Всего лишь один прием ближнего боя из тех, что сотню раз отрабатывала с Клеем, - и старик обездвиженный валится на пол, а я пячусь от него подальше. Я надавила на специальные точки, чтобы лишить сознания, но из-за тумана могла промазать. А значит, есть шанс, что противник уже очнулся, поднялся и вслушивается в тишину, подкрадываясь все ближе.
Через несколько минут дымовая завеса рассеивается, открывая неприглядную картинку. На темных досках, среди белых черепков лежит поверженный дед. Руки-ноги раскинуты, а под левым плечом у него растеклась влага, пропитавшая ярко-красным пятном белоснежный бишт.
При виде крови сердце ухает в пятки. Кидаюсь к старику, испуганная до чертиков. Что, если только здоровяку Клею мои броски были нипочем, а старик ударился затылком об пол и сразу помер?
К счастью, быстро нащупываю на запястье его пульс, медленный, но ровный, как маятник, и немного успокаиваюсь. Жив! Переворачиваю его на живот. Из левого трицепса торчит крупный осколок — вот откуда кровь.
И снова сердце ухает в пятки.
А вдруг артерия задета?
Да что же за невезение такое?!
Вытаскиваю осколок, и тут же успокаиваюсь. Кровь сочится слабо, значит вены-артерии целые.
С трудом отрываю широкую полосу от белого подола и наспех перевязываю куском ткани рану.
Теперь, когда пострадавший перевязан и ему не грозит смерть от кровопотери, я оглядываюсь.
В дальнем углу замечаю швабру, сметаю черепки в кучу, чтобы случайно не порезаться — у моих кожаных полусапожек подошва не толще картонки. Затем сажусь на сиденье и, облокотившись об стол, обхватываю голову руками. Пытаюсь продышаться, чтобы трезво обдумать ситуацию.
Однако успокоиться не получается.
Картинки, генерируемые моей богатой фантазией, одна другой хуже.
Я заперта в кофейне. Если сюда нагрянет случайный клиент, то заметит окровавленное тело и поднимет шум. Привести меня к судье не смогут — заклинание проклятого Ринхара не позволит. Так что в духе этого мира меня линчуют прямо здесь, на месте.
Даже если закрыть дверь или спрятать хозяина за занавеску и представиться новой служанкой, это будет кратковременным решением, потому что я не смогу бесконечно удерживать старика без сознания.
Долго ли я предаюсь своим невеселым размышлениям, понятия не имею. Но, в конце концов, реальность совершенно не оправдывает мои пессимистичные ожидания.
К кофейне с шумом подъезжает упряжка лошадей. Заслышав цокот по мостовой, с тревогой липну к окну.
Неужели очередной клиент?
При виде знакомых гнедых лошадок и золоченого вензеля на темной карете, у меня отлегает от сердца.
Вейзеры.
Первым из экипажа выходит Харальд, сердитый, как черт. При виде него в груди рождаются двоякие чувства. Я все еще не простила, что он разболтал брату про мою любовь к кофе, но в то же время испытываю облегчение. Раз уж он здесь, меня теперь точно не линчуют местные граждане!
Вторым пассажиром оказывается Ринхар. Его угрюмое лицо и общая помятость совершенно не сочетается с нарядным одеянием.
Оба заходят в кофейню. При виде осколков, окровавленного старика, лежащего на полу, Харальд поджимает рот, охаживает брата коротким, злым взглядом, и тот мрачнеет еще больше.
Чтобы не тянуть резину, сама все рассказываю, всхлипывая и сморкаясь в носовой платок, который я себе сделала из кусочка белой занавески. Объясняю, как Ринхар меня бросил, не заплатив. Как ограничил передвижение периметром этого помещения. Как старик требовал от меня расплатиться натурой и мне пришлось немножко его покалечить.
После моего доклада Харальд буквально выплевывает в Ринхара:
- Ты задолжал жене извинения.
- Мужчина не извиняется перед женщиной, - муж кривит губы. - Это она должна извиниться, что осмелилась мне перечить…
- Глупый мальчишка! - чеканит Харальд. - Ты уступишь своей королеве, и она сделает для тебя то же самое. Это и есть отношения! Верно, Ариана? - лорд Вейзер обращается ко мне, втягивая меня в разговор, который час назад я считала завершенным.
На слова деверя я киваю.
В теории его слова верны.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Вот только теория отличается от моей реальности так же, как оборотень универсал от нормального волка.
- Я извинюсь, - Ринхар исподлобья бросает взгляд то на старшего брата, то на меня, забившуюся в угол старой кофейни. - Но лишь потому, что чту наши традиции. Ты мой Старший. И я обязан тебе подчиниться…
Он подходит ко мне, садится на ту же скамью и накрывает тяжелой ладонью мое заживающее запястье, от чего я с трудом сдерживаю стон.
- Прости меня, Ана! Прости, что был недостаточно строг с тобой ранее. Я избаловал тебя вседозволенностью, но теперь я это исправлю.
Глава 43
Хочу выдернуть ладонь, но у меня не получается. Такое чувство, будто ее придавил грузовик. Ринхар отстранённо наблюдает за моим трепыханием и, похоже, не собирается меня отпускать.
А я лучше умру, чем признаюсь, как мне больно, страшно или стану просить о чем-то у этого гада!
Неожиданно на помощь приходит Харальд. Сузив глаза, он предупреждает:
- Не смей.
В его тихом голосе, в простых словах звучит больше угрозы, чем в выстрелах АР-12, из которого однажды мне довелось пострелять в тире. Опасность от дракона ощущается столь остро, что я цепенею, буквально прирастаю к скамье, а по позвоночнику ползут мурашки, хотя оборотень обращается не ко мне.
- Влезешь в мою пару? Нарушишь закон? - шипит Ринхар.
То ли мне мерещится, то ли правда в его синих правда мелькает растерянность и даже обреченность, когда он с досадой бормочет: - Ты уже влез!
Неожиданно с моего запястья исчезает тяжелая, горячая ладонь. Ринхар поднимается с сиденья, открывая проход, и приказывает:
- Ступай в карету, Ана!
Ненавижу, когда со мной говорят в подобном тоне, но в данном случае это даже не приказ, а вслух озвученное мое собственное желание. Поэтому дважды просить меня не надо. Вскакиваю со скамьи, потирая бедное, ноющее запястье, и бегу к выходу.
У порога замедляюсь, осторожно пробую рукой то место, где раньше была невидимая граница. Рука свободно рассекает пространство, и я аккуратно, не спеша дохожу до экипажа.
Устраиваюсь посреди бархатных подушек, а одну предусмотрительно прижимаю к груди. Пялиться больше на себя не позволю!
Вскоре ко мне присоединяются оба брата. Они садятся на противоположную скамью, и мы тотчас трогаемся.
Атмосфера в закрытом пространстве настолько густая и накаленная, что кажется, вот-вот заискрит, и взрывом нас разнесет на атомы. Как ни странно, присутствие Харальда, пусть даже злого до чертиков, меня немного успокаивает.
- Зря ты ему заплатил, - сердито бросает Ринхар через несколько минут трудной для всех тишины. - Он заслужил смерти, а не денег.
- По твоей вине! Вся эта ситуация - по твоей вине,- холодно парирует Харальд. - Хочешь кого-то наказать - наказывай себя.
- Если бы Ана была твоей женой, то растерзанный труп мерзавца уже валялся бы по всей кофейни! А раз она моя, то можно забыть нанесенное оскорбление...
- Я бы не оставил свою жену в чужом доме. Запертой с чужим мужчиной. Без денег и без защиты, - каждым словом, жестким, острым, как заточенный меч, старший Вейзер режет брата без ножа.
Они сидят рядом, на одной скамье, но чувство такое, будто между ними бездонная пропасть, наэлектризованная враждебностью!
- Не преувеличивай, - уже с гораздо меньшей уверенностью бормочет Ринхар. - Он слабый старик, а Ану беззащитной не назовешь. Она по-любому смогла бы за себя постоять. Она же от него отбилась в два счета, сама говорила!
- Многие саурийцы владеют темной магией. Для каждого саурийского мужчины женщина — разменный товар. Ты и правда считаешь, что Ариана осталась бы нетронутой, если бы хозяин оказался темным магом?
На этих словах сердце пропускает удар и я забываю дышать. Думала, мне сегодня максимально не повезло, а оказалось, что могло быть значительно хуже.
