Став старше, она сократила свои выступления, хотя всегда была готова спеть в финале шоу, к большому удовольствию толпы.
И теперь Эверли пела фирменную песню Кэнди голосом, так похожим на голос их бабушки, что у Холли на глазах выступили слезы. Это должно было увенчаться успехом. Они собирались спасти этот город и все эти горько-сладкие воспоминания о ее бабушке.
Эверли взяла последнюю ноту, удерживая ее и эхом разнося по всему театру. Когда она закончила, улыбка тронула ее губы. Холли, Аляска и Гейб вскочили на ноги и яростно зааплодировали.
Эверли прошла по проходу и опустилась на кресло рядом с Холли.
— Скажи мне, что все было нормально.
— Это было более чем нормально. Это было потрясающе. Ты была потрясающей.
Губы Эверли изогнулись в улыбке.
— Это сработает, не так ли? Мы спасем это место.
Холли кивнула, ее грудь сжалась.
— Да, спасем.
Гейб и Аляска сели по другую сторону от Эверли.
— Но это же только начало, верно? — спросил Гейб, проводя рукой по подбородку.
— Что ты имеешь в виду? — нахмурилась Эверли.
— Я имею в виду, что как только мы спасем его от реконструкции, нам нужно будет сделать его прибыльным. В противном случае это только вопрос времени, когда это место обанкротится. «Гербер Энтерпрайзис» по-прежнему будет владеть большей частью земли и собственности, верно? Они все равно захотят вернуть свои инвестиции.
— Может быть, они продадут его нам обратно, — сказала Аляска. — Или сдадут его в аренду.
— Может быть, они откажутся от продажи, и наши родители снова будут владеть им, — Гейб приподнял бровь. — Хотя при мысли об этом у меня кровь стынет в жилах. Они лишь попытаются продать его снова.
— У нас все получится, — сказала Эверли. — Да, все стало немного запущенным после того, как бабушка заболела. Но мы можем начать строить его заново. Вернуть туристов сюда. Реклама шоу на следующей неделе поможет в этом.
— Нам понадобится бизнес-план, — сказала Холли.
— Я не смогу здесь оставаться, — пробормотал Гейб. — Мне нужно вернуться к тренировкам. И Криса тоже здесь не будет.
— А я отлично умею устраивать шоу, но ужасно разбираюсь в цифрах, — Эверли поморщилась.
Аляска подняла брови, но ничего не сказала. Она хорошо знала свою сестру.
В следующее мгновение все трое посмотрели на Холли.
Она подняла руки вверх.
— Ни за что. У меня есть моя карьера. Моя собственная квартира. Я не могу оставаться здесь и управлять Винтервиллем.
— Ты не могла бы сделать перерыв? — спросила Аляска тихим голосом. — Только до тех пор, пока мы не приведем это место в порядок.
— Я не бизнесмен. Я бухгалтер. Это две разные вещи. Норт мог бы это сделать. Он отлично умеет командовать всеми вокруг, — Холли начала паниковать. Они все смотрели на нее так, словно у нее были ответы на все вопросы.
Гейб усмехнулся.
— Да, но у него есть свой собственный бизнес, которым он должен заниматься. Он мог бы помочь, но он всегда там так занят.
— И я тоже занята, — заметила Холли.
— Ты сказала мне, что можешь сама выбирать дела и часы работы, — Гейб наклонил к ней голову. — Всего несколько месяцев помогли бы.
— И было бы так удивительно, если бы ты была здесь с нами, — сказала Эверли, с надеждой улыбаясь ей.
— Мы еще даже не остановили продажу города, — сказала Холли. — Нет смысла строить какие-либо планы, пока мы этого не сделаем.
Это была ложь. Конечно, они должны строить планы. Джош сделал бы это на их месте. В конце концов, он спроектировал совершенно новый курорт.
А у них только был концерт и древний пункт в городских документах, без планов на будущее.
— Это не было «нет», — сказал Гейб, ухмыляясь.
— Это также не было «да», — Холли заправила прядь волос за ухо. Ей хотелось бы поговорить об этом с Джошем. Он слушал и давал советы, она знала об этом, потому что подслушивала его видеозвонки. Он никогда не горячился и не злился. Его ответы всегда были взвешенными и обдуманными.
Он был именно тем человеком, которого она хотела видеть на своей стороне. И единственный человек, который не мог им быть.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Дайте мне подумать об этом, — пробормотала она.
Эверли взвизгнула и поцеловала ее в щеку.
— Возьми столько времени на обдумывание, сколько тебе нужно, — затем она усмехнулась. — Будет удивительно, если ты будешь жить здесь.
***
— Как обычно? — спросила Долорес, когда Джош вошел в кафе «Холодные пальчики».
Как обычно.
Джош улыбнулся, услышав это.
— Да, пожалуйста. И американо.
— Может быть, еще и пирожное? — Долорес приподняла бровь. — Холли любит такие.
Он не спросил, откуда она узнала, что он встречается с Холли. Долорес не была глупой.
— Да, это было бы здорово.
— И Вы хотите, чтобы я записала это на Ваш счет или на счет Холли? — ее глаза сверкнули. — Потому что, строго говоря, если Вы заказываете, это переходит к Холли, а если она заказывает, это переходит к Вам.
— На мой счет, — его голос был тверд.
— Хороший выбор, — Долорес подмигнула ему, а затем повернулась к кофеварке и взяла две чашки.
У Джоша зазвонил телефон. Он вытащил его и нахмурился, увидев, как на экране высветилось имя его дедушки. Джош переключил вызов на голосовую почту, а затем, на всякий случай, выключил телефон. Если он собирался прогуливать работу, то сделает это с шиком.
— Привет, — Холли вошла, холодный ветерок шевелил кончики ее волос под шерстяной шапкой. Ее щеки порозовели, а губы распухли. — Извини, что опоздала.
Она поколебалась мгновение, но приподнялась на цыпочки и прижалась губами к его щеке.
И будь он проклят, если его сердце не колотилось о ребра.
— Два кофе и пирожное, — Долорес передала их через прилавок и странно посмотрела на Холли. — Он настоял, чтобы я записала их на его счет. Я пыталась сопротивляться, но этот мужчина неотразим.
Глаза Холли снова встретились с его глазами.
— Да, я слышала об этом, — ее губы дрогнули, и он улыбнулся ей.
— Ты готова? — спросил он ее, склонив голову в сторону двери.
— Да, пойдем.
Холли молчала, пока они шли к его машине, потягивая кофе, а он щелкнул брелоком, чтобы открыть замки. Джош придержал для нее дверь, и она забралась внутрь. А он перешел на другую сторону, а когда закрыл водительскую дверь, то повернулся к ней с вопросительным взглядом.
— Ты в порядке? Ты очень тихая.
— Это было долгое утро, — она слегка улыбнулась ему. — И в моих ушах все еще звенит от музыки.
— Ты беспокоишься о том, что мы собираемся сделать? Потому что нам это не нужно. Я смогу жить без рождественской елки.
Она глубоко вздохнула, затем села прямо.
— Нет, я не беспокоюсь об этом. Я обещала тебе рождественскую елку, и мы ее получим. Это будет весело. Мне просто нужно немного расслабиться.
— Я знаю хороший способ сделать это, — пробормотал он.
Холли рассмеялась.
— Да, и мы окажемся в постели и без дерева.
— Звучит довольно хорошо для меня.
Она расслабилась на сиденье.
— Нет, мы купим елку. Давай, поехали.
Он завел двигатель, выезжая с городской площади на главную дорогу, ведущую из Винтервилля. Он уже однажды был на ферме рождественских елок — восемь лет назад, когда Холли показывала ему город.
— Помнишь, как мы когда-то приехали сюда на снегоходе? — спросила Холли, явно думая о том же самом.
— Я думал, ты собираешься убить меня. Ты вела его, как маньяк.
Она улыбнулась.
— Ты был худшим пассажиром. Вцепился в меня, как пиявка.
— Это было не потому, что я боялся, — сказал он ей, его губы изогнулись в улыбку. — Это потому, что я хотел пощупать тебя под твоим пальто.
Когда они завернули за поворот дороги, показалась ферма. Пейзаж был покрыт елями, большими и маленькими, простирающимися насколько хватало глаз. Он заехал на почти полную стоянку перед обширным магазином, где большинство людей забирали свои деревья, и выключил двигатель.
