И, как в прошлый раз, через несколько дней он почувствовал, что каждое новое перемещение требует все больших усилий. Великий Магистр был не только могучий и искусный воин, но и великий мудрец. Его разум позволил воспринять знание, переданное плитой. И сейчас трудно сказать, плита ли подсказала ему решение, или это неожиданное озарение ученого-книжника…
На следующий день он спустился в каземат, держа в руках небольшой сверток. Развернув промасленную холстину, достал инструменты, изготовленные из дамасской стали, которые к нему попали во время странствий по Святой Земле. Взял отливающее синевой зубило и молоток, приставил к краю плиты и ударил. Удар отозвался сильной болью в голове, словно острие зубила было прижато к его затылку. Великий Магистр закрыл глаза, собрался с силами и нанес еще один удар.
Через полчаса перед ним лежали несколько маленьких черных осколков…
Виктор Александрович посмотрел на свое кольцо с черным камнем в серебряной оправе.
– Да, мой мальчик, – Великий Магистр протянул руку, показывая такое же кольцо, – мы все носим осколки плиты. Посмотри, – он кивнул в сторону черного монолита. Только будь осторожен, не дотрагивайся, ты еще не готов.
Виктор Александрович поклонился и подошел к вмурованной в стену плите. Ее нижняя часть была испещрена неровными выбоинами. Голос Великого Магистра звучал ему в спину:
– Всего было получено более двадцати тысяч осколков. Большая их часть находится у Рыцарей и в сокровищнице Ордена.
Виктор Александрович понимающе кивнул. Всем братьям вменялось в первейшую обязанность вернуть в сокровищницу кольцо с пальца павшего Рыцаря. Пусть даже ценой собственной жизни.
Он слушал рассказ Великого Магистра и не мог поверить, что идет речь об истории их Ордена. То, что преподавалось в Школе и Университете, разительно отличалось от того, что сейчас говорил Великий Магистр.
…Конечно, осколок не обладал силой целой плиты. Но он позволял сделать шаг, отделяющий наш мир от Эдема.
Великий Магистр оставался единственным человеком, дотронувшимся до плиты и оставшимся в живых. Еще двое братьев попытались повторить его опыт, но погибли, не справившись с рухнувшим на них Знанием. С тех пор никто не решался повторить этот подвиг…
Поймав вопросительный взгляд Виктора Александровича, Великий Магистр кивнул головой:
– Да, сын мой. Я не посмел сделать это, – он тяжело вздохнул, секунду помолчал и продолжил, – только великий разум первого Великого Магистра мог принять груз знания. И никто не знает глубину бездн, открывшихся ему.
…Рыцари в белых плащах с алыми крестами вышли из клубящегося тумана на изумрудном холме. Они замерли в восхищении, осеняя себя крестным знамением и шепча молитвы Святой Деве. "Воистину, рай…Эдем…".
Они начали возводить Замок. Рыцари стали строителями. Великий Магистр благодарил Господа за чудный подарок – новый мир, который надлежит сделать их Эдемом. И отсюда исправить несовершенный мир старый.
А потом пришли драконы. Много славных рыцарей погибло в схватках с огнедышащими чудовищами. И если бы не сила и быстрота, которой наделила братьев черная плита, именуемая теперь Зеркалом Мира, то вряд ли удалось справиться с монстрами, головы которых сейчас украшают покои Башни.
Беда не приходит одна. Орден Тамплиеров, могучий и богатый, вызывал черную зависть многочисленных врагов. И удар был нанесен. Лучшие рыцари захвачены, Великий Магистр пленен и сожжен на костре. Он до последнего момента мог скрыться в Эдеме, но не мог оставить своих людей…
– Тамплиер? – Виктор Александрович совершил немыслимое, прервав Великого Магистра.
Но тот, не обратив внимания на вопиющее нарушение субординации, утвердительно кивнул:
– Да, сын мой. Это источник легенды о Тамплиере. Но только Тамплиер не злое безжалостное чудовище, а… Мы не знаем, кем или чем стал Великий Магистр после контакта с Зеркалом Мира. Может и чудовищем. Как бы то ни было, нет никаких фактов, говорящих о том, что Великий Магистр мог спастись.
… Уцелевшие Рыцари в Эдеме возродили Орден. И через несколько столетий Орден стал таким, каким мы его знаем сейчас…
Великий Магистр с трудом, опираясь на подлокотники, поднялся с кресла и медленно подошел к Зеркалу Мира. Протянул к нему руку, остановил у самой поверхности, закрыл глаза, подержал несколько секунд, словно желая почувствовать плиту, и, вздохнув, убрал ладонь.
– Грядет беда, сын мой, великая беда. Сотни лет мы были неуязвимы и мы, только мы определяли судьбы Мира. Но сейчас столкнулись с силой, способной противостоять нам. И смущать лучших из Рыцарей, – он сокрушенно опустил голову.
А потом закончил неожиданно сильно и жестко.
– Нам предстоит война. Большая война. И я хочу, чтобы ты, сын мой, стал острием копья Ордена, направленного в сердце его врага.
XIX
– Ты готов?
– Да, Учитель, – Сабир сбросил на землю плащ, крутанул в руках мечи, приноравливаясь к балансу, и принял боевую стойку – левая нога выставлены вперед, левый меч – на уровне пояса, правый – над головой, параллельно земле.
– Начали.
Мечи ожили в его руках, и Сабир, окруженный радужным блеском вращающейся стали, прыгнул вперед.
Короткий лязг клинков, треск, и, он, тяжело дыша и обливаясь потом, стоит на одном колене. От левого меча остался короткий обломок, но правый твердой рукой направлен в лицо противнику.
Ганя, для Сабира – Учитель, вооруженный коротким и узким мечом, похожим скорее на кинжал, даже не запыхался, коротко поклонившись, он отбросил оружие и протянул руку Сабиру.
– Очень неплохо. Тебе нужно следить за техникой. Ты увлекаешься своей скоростью, забывая, что у противника скорость не меньше. А, как правило, больше.
Сабир положил мечи на землю и выпрямился. Великолепный мастер рукопашного боя, он прекрасно владел своим телом, но фехтование, тем более с использованием боевого оружия, было для него дисциплиной новой. Одно дело обычное холодное оружие, являющееся в современном мире инструментом физического развития, и совсем другое – острейшие клинки, от которых каждую секунду зависит твоя жизнь. Принципиально другая техника, другие принципы организации боя. Сабир, прирожденный воин, как губка впитывал в себя новое искусство.
– Давай пройдемся, – Учитель жестом пригласил его за собой. Стоявший в стороне невысокий человек в одежде из грубой кожи на шнуровке, загорелый до черноты, подскочил к ним, сноровисто собрал разложенное на земле оружие, завернул в мешковину и пристроился за спиной Учителя.
Они шли по сочной, по колено, траве вдоль роскошной дубовой рощи. Стоявшее в зените солнце било в глаза, Сабир щурился, от чего лицо его принимало обычное добродушно-веселое выражение.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
