Они свернули возле одного из ульев и увидели на одном дереве большой сплошной лист, тоже, как все здесь, не круглый, а с острыми краями. На листе был вроде бы человек. Они подошли поближе. Изображение сильно поблекло, но еще можно было разобрать, что там такое. Это была девушка. Она улыбалась, сжимая что-то в руке, очень похожее на раскрытую ракушку.
– Странная она какая-то, – сказал Крисп. – Вроде и похожа на человека, а не человек. Ни коры, ни побегов, ни корней. Ничего из нее не растет. Разве такое может быть? Чтобы из человека ничего не росло?
– Я не знаю, – сказала Вера-Анита. – Но, по-моему, нам уже пора домой. Скоро стемнеет. Если родители приедут с ярмарки и нас не будет дома, они перепахают все окрестности.
– Ладно, – кивнул Крисп.
Они развернулись, но тут Крисп споткнулся обо что-то и чуть не упал.
Под ногами лежал какой-то предмет. Он напоминал семя, только очень большое, Крисп такого никогда не видел. Наверное, с две ладони длиной. Он нагнулся и взял его в руки. Семя было приятно округлое, тупое на концах и тяжелое. Кожура у него была прозрачная и внутри бултыхалась какая-то бурая жидкость.
– Вера-Анита, погляди-ка, – сказал Крисп.
– Хмм…
Крисп вертел в руках странное семечко. На одном боку у него был какой-то узор неузор… Криспа осенило.
– Вера-Анита, это же буквы! – воскликнул он.
– Да? Ну-ка дай… И правда, похоже.
– Ты же знаешь буквы! – возбужденно тараторил Крисп. – Тебя же дед учил буквам, пока не прогнил совсем!
Вера-Анита выглядела растерянной.
– Ну да… Но я давно их не видела… Наверное, забыла совсем. Ну ладно. Попробую. Может, вспомню. Так. Хмм… Н? Да, вроде Н. Н-А-П… тут стерлось совсем, О-К. Я-Б – опять все расплылось. – Ч-Н-Ы-Й. Ага, тут вроде все цело. П-О-Ч – как эту, У, что ли? Пусть будет У. Так – ПОЧУ-В-С-Т-В-У-Й. Почувствуй. Н-А-С-Л-А-Ж-Д-Е-Н-И-Е… Наслаждение. Почувствуй наслаждение. О-Щ-У-Т-И-Р-А-Д-О-С-Т-Ь. Ощути радость, значит. Тут опять неразборчиво… 3-А-Р-Я-Д. Заряд? Что такое «заряд»? 3-Д-О-Р-О-В… Ага, «здоровье». Б-Е —… Без. Г-М…
Вера-Анита изумленно посмотрела на брата. Потом снова на семя.
– ГМО.
– ГМО! – закричал Крисп, от восторга покрываясь мелкими красными цветочками – Да! Я знал! Мы нашли его, Вера-Анита! ГМО! Наконец-то!
– Неужели этот пень трухлявый правду говорил? – потрясенно вымолвила Вера-Анита.
– Это его семя, понимаешь?! Семя ГМО! Он его бросил здесь, чтобы мы нашли! Теперь мы его посадим и вырастим! И наша жизнь изменится! Все теперь будет по-другому! Понимаешь?! Никакой этой прыгающей морковки! Никаких зайцев! Только радость, наслаждение и здоровье!
Вера-Анита молча смотрела на брата, широко открыв глаза.
Обратно они шли молча, совершенно раздавленные всем с ними происшедшим. А когда вернулись домой, Крисп сразу выкопал ямку в лучшем месте огорода. Аккуратно положил туда семечко ГМО, поплевал на него, чтоб прорастало, и принялся ждать.
Лев Гурский
Попались
Рассказ
Посетитель был одет странно: фуражка с белым верхом, легкие фланелевые брючки, а на полпути между фуражкой и брючками – грубая шерстяная накидка, словно бы снятая со средневекового йомена. Впрочем, в Москве 1921 года мануфактура была в дефиците, ордеров на текстиль всем гражданам не хватало. Так что диковинным нарядом москвичей не удивишь.
– Вам кого? – спросила неулыбчивая секретарша, страж дверей. – Откуда вы? Зачем вам к Председателю? По какому делу?
– Откуда? – переспросил посетитель. – Ха! Ошибочная постановка вопроса. – Он строго погрозил секретарше пальцем и засунул голову в дверную щель. – К вам можно? На десять минут?
Не дожидаясь ответа, гость приблизился к письменному столу, небрежно отодвинул в сторону бумаги, пресс-папье и лампу с зеленым абажуром и стал выкладывать на стол загадочные предметы.
Председатель Совнаркома, лысый большеголовый человек в черной тройке и темно-красном галстуке в белый горошек, с изумлением следил за манипуляциями посетителя. Конечно, в последние два с половиной года кабинет повидал всякое. Самые неожиданные, громоздкие и едко пахнущие дары здесь обычно оставляли деревенские ходоки. Однако нынешний гость демонстрировал что-то совсем уж небывалое.
– Вот эти маркеры, – напористо говорил посетитель, – будут незаменимы для делопроизводства. Видите, какие яркие цвета? Это – энергосберегающая лампочка, в год она вам будет экономить два ДнепроГЭСа. Это – айпод десятого поколения, он один заменит целый оркестр. А это, извольте видеть, аппарат мобильной связи, он придет на смену всей вашей проводной телефонии. Правда, пока он работать не будет, здесь у вас еще нет сети, но его уже можно использовать как часы, как будильник и как фонарик… и в «тетрис» можете играть уже сейчас, пока аккумулятор совсем не сядет… Кстати, вы позволите и мне, наконец, присесть?
– Да-да, пожалуйста. – Оторопевший Предсовнаркома с опаской разглядывал предметы. Телефон, он же будильник, хищно подмигивал, из внутренностей айпода доносился ритмичный скрежет, а наиболее жутко выглядела энергосберегающая лампочка, которая состояла из мутных, как бельма, тонких гнутых стеклянных трубок. – Но скажите, пожалуйста, товарищ, где вы все это взяли?
Гость, выбравший кожаное кресло у самого стола, качнул головой:
– Вы тоже неправильно ставите вопрос. Не где я это взял, а когда я это взял. В будущем. Я, видите ли, прибыл из будущего.
Предсовнаркома смутился. Он живо вспомнил облик писателя Уэллса, который, сидя тут, в том же самом кресле, еще совсем недавно рассказывал о машине времени. А он, хозяин кабинета, тогда посмеялся над англичанином, назвав его лондонским мечтателем.
– И очень хорошо сделали, что вы прибыли, – сказал, наконец, Предсовнаркома. – Вы к нам надолго или… гм… проездом?
– Як вам всерьез и надолго, – заверил посетитель. – До самой победы. Буду помогать вам строить светлое завтра, исходя, так сказать из уже готового опыта. Перво-наперво, – гость стал загибать пальцы, – разберемся с кадрами, перевооружим армию, обновим военную доктрину. С поляками будем дружить, а фрицам вломим, авансом, пока не поздно. Тухачевскому не за бандами надо гоняться, а идти на Берлин. Танки купим у Англии, пусть Чичерин с ними поторгуется… но лучше мне бы самому этим заняться.
Так гость из будущего мягко, без нажима, перешел к делу. Он просил должность замнаркомвоенмора, замкоминдела или, в крайнем случае, место в наркомате финансов. Председатель, стесненный узкими рамками штатного кремлевского расписания, мог предложить только должность в наркомпросе или наркомпроде, где из-за недоедания была высокая текучесть кадров. В конце концов сговорились на должности помощника Председателя, с почти наркомовским окладом, «фордом» из кремлевского гаража и кабинетом здесь же, на третьем этаже бывшего Сената. Ударили по рукам, гость немедленно получил мандат и талоны на питание в кремлевской столовой и бережно спрятал добычу между складок своей шерстяной накидки. Он уже собрался было подняться с кожаного кресла, когда за дверью кабинета раздался топот и заградительный возглас секретарши.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
