Алекса. Ребенка зовут Алекса.
Странное имя. Нелепое. Потрясение оказалось слишком велико, и он немножко сошел с ума. Только и всего.
Усевшись в «скорой» рядом с носилками, Аксель уронил голову на руки и закрыл глаза.
Глава 15
Если Барби так популярна, почему друзей для нее нужно покупать?
– Куда это вы направляетесь?
Аксель стоял в коридоре родильного отделения и озирался в поисках нужной двери. Нелюбезный тон медсестры, казалось, заставил поникнуть букет в его руке.
– В палату триста один, – объяснил он не без опаски: больничная атмосфера подавляла его.
– Вы отец?
Очень хотелось ответить утвердительно, но Аксель предпочитал не лгать без крайней необходимости.
– Нет, просто друг.
Пожалуй, он впервые назвал себя чьим-то другом. На медсестру это слово впечатления не произвело.
– В таком случае придете после одиннадцати, – заявила она безапелляционным тоном и зашагала прочь.
Аксель был возмущен. Как, он помог ребенку появиться на свет, но не имеет права видеть его, когда захочет? Ну уж нет! Скажите, на какого босса нарвался! Он пришел с визитом и нанесет этот визит!
С тех пор как он вернулся домой, Констанс и Мэтти стояли на ушах от возбуждения. Пришлось пообещать, что он передаст Майе их последние рисунки, а также цветы, собранные ими в цветнике. Едва удалось уговорить их отправиться в школу.
Подождав, пока медсестра скроется за углом, Аксель поскребся в дверь палаты. Не хотелось, если Майя спит, разбудить ее громким стуком. Он решил, что в этом случае оставит цветы и рисунки на тумбочке, а сам проберется в детскую и посмотрит на Алексу.
– Войдите, – раздалось из-за двери. Голос звучал оживленно. Аксель подумал:
после всего, через что пришлось пройти, она неплохо держится. Он заглянул – и лишь чудом не захлопнул дверь. Однако спасаться бегством было нелепо, и он заставил себя принять такой вид, словно ничего особенного не происходит. Если Майя полагает, что войти можно, значит, так оно и есть.
Она сидела в постели и кормила ребенка грудью. Вернее, пыталась кормить, потому что Алекса больше булькала, чем действительно сосала, и к тому же периодически разражалась возмущенным криком. Когда Аксель вошел, она сердито колотила по груди кулачками.
– А, это ты! – сказала Майя, подняв взгляд. – Я думала, медсестра. У меня что-то не очень ладится. Хотелось получить дельный совет.
Не следовало, конечно, так таращиться, но Акселю не удалось отвести взгляд, как он ни старался. Вид ребенка у материнской груди был на редкость притягателен.
На Майе была изящная кружевная сорочка. Аксель подумал, что это подарок Селены, которая заносила ей накануне вечером вещи. В расстегнутом вороте виднелась белоснежная округлость, и хотя это зрелище почти подкосило его, он счел, что имеет право смотреть: принимая роды, он видел гораздо больше. К тому же Аксель ни разу в жизни не был свидетелем того, как кормят ребенка грудью. Анджела этим не занималась, предпочитая бутылочки с молочной смесью. Майя, конечно же, была из тех женщин, кто находит кормление грудью естественным (даже если может позволить себе искусственное вскармливание, чего она не могла).
Аксель смущенно покашлял, вспомнил про цветы и занялся ими.
– Опыт приходит со временем, – заметил он, наливая воду.
– Опыт – да, а вот молоко может вообще не прийти. – Майя вздохнула, отняла ребенка от груди и покачала. – Особенно если плохо питаться на последних месяцах.
Она взяла с тумбочки бутылочку со смесью, встряхнула ее и предложила Алексе.
– Не стой над душой, сядь куда-нибудь.
– Все в порядке? И с тобой, и с ребенком? – Он сказал это и устыдился собственной холодной вежливости.
– Да, все здорово! – Дождавшись, когда Алекса присосется к бутылочке, Майя протянула живой сверток Акселю: – Хочешь ее понянчить? В конце концов, ты заслужил это.
Руки сами собой потянулись к ребенку. Изнемогая от страха, что уронит, что слишком сильно стиснет и прочее, он принял Алексу. Какая крохотная! Не тяжелее котенка! Он ощутил, как колотится ее сердечко.
– Не пугайся, просто придержи ей голову ладонью. У тебя должен быть в этом деле немалый опыт.
Аксель покосился на Майю, но сделал, как она сказала. Алекса словно не заметила, что перешла в другие руки.
– Констанс всегда кормила жена. Стоило мне взять ее, как она принималась плакать.
Чмокая взахлеб, Алекса стиснула крохотными пальчиками его палец. Плакать она и не думала.
– Может, Констанс просто не привыкла к тебе. Говорят, дети привыкают к голосам родителей еще в материнском лоне. – Майя лукаво улыбнулась. – Нянчись с Алексой почаще, и увидишь – очень скоро она будет тебя узнавать.
При этом она смотрела не на Акселя, а на дитя, но он вынес это безропотно. Майя была без косметики, но счастье материнства придавало ее лицу иные, живые краски. Своенравная рыжая грива была небрежно закручена в узел на затылке.
– Значит, чем дольше я буду говорить с тобой, тем легче она привыкнет? – уточнил Аксель, поворачивая ребенка так, чтобы лучше видеть. – И не заплачет, если завтра я ее снова возьму?
– Кто знает! Дети плачут по многим причинам, причем не только в младенчестве. Подростками даже чаще, можешь мне поверить. Однажды мне пришлось преподавать в подростковом классе. С тех пор с ужасом жду то время, когда мой ребенок подрастет.
Отрочество, подумал Аксель со страхом. Половое созревание. Через несколько лет это случится с Констанс. Что он тогда будет делать? Отдаст ее в закрытый пансион?
– Значит; подросток все равно что младенец? Дай ему желаемое – и успокоится?
– Это верно, только желаемое может быть вредным, даже опасным. Лучше заранее привыкнуть к слезам.
Привыкнуть к слезам. Значит, не нужно бояться, если Алекса заплачет. Стоило Констанс пискнуть, Анджела выхватывала ее из рук, и постепенно он смирился с мыслью, что ничего не умеет. Никчемный, бесполезный отец. Если бы не ресторан, он мог совсем утратить самоуважение. Это было его убежище от семейных проблем. Что ж, теперь он человек зрелый, и терпения ему не занимать.
– Как Мэтти? – спросила Майя. – Селена уже нашла для него няню?
– Я забрал его из школы к себе. Раз уж Дороти присматривает за Констанс, нелепо искать еще одну няню. К тому же вместе детям будет веселее.
Аксель нарушил данные Майей указания и ждал упреков, но их не последовало.
– Заснула, – заметила она, глядя на Алексу. – Можешь ее поднять, но сначала прикрой плечо салфеткой. Младенцы срыгивают.
