руку, которую я пожал с некоторым трепетом.
— Ну, раз вы всё уже решили, — пожав плечами, граф Капканс тоже поднялся. Весь вид его говорил: вот ЭТО я и называю Настоящие Неприятности... — Соблаговолите произнести общепринятую формулу.
Дакон слегка наклонил седую голову, а потом торжественно произнёс:
— Я, Марк Тиберий Коммод.
— Я, принц Максимилиан Золотов, — вторил ему я.
— В здравом уме и твёрдой памяти...
— Аналогично.
— При свидетелях...
— Куда же без них.
— Торжественно заявляю, что согласен заключить пари...
Говорили мы ещё долго. Было скрупулёзно перечислено всё, что может получить выигравшая, и с чем расстанется проигравшая стороны.
Отдельным пунктом было указано, что будет со мной, если я проиграю...
Не будем об этом.
Но судя по лицу генерала, он примет в расправе самое горячее участие.
— Ну... — произнёс дракон, когда все опять расселись. По щелчку его пальцев на столике возникла ведёрная бутыль коньяку — что моими царедворцами было воспринято гораздо благосклоннее, чем чай. — Теперь расскажи, как там поживают мои дражайшие родственники.
— Всему своё время, мессир, — сказав это, я мужественно хлопнул коньяку и поднялся. — В свете того, что вы дали мне не слишком много времени на решение задачи, вынужден отложить приятную беседу на более спокойные времена. Как говорит одна моя знакомая драконица, сначала — челим, потом — чилим.
— Э... — на лице старого дракона появилось то самое выражение, какое бывает у всякого взрослого, имеющего несчастье общаться с подростком. Как я его понимаю...
— Челим — от слова челлендж, или соревнование. А чилим — значит отдыхаем, расслабляемся, — я улыбнулся свысока. Всегда приятно напомнить древним мудрым существам, что мы, молодёжь, тоже кое-что знаем.
— Это я понял, — отмахнулся дракон. Я его тут же зауважал. — Я спрашиваю, что ты там несёшь о молодой драконице?..
— А, так это Зебрина, — я махнул рукой. — Дочка дона Вито и доньи Карлотты...
И тут лицо дракона треснуло.
Надменное невозмутимое выражение разбилось, сморщилось, как сминаемая фольга, а вместо него проступило...
— У меня родилась внучка.
И он расплылся в счастливой улыбке.
— Вот уж лет двести тому, — кивнул я. — Жаль, что у меня нет карточки. Но по-случаю обещаю раздобыть...
И тут лицо дракона посуровело.
— Если внучке двести лет, почему она говорит, как подросток?
— Так её ж заколдовали во младенчестве, — охотно пояснил я. — Наложили чары, чтобы Зебрина не взрослела.
— Кто посмел?.. — заревел Марк Тиберий Коммод.
А потом так стукнул кулаком по несчастному столику, что тот рассыпался в прах. Вместе со всем содержимым.
Мои царедворцы подскочили. Дракон уставился на них прокурорским взглядом.
— Ваша работа?..
— Мессир, не думаю, что...
— Это сделал король Зиновий, Марк, — вежливо наябедничал генерал.
Граф Капканс закатил-таки глаза.
А я прикусил язык. И тоже мрачно посмотрел на генерала.
— Хотелось бы услышать подробности.
— Это долгая история, милорд, — вздохнул генерал Мортиферус.
— Внезапно я перестал торопиться, — с вызовом ответил я.
Ну что с нашей семьёй такое, — лихорадочно металось в голове. — Папаня заколдовал девчонку, я отнял способности...
Если это и есть хвалёный дар Золотовых — то ну его на фиг, к свиням собачьим.
— Это давняя история, — неохотно сказал граф Капканс. — Ваша сестра Зоя влюбилась в дракона Руперта. Но так как дом Коломбо и дом Золотовых находились в состоянии войны...
Я вздохнул.
Нет повести печальнее на свете. А потом — чума на оба ваших дома. Такие дела.
Зара говорила, что Руперт убил Зою. А Руперт говорил, что был влюблён в одну драконицу, которая погибла при трагических обстоятельствах.
— Это была месть, — буркнул вдруг генерал Мортиферус. — И я не горжусь тем, что позволил вашему отцу, милорд, сделать это. Мы не воюем с детьми. Не должны.
— Но — что сделано, то сделано, — философски пожал плечами граф Капканс. — И нам остаётся только...
— Я обещал дону Коломбо, что сниму проклятье с его дочери, — сдавленно сказал я, глядя на дракона. — Эту же клятву я повторяю и перед вами, Марк Тибериус Коммод. Я найду способ сделать Зебрину свободной.
Я не кривил душой. Просто не сказал, что тоже приложил лапку к её бедам.
Дракон кивнул.
— Так тому и быть, — сказал он. — Признаюсь честно: если бы я узнал об этом ДО того, как мы заключили пари — война началась бы сей же час, — он помолчал, давая словам проникнуть в наши души и просочиться до самых пяток. — Но я сдержу слово.
— Значит, на этом месте через три дня? — я нервно улыбнулся.
Столько всего произошло... Успеть бы переварить. Главное — не подавиться.
Дракон поднялся.
— Я поклялся не ступать на землю Сан-Инферно, — сказал Марк Тиберий Коммод. — Мы поссорились. Из-за того, что они приняли необратимое решение. Я был зол, и не хотел терять дочь. Но она — дракон. И конечно же, поступила по-своему. Но я благодарен тебе, малыш, за весть о родне. Зная, что они живы и здоровы, мне будет чуточку легче жить.
Я был тронут безмерной печалью и скорбью в его глазах.
Потому молча поклонился и пошел к тому месту, где в магическом щите засветился проход.
Что лучше?.. Не иметь семьи вовсе, и жить в одиночестве, но спокойно, или иметь — и потерять, чтобы вечно чувствовать пустоту в сердце?
Не знаю. Мои личные родственники пока ощущаются чем-то вроде чемодана без ручки.
И тащить тяжело, и бросить жалко.
Как только мы преодолели защитный барьер, граф Капканс подскочил ко мне с вытянутым пальцем, которым принялся тыкать мне в лицо самым невежливым образом.
— Вы!.. Вы... — ничего более оригинального он придумать не мог.
— Если бы вы не были наследником трона, — мрачно расшифровал его тыканья генерал. — Я бы уже отдавал приказ о вашей казни. Как врага народа.
— Вы забыли добавить "милорд", — напомнил я.
— Разумеется. Казнить, как врага народа, милорд.
Я усмехнулся.
— Знаете, меня уже пытались как-то казнить, — аккуратно взяв за запястье на болевой, я отвёл от своего лица руку Капканса. — Это было буквально на прошлой неделе... Как видите, я жив-здоров. А
