Сен-Робер сообщил также, что ему предложил свои услуги отставной младший лейтенант 42-го линейного полка Пьер Перрюш, ветеран Крымской войны, в 1858 году перебравшийся в Россию, где он нашел место железнодорожного служащего в Одессе. Когда Перрюш узнал о планах восстановления французского военного кладбища, то сразу же предложил СенРоберу свою кандидатуру на должность смотрителя. В письме министру консул охарактеризовал месье Перрюша как человека, хорошо знающего строительное дело, и к тому же свободно говорящего по-русски. Перрюш производит приятное впечатление, сообщал Сен-Робер в Париж, но все же следовало бы получить о нем дополнительные сведения в Военном министерстве. Если у двух министров не возникнет возражений, то, как полагал Сен-Робер, Перрюшу можно было бы дать звание консульского агента с поручением исполнять обязанности смотрителя французского военного кладбища. Попутно консул заметил, что смотрителем английского кладбища под Севастополем является урожденный грек.
20 мая 1863 года маршал Рандон информирует министра иностранных дел Друэн де Люиса о своем решении направить в Севастополь военного атташе в Санкт-Петербурге полковника Кольсона в сопровождении капитана инженерных войск Безар-Фальга для уточнения обстановки на месте. Военный министр просил своего коллегу дать консулу де Сен-Роберу распоряжение об оказании всевозможного содействия полковнику Кольсону в выполнении возложенной на него миссии.
Получив соответствующее указание, Сен-Робер 19 июня направил новороссийскому генерал-губернатору Павлу Евстафьевичу Коцебу (кстати, участнику обороны Севастополя) извещение о миссии полковника Кольсона, а также о предполагаемом назначении Перрюша смотрителем кладбища.
В это же время в Санкт-Петербурге посол Франции герцог де Монтебелло обсуждал вопрос о французских захоронениях в Крыму с князем А. М. Горчаковым. Министр иностранных дел высказал мнение, что кладбище должно быть одно, пусть даже очень большое. Для этого он предложил выделить для кладбища новую территорию, на которую и следовало бы собрать и перенести из разных мест останки французских солдат и офицеров, разбросанные по полуострову. «Он (Горчаков. – П. Ч.) заверил меня, – сообщал 22 июня 1863 года в Париж Монтебелло, – что правительство императора Александра и сам император готовы оказать нам всю необходимую помощь в осуществлении этих благих намерений»166. При этом он, однако, подчеркнул, что право собственности на эти территории и захоронения может принадлежать исключительно России. Что же касается французского смотрителя кладбищ, то Горчаков заверил Монтебелло, что «русское правительство не будет препятствовать признанию в этом качестве того лица, которое будет назначено г-ном военным министром [маршалом Рандоном]…»167.
Получив формальное согласие князя Горчакова, герцог Монтебелло санкционировал отъезд в Крым полковника Кольсона.
Французские офицеры – полковник Кольсон и инженер– капитан Безар-Фальга – незамедлительно отправились в путь, а уже в середине августа от Сен-Робера на Кэ д’Орсэ пришло извещение о том, что под Севастополем полным ходом развернулись работы по восстановлению кладбища. Контроль за ними осуществляет капитан Безар-Фальга, который одновременно занимается воссозданием памятника на месте сражения у речки Альма, в чем ему активно помогает флотский лейтенант Кавелье де Кювервилль.
В разгар работ, в начале февраля 1864 года, неожиданно запросился в отпуск их руководитель, капитан Безар-Фальга, сославшись на неотложную необходимость встретиться с женой, оставшейся во Франции. Начальство неохотно пошло ему навстречу, хотя это было чревато замедлением работ и снижением их качества.
А вскоре после отъезда Безар-Фальга столь же неожиданно возникла проблема с месье Перрюшем, к тому времени уже назначенным смотрителем кладбища. По докладу консула Сен-Робера, смотритель оказался нерадивым работником и склочным человеком, за что консул отстранил его от должности.
На место Перрюша в августе 1864 года был назначен отставной капитан Шефер, тоже ветеран Крымской кампании. Когда в ноябре 1864 года Шефер прибыл в Севастополь, отстраненный Перрюш устроил публичный скандал, отказавшись передавать своему преемнику дела. Первое время консул старался не выносить сор из избы, но в конечном счете вынужден был обратиться к русским властям с настоятельной просьбой выслать распоясавшегося Перрюша из Севастополя, что и было исполнено.
Осенью 1864 года обустройство территории нового кладбища было завершено, и вернувшийся в октябре в Севастополь капитан Безар-Фальга во взаимодействии с начальником городской полиции приступили к эксгумации и перенесению останков французских воинов на новое кладбище.
Наконец работы были завершены, все формальности улажены, и в самом конце 1864 года состоялась церемония открытия французского военного кладбища в присутствии военных и морских властей Севастополя. По предложению посольства Франции в Санкт-Петербурге ряд русских военных, оказавших энергичное содействие успешному завершению работ, были представлены к французским государственным наградам. Командорского креста Почетного легиона были удостоены адмирал Кислинский и подполковник Яновский. Четверо офицеров 3-го батальона полка великого князя Михаила Павловича стали кавалерами Почетного легиона. «Я рад сообщить Вам, господин министр, о том, – писал 21 декабря 1864 года в Париж поверенный в делах Франции в России граф де Массиньяк, – что это затянувшееся дело наконец-то пришло к своему успешному завершению».
В марте 1865 года новый посол Франции в Санкт-Петербурге, барон Шарль де Талейран-Перигор, переслал императору Наполеону III небольшую коллекцию фотографий реконструированного французского военного кладбища, сделанных одним севастопольским фотографом.
Герцог де Монтебелло и имам Шамиль
Пленение имама Шамиля в дагестанском ауле Гуниб 25 августа 1859 года стало, как известно, переломным моментом в войне, которую Россия в течение сорока семи лет вела за обладание Северным Кавказом, с давних пор считавшимся воротами из Азии в Европу. Эту войну против непокорных горцев начал в 1817 году еще Александр I, продолжил Николай I, а завершил в 1864-м Александр II. Окончание Крымской войны позволило России сосредоточить на Кавказе более 200 тысяч войск, брошенных против отрядов горцев, общая численность которых никогда не превышала 70 – 80 тыс. человек. В конце 1857 года Отдельный Кавказский корпус был развернут в армию, командование над которой Александр II доверил своему другу детства, генерал-адъютанту князю Александру Ивановичу Барятинскому, участнику Кавказской войны с 1835 года.
Первоначально предполагалось подавить сопротивление Шамиля в ходе весенне-летней кампании 1858 года. Однако ее результаты оказались более скромными, чем планировалось, хотя к середине 1858 года Барятинскому и удалось занять значительную часть территории Чечни. Но главная цель – окружение и пленение Шамиля – не была достигнута. Вождю горцев удалось укрыться в горах Дагестана. Барятинский начал широкую наступательную операцию во Внутреннем Дагестане. Иностранные дипломаты в Петербурге внимательно следили за ходом военных действий на Кавказе и регулярно информировали об этом свои правительства. О том, как освещалась ими «кавказская» тема, можно, в частности, судить по донесениям французского посольства из столицы Российской империи. С этими донесениями мне довелось ознакомиться в Архиве МИД Франции в Париже.
Из донесения поверенного в делах Франции в России маркиза де Шаторенара об итогах летней кампании (22 октября 1858 года):
«Экспедиция против горцев Кавказа, проводившаяся на протяжении этого года в невиданных прежде масштабах, завершена. Официальные газеты, сообщая об этой новости, говорят, что надежды, возлагавшиеся на эту экспедицию, превзошли все ожидания и что вся гористая территория, расположенная между Военно-Грузинской дорогой168 (верховье Терека) и долиной Шаро-Аргун, подчинена Императору. Тем не менее этот результат далек от первоначально ставившейся задачи. В то время, когда экспедиция начиналась, речь шла не менее как о полном подчинении Шамиля и всех независимых племен Кавказа.
Говорят, что за два последних года в общей сложности здесь было задействовано до двухсот тысяч человек. Один отряд под командованием генерала Евдокимова169 наступал с северо-восточного направления; другой, предводительствуемый генералом бароном Вревским170, действовал на юго-западном направлении. Оба отряда должны были продвигаться навстречу друг другу, ставя противника под удар одновременно с двух сторон, и соединиться в самом центре горного района, где размещалась штаб-квартира Шамиля, который в результате должен был быть разбит.
Упорное сопротивление горцев помешало по крайней мере в этом году реализовать этот план. Отряду генерала Евдокимова не удалось продвинуться так далеко, как предполагалось, несмотря на блестяще проведенные бои, в которых организованность и храбрость русских войск превосходили, по сообщениям, неистовство их противников.
