Что собой представляют эти горсточки растительного вещества в масштабе планеты?
Однако, зная их неукротимую жизненную силу, нельзя было сомневаться, что они разрастутся быстро и, если их пересадят в будущие венерианские моря, покроют огромные водные пространства изумрудными коврами, станут одним из мощных средств преобразования природы планеты.
Пока же хлорелла должна размножаться в бассейнах, внутри помещения, в котором обычный состав земной атмосферы и нормальное давление. В водном растворе поддерживается оптимальная для этой водоросли температура +25ё по Цельсию.
Очень немного времени прошло, и уже поверхность воды в бассейне покрылась зеленой корочкой. В искусственном свете солнечного спектра эта зелень выглядела празднично, нарядно. Она не была неподвижна. Легкие лопасти с едва слышным шумом перемешивали раствор, он пузырился и пенился; одни скопления водорослей погружались вглубь, другие всплывали, и все поочередно получали нужную им порцию света. Автомат продувал раствор, подавая углекислый газ.
Хлорелла поглощала его и выделяла кислород.
Газовый анализатор выделял накапливающийся в воздухе помещения кислород и подавал его компрессорами по трубам наружу. Земная хлорелла уже начала обогащать атмосферу Венеры кислородом. В каком количестве? Капля в море. Но это лишь начало. Плантаций будет много. А пока здесь, в бассейне, можно, подолгу не меняя раствора, ежедневно снимать урожай хлореллы для синтеза пищи.
К концу венерианской ночи плантация работала полным ходом. Из новых друзей Пьера на ней остался один юноша. Основную часть работы выполняют автоматы: снимают урожай, подают его в пневматические трубы, идущие на химический завод, выпускают наружу кислород, засасывают оттуда атмосферу, изобилующую углекислотой.
Но уже не так одиноко, не так оторванно чувствует себя остающийся здесь: теле связывает его с основными пунктами человеческой деятельности на Венере, несколько раз в день передают из штаба важнейшие известия о жизни на Земле и на Венере.
Глава 24
Старые знакомые
После того как срочно вызванный Жаном самолет увез Герду в больницу, оставшиеся друзья с глубокой тревогой думали о ней, и Жан, пожалуй, больше других. Самое страшное не боль, с ней врачи умело справляются. Но душевные муки… Остаться без руки! Правда, Эйлин о чем-то смутно намекнула тогда.
Может быть, она просто хотела утешить? Юный врач больше не говорила об этом, на вопросы отвечала уклончиво.
Несмотря на происшедшее несчастье, группа решила продолжить продвижение.
Сообщили об этом штабу. Оттуда ответили, что если они не чувствуют себя выбитыми из колеи, пусть продвигаются дальше.
Люди с трудом приспосабливались к длинным венерианским суткам. Правда, им это давалось легче, чем давалось бы людям прежних веков: режим сна и бодрствования был иной, так как, благодаря новым достижениям химии, физиологии и медицины, ежедневный восстановительный сон отнимал сравнительно немного времени. Но все же не так уж просто было вносить в венерианские сутки земной ритм. Разумеется, он соблюдался и в путешествии. Оно могло происходить только в том полушарии, где в это время был день: электрические солнца зажигали только в обжитых местах.
В течение длинного дня приходилось через определенные промежутки времени делать привалы для сна.
Вот и очередной привал. Уснули. Вернее, забылись. Жан часто просыпался.
Что это, показалось ему? Гул. Очень отдаленный. В этом глухом безмолвии он заставил вздрогнуть, насторожиться.
Гул приближается, усиливается.
Все вскочили.
Гул перешел в рев. Раздался громовой удар.
Жан даже вздохнул облегченно: опять гроза. Все-таки нечто уже привычное.
Нет. Рев словно из-под ног идет. Вот когда стало по-настоящему страшно. В глубине леса, вдали от людей, поверхность планеты бушевала, словно океан.
Она ходила ходуном, под палаткой пробегали волны, она вздымалась на них и опускалась.
А самое тяжелое — то, что сделать ничего нельзя. Сиди и жди, пока, чего доброго, поглотит разверзшаяся трещина или завалят деревья. Слышно, как они трещат и падают.
Сообщать в штаб не стоит. Что они сделают?
Остается переждать.
Землетрясение продолжалось и, кажется, усиливалось. А что, если здесь лопнет кора планеты и вырвется лава?
Забывшись, Жан незаметно для себя проговорил это вслух.
— Там видно будет, — неопределенно отозвался Джек.
Лишь через несколько часов землетрясение прекратилось, чувствовались только редкие несильные толчки. Все трое вышли наружу.
Они не узнали местность.
Когда разбили палатку, она стояла на ровном месте, а теперь — на крошечном пригорке, довольно высоком и с крутыми, обрывистыми краями. Лес вокруг повален. Деревья лежат вершинами в разные стороны. Некоторые стволы прорезаны сквозными продольными трещинами. Но, помня, какой густоты был прежде лес, люди удивились: поваленных деревьев было совсем немного.
Присмотревшись, увидели: сломанные деревья сморщиваются и словно тают на глазах. Разорванная защитная кора уже не ограждала деревья от действия высокой температуры. Они не горели, даже не обугливались, а просто постепенно исчезали. Лес на большом пространстве страшно поредел. Остались только те изогнутые деревья, на которых не была повреждена кора.
— Ведь такие землетрясения здесь часты, не так ли? — сказал Жан. — Какова же жизненная сила этих странных растений! Лес, значит, неоднократно возобновлялся!
Все прилегающее пространство напоминало замерзшее торосистое море: бугры, ямы, овраги, холмы.
Вдруг Джек сильно дернул Жана за руку. Жан обернулся. Американец ничего не мог вымолвить, лицо его было напряжено. Он молча указывал вдаль. Жан последовал взглядом за его жестом.
Грибы! Те самые. Или такие же.
Стали сосредоточенно наблюдать за грибами.
Они явно не обращали внимания на людей, стояли неподвижно. Но Эйлин через несколько минут заявила:
— Они движутся! — И добавила: — Следите вон за тем искривленным деревом.
Она указала на один из немногих уцелевших стволов метрах в двухстах от них.
Грибы по-прежнему казались неподвижными. Однако вот один поравнялся с этим стволом. Еще немного — уже продвинулся дальше, миновав его.
Несколько минут — и второй миновал дерево.
Грибы удалялись.
Теперь, когда стоящих деревьев-гигантов осталось мало, грибы выглядели особенно большими. Пожалуй, они были в рост человека. Но в остальном грибы как грибы и казались вполне безобидными. Однако Жан помнил все пережитое им в свое время. Надо быть настороже. Но и упустить их нельзя: так мало пока о них известно.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
