двери новой квартиры.
С такими людьми и входила во взаимоотношения Корыгина. Стоило ей лишь один раз сказать кому-то, что она знакома с неким официальным лицом, которое может устроить за соответствующую мзду квартиру вне очереди, как к ней стали приходить желающие воспользоваться сомнительными во всех отношениях плодами этого знакомства. И Корыгина стала без труда собирать обильную дань, о которой даже и не мечтала, когда была скромным водителем трамвая.
Впрочем, теперь от ее скромности не осталось и следа. Она сделалась «большим и нужным» человеком, с которым искали знакомства, которого окружали почетом и уважением, перед которым заискивали. Ей подхалимски дарили цветы, духи, которые она очень любила, шоколадные наборы, целовали ей руку. С ней пили вино, и первый тост обычно бывал «за успех дела!». «За здоровье Артура Ивановича!» — изрекала в ответ Корыгина, поднося к губам рюмку и загадочно играя глазами. «Артур Иванович» и был, по ее словам, тем самым лицом, от которого зависело получение квартиры. Якобы для вручения ему и брала Корыгина деньги: с кого тысячу рублей, с кого — две, а то и более.
Разумеется, никакого Артура Ивановича и в помине не существовало. Но Галина Алексеевна так убедительно играла роль, столько искренности, доверительности было в интонациях ее голоса, в выражении глаз, что никому и в голову не приходило, что эта симпатичная на вид, такая обаятельная особа — мошенница.
По утрам Корыгина шла на «работу». Готовясь к ней, она тщательно причесывалась, приводила в порядок ногти, подводила ресницы, оттеняла зеленоватыми или голубоватыми мазками веки. Завершив манипуляции над своим лицом, она заглядывала в зеркало:
— Ну, как вы сегодня выглядите, мадам?
И, игриво подмигивая, сама же отвечала:
— Вы чертовски милы! В вас сидит какой-то бесенок!
Потом продолжала:
— Ваше лицо — вывеска вашей фирмы. Оно должно убеждать клиентов, вселять доверие. Никакой грубой размалевки! Вы — не какая-нибудь шлюха, трепло, а порядочная женщина, верная жена, образцовая мать троих детей, и в то же время вы — интересная особа, следящая за своей внешностью, стремящаяся не отставать от моды…
После этого Корыгина надевала сапоги на полуплатформе или белые лакированные туфли (в зависимости от времени года и погоды), брала большую сумку и уходила на «работу». День ее был загружен до отказа: встречи, разговоры, переговоры, поездки на новостройки, где она показывала «клиентам» дома, в которых они якобы получат в скором времени квартиры. Иногда приводилось подвозить «клиентов» к какому-нибудь учреждению, оставлять их на улице, а самой заходить в подъезд. Там она стояла некоторое время в вестибюле, после чего выходила с сияющим лицом и радостным тоном объявляла: «Ну, все в порядке! Артур Иванович велел готовить документы — справку по форме номер девять, характеристики…»
Часто встречи проходили в кафе, иногда за городом, куда Галина Алексеевна ехала в такси, щедро расплачиваясь с шоферами, оставляя им трешки и пятерки сверх таксы.
Самым приятным во всей этой хлопотливой деятельности было получение денег. Корыгина деловито, с серьезным видом писала расписки, которые представляли собой в сущности простые бумажки, ибо никакой юридической силы не имели. Потом ей вручали пачки купюр, и она прятала их в свою объемистую сумку.
Галина Алексеевна так вошла в роль, что иногда ей казалось, будто она и взаправду значительная фигура, которая может посодействовать, устроить, достать… Ни ее муж Виталий Корыгин, ни тем более дети, ни родители — решительно никто не знал, чем она занимается. Окружающие даже не догадывались, что она принадлежит к имеющему многовековую историю клану мошенников, шарлатанов и аферистов.
Деньги так легко доставались ей и в таком количестве, что она просто не знала, куда их девать. Корыгина тратила деньги с такой поспешностью, будто они жгли ей руки и она хотела поскорее избавиться от них. В доме у нее появились дорогие вещи. Был куплен цветной телевизор. Несколько раз обновлялась мебель. Всевозможные семейные события, вроде дня рождения или какой-либо годовщины, Галина Алексеевна неизменно отмечала в ресторанах. Заказывала самые дорогие блюда и вина. За все платила одна. Каждый раз оставляла в ресторане по сто рублей и больше. Иногда, видя, как легко она швыряется деньгами, кое-кто из ее подруг спрашивал с удивлением: «Галка, да откуда у тебя столько денег? Ты ведь, кажется, не работаешь?» — «Не ваше дело, — отвечала Корыгина, — как я живу и откуда у меня деньги. Это никого не касается». Иногда же ссылалась на какую-то богатую тетку, будто бы оставившую ей наследство. Словом, выкручивалась, как могла.
Но, как говорит пословица, «не все коту масленица, придет и великий пост». Угарная жизнь, которой жила мошенница, близилась к завершению. Люди, которых она обманывала, начали догадываться, что никакого Артура Ивановича нет. «Клиенты» стали требовать свои деньги назад. Теперь Корыгиной приходилось уходить из дома не затем, чтобы обделывать очередные темные дела, а для того, чтобы скрываться от «клиентов». Не заставая ее дома, они оставляли письма, записки. Некоторые из них попали потом в руки следствия.
«Галина Алексеевна! Застать вас не могу. Позвоню в 19.00. Если снова не застану, позвоните сами Ире. Она скажет, где я. Сообщите, где вас застать. Володя».
«Галя! Я приехала в назначенное время, но тебя, как всегда, нет. Больше ни звонить, ни приходить не буду. Ждала два года. Хватит. Валя».
Это уже были угрозы. Корыгина стала понимать, что тучи над ее головой сгущаются — могут и судить, и посадить. И она решила, пока не поздно, принять контрмеры. Рассказала обо всем мужу. При этом не обошлось, разумеется, без слез. Она намекнула супругу, что и ему несдобровать: он хоть и не знал, откуда у его жены столько денег, однако должен был бы поинтересоваться их происхождением, а не принимать все как должное. Выходило, что муж — сообщник.
— Что же мне теперь делать? — всхлипывала ночью, лежа в постели, Галина Алексеевна.
— Отдать людям деньги.
— Откуда я их возьму? Все до копейки истратила.
— Тогда иди с повинной.
— Куда?
— В милицию, понятно.
— Думаешь, надо?
— Хуже, во всяком случае, не будет.
И так как другого выхода у нее не было, Галина Алексеевна Корыгина явилась с повинной в Главное управление внутренних дел Леноблгорисполкомов.
Правда, рассказывая следователю о своих мошеннических проделках, она пыталась приуменьшить собственную вину. Так, она заявила, что Артур Иванович существует в действительности. Они познакомились на улице. Он искал дефицитную косметику. Ему нужна была какая-то особая французская «тень» для век — он собирался ее подарить не то жене, не то любовнице. Когда Галина Алексеевна купила Артуру Ивановичу нужную косметику, он сообщил, что имеет отношение к распределению
