рассказать! Вы сейчас первый бой описываете, или про второй? – с воодушевлением повернулся генерал к Рюмину, – С удовольствием послушаю, а то, знаете, некоторые детали, в силу полученного ранения, ускользнули от моего внимания. А жаль, очень жаль, эпическое сражение случилось. Наверняка войдёт в историю военного дела. Золотыми буквами будет вписано!
Упс-с, что-то пошло не так…
Похоже, со своим невинным развлечением мы попали…
Как минимум, в неловкое положение. Генерал-то на полном серьёзе говорит. А глаза-то как у него горят. Сверкают просто.
Наши растерянные выражения лиц по достоинству оценил один лишь Шабалин, и то занимался он этим недолго. Махнув рукой, чтобы на него не обращали внимания, он торопливо вышел из зала, чтобы проржаться без свидетелей. С возвращением он тоже не слишком торопился, и когда вернулся через полчаса, то застал уже завершения рассказа о совершённых подвигах, повествуемое аж двумя восторженными рассказчиками, не забывавшими пополнять друг другу опустевшие рюмки.
– Господа, может, мы прервёмся и немного помузицируем? – со страдальческим выражением лица спросила Алёна.
– Никак нет-с. Дела, знаете ли, дела. Пока память свежа, надо рапорт в Генеральный штаб составить и представления на награды оформить должным образом, – молодцевато подскочил генерал, и даже каблуками умудрился при этом прищёлкнуть, – Вы уж дальше без меня развлекайтесь. А для нас служба превыше всего. Рапорт – это продукт скоропортящийся, – назидательно произнёс он, обращаясь ко мне и Антону, – Наш должен первым на рассмотрение попасть. И то, что противник крайне поспешно отступил от Степного, это тоже несомненно наша заслуга. Очень важно отметить, что враг оказался психологически повержен, – бормотал он уже про себя, пробираясь к выходу через нагромождение кресел и стульев.
Если что, то мебель была в повествовании о подвигах использована в качестве декораций и её расстановка должна была изображать укрепления, которые оба рассказчика атаковали, сев задом- наперёд на стулья и демонстрируя слушателям действия кавалерии противника.
– Я что-то пропустил? – заинтересованно осмотрел Шабалин пару поверженных укреплений, стоящих ножками кверху и ковёр, смятый в складки двумя лихими кавалерийскими атаками.
– Совсем немного. Всего лишь процесс создания легенды, – ошарашенно помотал я головой, не веря ещё, что всё закончилось и наша мебель в безопасности.
– Ах, как жаль, – с чересчур преувеличенным огорчением посетовал наставник, – И много мы там нагеройствовали?
– Кровь лилась рекой, – подтвердил я и с намёком покосился на опустевший штоф водки и задремавшего в кресле Антона.
Устал юный кавалерист, умаялся.
– Ну, тогда ничего страшного. Давайте и мы с вами это дело отметим. Я заметил, что у вас весьма неплохие вина были поданы. Крымские?
– Могу шампанское предложить. Французское.
– Да ну его, – презрительно сморщился Константин Семёнович, – Жуткая кислятина. Не пойму, что люди в нём находят. То ли дело наши, крымские. Бастардо у вас имеется, если не ошибаюсь. Моё любимое.
– Ау, милый, ты про нас не забыл? – подала голос Дашка, скрывающаяся на диване.
Обе мои жены ещё в середине эпического повествования с ногами забрались на диван и укрылись пледами, чтобы не пасть жертвами бешено скачущей кавалерии.
– Нам мадеру, – тут же подхватила Алёнка, – И желательно прямо сюда, в безопасный тыл.
– Это стоянка дирижаблей, – кивком указал я Шабалину на диван, на что он понимающе хрюкнул в ответ.
– А всё-таки, как так вышло, что генерала ранили? – спросила Дарья, принимая из моих рук бокалы.
– Да там майор один решил героизм проявить и прикрыть собой нашу архимагшу. Он сам от магии далёк, видимо, оттого и не знает, что расстановку звезды ни в коем случае нельзя нарушать. Генерал бросился ему наперерез, да так неловко, что оба они вылетели из-под защитной полусферы, которую я держал. Там его и зацепило. Осколок в плечо, небольшой, размером с ноготь, и обломком бревна лица поранило.
– А архимагша ваша что, внимания никакого не обратила? – подозрительно поинтересовалась Дашка.
Я лишь плечами пожал, а Шабалин отчего-то заулыбался вдруг.
– Думаю, с майором мы вскоре познакомимся. Тамара у нас хоть и строгих правил, но для беседы с майором после боя время нашла, и думается мне, что она адресочек ему написала, перед тем, как к дирижаблю побежать. Это мы её перед взлётом дожидались, – пояснил он уже мне.
Я лишь вздохнул в ответ, зато жёны этим пикантным моментом всерьёз заинтересовались, и вдвоём насели на Шабалина, требуя подробностей столь романтического эпизода.
Я от разговора отключился и, прикрыв глаза, думал про своё, наслаждаясь вкусом вина и теплом, разлившимся по груди.
Начал было с рассуждений о жизни. Она у меня чуть ли не с каждым месяцем всё сложнее и сложнее получается. Порой сам себе завидую, вспоминая, как мне, молодому, легко и просто жилось. Нет, в старики я себя не записываю, но и те дела, что я на себя взвалил, вполне могли бы ещё лет десять подождать, тогда бы они мне впору по возрасту пришлись, и то, пожалуй, не все. И вопрос вовсе не в моих способностях, а в тех людях, что меня окружают.
Всё-таки какие все люди разные… Даже одни и те же события каждый из них по-своему воспринимает и оценивает. Вот, например, сегодня.
Антон с генералом на героизм напирают.
Шабалин лоб морщит, выдумывая что-то новенькое и анализируя совершённые ошибки, допущенные в горячке боя.
Алёна с Дарьей вон как вскинулись, услышав про завязывающийся роман, возникший на фоне ещё дымящихся руин заставы.
Свете, той вообще ничего не интересно. Она два дня назад улетела и теперь новый пресс на головном заводе запускает, находя для телефонных звонков лишь пять минут перед сном.
А у меня совсем другое в голове. Пытаюсь сообразить, как наши победы на жизни Одарённых скажутся, и что мои «друзья» придумают, те, которым любые победы магии поперёк горла встают.
Не надо думать, что разговор со следователем я позабыл и без последствий оставил. Нельзя такие вещи на самотёк пускать. Смертельно опасно, знаете ли. Мне тут не так давно подумалось, что убийства Второва и Меркулова в чём-то схожи между собой. Так что мы и за заместителем одним присматриваем, о котором следователь упоминал в разговоре, и частного детектива наняли, поручив покопаться в деле Меркулова. Заодно и я память освежил, стряхнув пыль с нескольких папок, что достались мне «в наследство» от князя Куракина. Чую, лишними они точно не будут, если у нас появиться шанс зацепить кого-то по делу Второва.
Убийство Светкиного отца я прощать не собираюсь. Нормальный он мужик был, правильный. Запомнился мне, хоть и знаком я с ним был недолго. Можно сказать, мы с ним друг в друге родственные
