— Я имею в виду свой предмет, к которому вы, по всей видимости, не испытываете никакого уважения, — холодно объяснил он. — Как безответственно! Всегда надо помнить, что любые поступки влекут за собой последствия.
"Клевета!" — хотелось выкрикнуть мне. Однако что-то в его словах показалось странным. Будто бы они скрывали какой-то двойной смысл или относились вовсе не ко мне…
Может, через меня он общается со своей женой? Я ему что, радиоприемник?
Ключ определенно был живым и обладал сознанием своей создательницы. Он уже даже научился говорить и несколько раз смог приоткрыть завесу воспоминаний этой женщины. Вот только сейчас, когда он так нужен, тот совершенно отказывался реагировать, притворяясь мертвым. Даже тусклого огонечка магического света не подавал сквозь свои прозрачные стенки.
Великая и могучая Старшая оставила меня самой разбираться со своим супругом. Бросила на произвол судьбы, вынуждая принять весь огонь на себя... Предательница!
Мне ничего не оставалось, кроме как проигнорировать слова профессора. Тот не стал настаивать на ответе.
В таком на редкость единодушном молчании мы добрались до двери жилища профессора Амари.
После короткого стука дверь отворилась. Седовласая женщина, увидев своего господина, явившегося к ней на порог в такую рань, не проявила ни капли удивления. Она лишь коротко кивнула, как и всегда. Только теперь, с растущими подозрениями, я смогла заметить, что голову она опустила чуть ниже положенного и задержала ее в таком положении дольше, чем во время приветствия других людей.
Что ж, еще одно подтверждение моей теории…
Мне она просто приветливо улыбнулась. Только рука профессора, все еще по-хозяйски лежащая на моей талии, заставила ее слегка нахмуриться.
— Доброе утро! Прошу, проходите…
— Благодарю, не стоит, — отказался профессор Сант. — Занятия вот-вот начнутся, не хотим вас задерживать. На самом деле, мы пришли лишь для того, чтобы попросить у вас благословения.
Я опешила. Да что он опять несет?!
И все бы ничего, да вот только, как назло, преподаватели начали покидать свои комнаты…
Куратор тоже, кажется, была шокирована. Но она быстро справилась с потрясением.
— Но при чем тут я? — не могла не спросить она.
— Как при чем? Вы же куратор Евгении. Практически мать. Кроме вас у нее здесь нет человека ближе.
— Да, но все же…
— Боюсь, здесь и обсуждать нечего, — мягко перебил он. — Мы с Евгенией уже провели вместе ночь.
Мне хотелось треснуть как можно больнее по непробиваемому лбу этого бесстыдника, чтобы наконец поставить его мозги на место. Может, хоть так совесть проснется. Но тот усилил хватку на моей талии, прижимая к себе так, что мои руки оказались зажаты между нами.
Я надеялась, что хотя бы мой куратор заступится за меня. Но ее реакция оказалась более чем странной.
— Уже? — удивилась женщина.
— Уже? — возмутилась я. — Что значит “уже”?!
— Вы только посмотрите на нее, — мягкий, как шелк, голос профессора Санта обволакивал всех присутствующих. — Она сегодня трудилась в поте лица и наверняка безмерно устала. Не так ли? — посмотрел он на меня с хитрой улыбкой.
Я открыла рот, пытаясь ответить, но якобы все понимающая профессор Амари поспешно вставила:
— Не беспокойтесь! Я могу освободить студентку Скворцову с сегодняшних занятий. Девочке надо выспаться…
— Нет, это…
— Не стоит, — спокойно сказал профессор Сант, не давая мне и слова вставить. — Ей нужно привыкать к большим нагрузкам. Ничего страшного, если первое время ей придется тяжело. В конце концов, вместе мы сможем выковать из этого образца глубоко скрытого таланта настоящее сокровище!
— Это верно, — подтвердила профессор Амари. — Тогда, конечно, я вас благословляю!
Эти двое будто бы общались на разных языках. Профессор Сант умело вводил в заблуждение окружающих, а те старательно скрывали недоумение. Но их шокированные лица говорили сами за себя. Ехидные улыбки и переглядывания было никак не скрыть.
Мои переживания ночью и рядом не стояли с моим страхом этим утром. Боже, как же мне теперь людям в глаза-то смотреть?!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Наконец мы покинули оживленный коридор и скрылись в темном углу лестничного пролета. Тут я позволила себе сорваться.
— Что еще за “благословение”?! — зашипела я на него.
Профессор был холоден и невозмутим. От его прежней мягкости не осталось и следа.
— Разрешение на индивидуальное обучение. Мы уже давно обговаривали с коллегами этот вариант. В нашей академии это нормальная практика, хоть и довольно редкая. Едва ли найдется среди преподавателей кто-то достаточно благородный и самоотверженный, кто готов няньчиться с чужими студентами.
— А вы, значит, из таких? — съязвила я. — Благородный и самоотверженный. Настоящий рыцарь на белом коне!
— Рад, что вы оценили, — ответил этот нахал, делая вид, что не заметил моего тона. А потом благодушно напомнил: — Только у меня не конь, а дракон.
— Но почему именно “благословение”? — горестно взвыла я.
Почему нужно было использовать именно это слово? Что за издевательство такое? Теперь про меня такое наговорят… Еще и ночные занятия приплел, назвав их совместной ночью!
— Таковы порядки. Без официального позволения куратора я не могу стать вашим наставником.
Профессор упорно делал вид, что совершенно не понимает моих претензий. Будто все нормально, а я одна тут истерю без повода.
С этим человеком невозможно разговаривать! Любое слово вывернет наизнанку, исковеркает смысл, да еще и приправит пошлыми намеками, а после выставит на всеобщее обозрение!
В том, что он намеренно так себя ведет, я не сомневалась. Теперь мне даже ясно, чего он добивается — моей капитуляции. Хочет, чтобы я разбила кулон и позорно сбежала отсюда. Моя репутация теперь разрушена. Отныне меня будут всюду преследовать косые взгляды, а дни и ночи напролет будут наполнены пытками в виде назойливого внимания бессовестного преподавателя и его бесконечных уроков.
И так несколько лет… Уверена, меня даже на каникулы не отпустят. Уж профессору-то хватит для этого и упорства, и возможностей…
Все, что я когда-то себе напридумывала о нем, теперь действительно казалось страшным сном. Ведь те сны, какими бы прекрасными не были, заставили меня жестоко обмануться.
Разве не была бы я более осторожной, послушав советы друзей и одногруппников? Ведь они не понаслышке знали, насколько жесток и беспощаден преподаватель боевой магии. С чего я вдруг решила, что ко мне он будет более благосклонным? Только лишь потому, что во сне он был милым и нежным, а наяву никогда не доставлял больших проблем? Я даже думала, что он выделял меня среди других.
Наивная…
Теперь ясно, что для него все это было лишь игрой. Он умело расставил свои сети, не приложив особых усилий, а я послушно в них заплыла, позволив собой манипулировать.
31. Лицо академии
"Сенсация! Женя Скворцова приручила самый страшный кошмар Облачной Академии!.. Только не спрашивайте, как. Ясно же, что не умом…"
Подобного рода разговоры заполонили весь город. И это еще самые приличные варианты!
Даже за пределами академии людям был хорошо известен профессор Сант и его чрезвычайно скверный характер. Его считали жестоким и опасным человеком, чрезвычайно надменным и отчужденным. Но в то же время сдержанным и рассудительным мужчиной. В те редкие случаи, когда он выбирается в академгородок по делам, его нельзя было увидеть праздно прогуливающимся в обществе прекрасной девушки или пьющим чай с друзьями в местной кофейне. Такие ситуации казались слишком приземленными и недостойными того образа, что сложился о нем у населения Облачного города.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Потому неудивительно, что эти слухи так стремительно разошлись по округе и прочно укоренились повсюду. К счастью, о преподавателе боевой магии боялись говорить плохо, поэтому теперь все думали, что я его невеста. Что ж, это лучшее, на что можно рассчитывать в моем случае. Хотя, сказать по правде, я бы предпочла вообще никак не фигурировать в этом деле...
