мире? — переспросил дракон.
— Видите ли, я пацифист, — скромно поведал я. — И неприемлю войн ни в каком виде.
Дракон беспомощно посмотрел на моих спутников.
— Это правда? — спросил он.
— Со всей ответственностью заявляем, что не имеем к этому никакого отношения, — поспешно произнёс граф Капканс.
Дракон фыркнул. Из ноздрей его вылетело два огонька пламени. Это живо напомнило о незабвенной донье Карлотте, и на миг меня охватила ностальгия.
А потом он щелкнул пальцами и на полу образовались два дополнительных стула и небольшой столик, на котором красовались пузатый самовар, расписной чайник, блюдо с эклерами и несколько вазочек с вареньем.
— Прошу к столу, господа, — гостеприимно произнёс дракон. — Мы с вами старые враги. И думаю, в данном экстраординарном случае можем обойтись без церемоний.
— Думаю, в данном экстраординарном случае мы не обойдёмся без поллитры, — крякнул генерал, усаживаясь на столь же неудобный, как и у меня, стул.
— Неужели вы не были в курсе? — сочувственно вопросил дракон царедворцев.
— К сожалению, нет, — с неохотной ответствовал граф Капканс. — О пацифизме наследника нам не было известно.
— Ай-ай-ай!.. — всплеснул красивыми белыми руками дракон, а ещё поцокал раздвоенным языком. — Какое несчастье. Сочувствую, господа.
— Пацифизм — это не смертельно, — поморщился генерал Мортиферус.
— Надеюсь, очень надеюсь, — с готовностью кивнул дракон.
А потом все трое посмотрели на меня, как на безнадёжно больного.
Я как раз ухватил самый аппетитный эклер и с вожделением откусил половину. И чуть не подавился.
— Что? — самообладание давалось с большим трудом. А потому я решил больше не заморачиваться.
— Надо что-то делать с твоим пацифизмом, малыш, — пояснил дракон.
— Война вот-вот начнётся, — громыхнул генерал. — И мы не можем позволить себе иметь на троне... пацифиста.
Как он это сказал!.. Словно на языке сидел большой противный паук, которого никак не получалось выплюнуть.
— Да, всё готово, — кивнул Капканс. — Наши с вами юристы трудились над соглашением последние несколько недель, и если вы соблаговолите подписать... — он полез за пазуху и громко зашуршал сухим пергаментом. — То встретимся где обычно, в условленное время.
Я проворно запихнул в рот остатки эклера и выхватил из пальцев графа свёрнутую в трубку бумажку.
Не стесняясь, сорвал печать красного сургуча и развернул.
Заголовок гласил:
ДОГОВОР О ВОЕННЫХ ДЕЙСТВИЯХ.
Между измерением Заковия и измерением Благор.
Дальше шло про давнюю распрю, бла-бла-бла, два древних и благородных народа, бла-бла-бла, смыть оскорбление кровью, разорить земли и уничтожить население под корень, бла-бла-бла.
Затем, очень мелким шрифтом, скрупулёзно перечислялись разовые выплаты и пожизненные контрибуции победившей стороне.
Интересно: как это разорённая страна с изничтоженным под корень населением сможет себе позволить такие расходы...
Дочитав до конца, я аккуратно сложил свиток и сунул себе в карман. Покажу Лолите, её это развлечёт.
А потом заявил:
— Войны не будет.
Минуту за столом царило молчание.
В скобках замечу: к чаю, кроме меня, никто так и не притронулся.
Первым в себя пришел генерал Мортиферус. Что значит — армейская дисциплина!..
— Милорд, вы не можете нам запретить, — капризно сказал он. — Объявлена мобилизация, войска поставлены под ружьё и ждут только вашего приказа к наступлению.
— Я его не отдам, — кротко сказал я.
— Но позвольте, — граф Капканс тоже перестал хватать ртом воздух. — Вы не можете, милорд! Мы столько готовились. Потрачены огромные средства. Мы собрали налоги, в конце концов...
— Ну так отдайте обратно, — легкомысленно заявил я.
— Что?.. — округлил глаза граф.
— Налоги, — доходчиво пояснил я. — Раз войны не будет, вы можете спокойно отпускать мобилизованных по домам, а средства, собранные на милитаризм, снова раздать населению. Или пустить на благотворительность — что одно и то же.
И тут захохотал дракон.
— Насколько я знаю господина Фаберже, — проговорил он, утирая невольные слёзы. — Он скорее САМ выйдет на поле боя, нежели отдаст что-либо, попавшее в его руки. Будь это налоги — которых, я полагаю, собрана немалая сумма, — или дохлого кота уши. Так что, воевать придётся, малыш, — добавил он с некоторым даже сочувствием. — Потому что на нашей стороне то же самое: чешуя начищена, когти заточены, и съедено столько воспламенительного порошка, что хватило бы на обогрев некрупной, но очень холодной страны в течении сотни лет.
— Но я пацифист!
— Надеюсь, это лечится.
— В конце-концов, я просто НЕ ХОЧУ воевать.
— Не всё в жизни происходит по нашему желанию, малыш.
В голосе дракона сквозило сочувствие. А у меня перед глазами забрезжил лучик надежды...
— ПОСПОРИМ?
Я прищурил глаза, задрал брови и хитро улыбнулся — словом, проделал все положенные действия, способные соблазнить оппонента на принятие пари.
У меня получилось. Дракон заинтересованно наклонился вперёд.
— Что ты имеешь в виду, малыш? — тихо спросил он.
Мне не нравилось это фамильярное обращение: "малыш". Но сейчас я решил не заострять.
— Я говорю, что войны не будет, — повторил я. — Вы утверждаете, что будет. Давайте заключим пари. Выигравший получает всё то, что перечислено в свитке, — я похлопал себя по карману.
Царедворцы — все трое — переглянулись.
Дракон задумчиво поджал губы, откинулся на спинку своего стула и прищурил глаза. А потом сказал:
— Знаешь, малыш, тебе удалось меня удивить. Признаться, сначала я думал, что ты болен. И даже успел пожалеть об этом, а потом свыкнуться с мыслью, что такой многообещающий молодой человек... — он вдруг замолчал. — Но твоё предложение пари... — он покрутил шеей, обёрнутой в несколько раз шелковым белым платком с пышным бантом. — Значит, выплаты в тех же размерах?
— Я передумал, — сказал я. Со стороны моих царедворцев донёсся облегчённый вздох, в глазах дракона мелькнуло разочарование. — Предлагаю УДВОИТЬ ставку.
Граф Капканс издал придушенный стон, генерал шаркнул по полу ногами — инстинкт побуждал бравого вояку вскочить и свернуть шею глупому щенку — то есть, мне, но присяга на верность надёжно удерживала на месте.
И только дракон смотрел на меня с улыбкой и гордостью.
— Сроки? — уточнил он.
— Э... Неделя. Я в Заковии человек новый, и...
— Три дня.
Слова упали ёмко, как мамонт в вечную мерзлоту.
— Хорошо, три дня.
Я поднялся. Дракон тоже. И первым протянул
