на притихшие улицы. Шум крыльев смолк, но кто-то ещё бродил по переулкам меж покатых холмов-зданий, раскладывал уличную снедь на лотке в уютной нише, и стая крохотных драконов реяла над площадью, перебрасываясь мячом – надутой шкуркой канзисы. На самом высоком холме у площади трепетал на ветру тёмно-синий флаг.
«Знамя Великой Реки,» - усмехнулась Кесса, заметив рыжие пятна на полотнище, - слишком далеко было, чтобы рассмотреть изображение Кота-Воина. «Вот бы узнать, где они его взяли!»
День обещал быть жарким и душным, и всё же странница надела куртку, - одну её рубаху уже съели жгучие испарения над кислотным озером, и новенькую одежду, с красивой вышивкой у горла, ей было жалко. А чёрная броня Ронимиры выдержала с честью и едкие брызги, и ливень, и багряный ядовитый сок гилгека, и ни одна полосочка не отвалилась от бахромы. Кесса провела рукой по вытисненным рисункам, - играющему в волнах Речному Дракону, выдре с рыбиной в зубах, коту с лезвием на хвосте, - и прикрыла глаза. Ей мерещился шелест тростника на речном берегу, крик чаек над обрывом и чей-то негромкий смех.
«Пора идти,» - вздохнула она, опуская до земли дверную завесу и закрывая деревянные створки. Не каждый ливень здесь приносил с небес только воду и чешую летучих рыб, - даже прочное дерево покоробилось и пошло морщинами, изъеденное дыханием Озера Кинта. «Вот так и живи у злой воды,» - покачала головой Кесса, спускаясь с холма. Никого не было в огромном доме – старшие улетели к озеру, младшие играли в мяч над площадью, не с кем было попрощаться. А караван, нагруженный бочонками с кислотой, уже стягивался к нижним воротам, и Кесса не хотела опоздать.
Чешуи на подошвах звонко цокали о камни мостовых – и еле слышно шелестели, когда странница ступала на мягкую землю. В очередной раз наступив на булыжник, она посмотрела на ноги и хихикнула. «Лапы, как у утки! Вот так башмаки у народа Ойти…»
И правда, обуви на человечью ногу не шил никто во всём Кести – а то, во что обувались Ойти, выглядело на ней престранно: узкая пятка и широко растопыренные пальцы, как перепончатая утиная лапа. Но Кесса и таким башмакам была рада – то, в чём она спустилась с берегов Великой Реки, не пережило едкого ливня…
- Спешка? Да о чём ты… - досадливо вздохнул кто-то на затенённом крыльце дома-холма. – Времени у нас, почтенный, столько, что на телеге не увезёшь. Сам не знаю, когда вернусь к своим! Слышал, что говорят у ворот? Похоже, скоро въезд в Форайлит закроют. Падучая зараза… Так что не спеши, почтенный Элтис. Я дождусь твоего товара.
Кесса приостановилась, заглядывая в тень навеса. Один из собеседников, настороженно сверкнув глазами, заторопился в дом, второй усмехнулся во всю зубастую пасть и пошёл навстречу.
- А-а, ты уже в дорогу? – Хонтагн окинул Кессу погрустневшим взглядом и вздохнул. – А я хотел заглянуть к тебе на рассвете, попрощаться. Так толком и не поговорили…
- Я думала, ты уже с рассвета ловишь в лесу жуков, - опустила взгляд Кесса. – День солнечный… Как твоя повозка?
- Починят когда-нибудь, - пожал плечами Элтис и опустился на скамью, устало щурясь. – До Семпаля я никуда не сдвинусь, а к тому времени либо починят, либо совсем развалится. Пока в лесу полно жуков, тут скучно не будет. Едешь с Арашти?
- Да, с её караваном, - кивнула Кесса, присаживаясь рядом. – Арашти думает, я принесу удачу.
- Х-хех, - оскалился в усмешке Хонтагн. – Всё перепуталось в головах у Ойти. Чёрные Речники не для
