Они проснулись сразу.
Я бы сказал им «доброе утро», если б знал, как это произносится, ведь они ни разу не сказали такой фразы. Поэтому я разумно промолчал. И вообще заполз за камень, когда разбойники обнаружили, что их завтрак кто–то сожрал. Судя по крикам, я все–таки прокололся — похоже, здесь не водилось животных, способных сожрать их кашу, поскольку она просто нафиг никому не нужна. Кроме меня. Поэтому, когда Бор пошел ко мне с явным намерением попинать ногами, я понял, что мне придется либо терпеть побои, либо раскрыться. Ну что ж, рано или поздно, все равно пришлось бы это делать. Я со вздохом активировал Вампирчика. Жаль, конечно, что я пока не могу объяснить им словами, что хочу.
— Сейчас я тебе покажу, как жрать чужую кашу! — Бор уже занес ногу для удара, когда я проколол его защиту и начал стремительно откачивать его энергию. Разбойник покачнулся, схватился за грудь, как будто ему не хватало воздуха… и сел на землю рядом со мной, хватая воздух, словно вытащенная на берег рыба. Интересный эффект, подумал я, останавливая Вампирчика.
Так как во время этой сценки я даже бровью не шевельнул, то Бору и в голову не пришло, что его плачевное состояние как–то связано со мной. Он попытался вскочить, но не преуспел. Зато я смог пополнить свой словарный запас. Пусть и ненормативной лексикой, но и она когда–нибудь пригодится.
После чего начал увлеченно повторять вслух все то, что мне успел сообщить бедняга Бор. Так сказать, для закрепления материала. Почему–то Конни, стоящий неподалеку и смотрящий, как развиваются события, воспринял мои упражнения на свой счет. Право, какой он мнительный. Реакция его не отличалась оригинальностью. Он даже ногу для удара занес ту же, что и подельник. И точно также грохнулся в пыль рядом с дружбаном. С точки зрения новизны его выражения не отличались оригинальностью и пищи для практики мне не дали.
Ну что ж, пора их просветить по поводу того, кто сожрал их кашу и все такое. Только как сказать с таким словарным запасом? Я бы хотел сказать «Извините, ребята, сами напросились», но смог только произнести «Суки! Урою!». Словарный запас у них действительно невелик. Зато такая терминология более доступна для их зачатков мозгов. Будем работать с тем, что есть.
— Будешь. Делать. Что. Скажу. — Я грозно посмотрел на Бора. Судя по выражению его лица, фразу он понял, но был очень удивлен сменой моего статуса. И тут же попытался это исправить — ну до чего тупой! Попытка закончилась тем, что от слабости ему пришлось лечь в пыль, нежно приложившись к ней щекой — Вампирчик высосал еще толику жизненной энергии.
— Я… пью вашу… — пояснил я им словами, которые знал, — меня не трогать, убью! Ясно, козел?
— Так ты маг?! — завопил вдруг Конни, сидя на камнях. — Сказал бы сразу, мы бы тебя… не тронули. Мамой клянусь!
Которую сам же и грохнул, добавил я про себя. А вслух сказал:
— Я маг! Делать, что скажу! Ясно?
Бор тем временем валялся на земле, безучастный ко всему — я немного переборщил с наказанием.
— Да, конечно, господин маг! Все, что вы велите, — на лице Конни отразился ненаигранный испуг. Неужели у них тут правда маги есть? И их боятся? Значит, они действительно что–то могут. Надо держаться от них подальше. А если встретятся, не показывать, что сам что–то могу. А то ведь прихлопнут и глазом не моргнут.
Потом я долго мучил их на предмет изучения языка, в чем преуспел слабо. Их словарный запас состоял, главным образом, из нецензурных выражений и небольшого набора основных понятий. Моя методика запоминания действительно помогла — любое слово я запоминал с первого раза. Оставалось только практиковаться. Что я и делал.
Когда я научился более–менее сносно объясняться, то сказал им, что претензий, в общем–то, не имею. А пойдем мы, прежде всего, туда, где есть еда. Разбойники полностью со мной согласились, и мы двинулись в прежнем направлении.
Разумеется, ночью на меня попыталась напасть. Но Вампирчик я программировал так, что он не нуждался в моем непосредственном управлении, и все кончилось хорошо. Для меня. А я подумал, что как–то односторонне использую свои возможности, и надо придумать что–нибудь еще. Тем более, время у меня имеется, так как благодаря излишкам энергии, снимаемых с разбойников и немногочисленной местной растительности, я мог почти не спать и чувствовать себя неплохо.
Кролики были все те же. Их звали Бор и Конни.
Скользнув в астрал, я начал исследование аур разбойников в направлении «а что же тут можно сломать?» Ломать я, конечно, ничего не собирался, но выяснить подробности хотел.
Уже через час я нашел кучу способов, как навредить человеку. Начать с того, что, приложив некоторые усилия, я мог разрушать энерго–информационные каналы ауры. Но это я знал и так. Оказалось еще, что я мог не просто их рвать, а сжигать целиком, затратив уже большее количество собственной энергии. Ну, или накопленной, что не суть важно. Потом я наметил основные уязвимые точки в ауре, знание которых могло пригодиться при атаке более защищенных людей. Кто его знает, вдруг пригодится?
Вскоре выяснилось, что свои возможности я могу использовать не только для разрушения. А вот для чего, пока не понял. Дело в том, что я мог произвольно перераспределять энергию между каналами, а также сращивать и делить сами каналы. Как я считал, в перспективе можно научиться, например, лечить раны или улучшить реакцию. В любом случае, этим стоит заняться.
Внеся новые коррективы в программу Вампирчика, я лег спать.
Мы шли на восток через горы, оказавшиеся не очень–то и высокими — не более трех километров — сложенными главным образом из известняковых пород. Назывались они соответственно — Мраморными или Меловыми. Чем дальше на запад, тем менее безжизненной становилась местность — среди камней пробивалась трава, в ущельях появились ручьи, вдоль которых рос колючий кустарник. Высоко в небе парили крупные птицы, а по земле бегала их пища — горные козы и суслики. А однажды, с седловины очередного перевала я увидел далеко внизу сплошной зеленый покров, колышущийся на ветру. Мы миновали Мраморные горы, отделяющие пустыню от субтропических лесов и государство Хасси от Фер–Лэйна.
За всю дорогу мы не встретили ни одного человека, потому что на второй день пути свернули с тропы, чтобы обойти пограничную заставу Фер–Лэйна — уж больно не хотелось моим спутникам встречаться с пограничниками. Я тоже решил пока не сталкиваться с представителями властей.
Из рассказов разбойников я немного узнал об этом мире. Именно мире, потому что ничего похожего у себя дома не слышал.
Может показаться странным, но, прежде всего меня интересовали особенности местной географии, а не общие сведения о мире. Последние я собирался получить от более сведущих людей.
Западнее места, где я появился, простиралась огромная пустыня Хаас–Амир, которую населял народ хассы, образовав государство Хасси. Впрочем, населяли — это не то слово. Жить в пустыне нельзя. Поэтому основные поселения сосредоточились на берегу большого озера Наби, где располагалась столица Эд–Хаас, а также по берегу океана. На побережье находились два основных порта страны — Аш–Дебу и Аш–Насар — основные рынки рабов на материке.
На востоке от Мраморных гор раскинулось государство Фер–Лэйн. Царство субтропических лесов и виноградников. Мраморные горы надежно отделяли пустыню от влажных ветров со Срединного океана, а также пустынников от жителей Фер–Лэйна.
Тропа, на которой я оказался, была одной из трех основных троп через пустыню — самой северной. Ей пользовались караваны, идущие через Фер–Лэйн на север, в Эннол — самое развитое государство материка, который, кстати, назывался Линаэл. А сам караванный путь огибал весьма недружелюбные земли степняков–кочевников, располагающиеся севернее пустыни, но южнее Эннола.
Мы же пошли еще более коротким путем, известным немногим — охотникам да контрабандистам — и собирались вскоре выйти к базе их разбойничьей шайки. Чего мне совершенно не хотелось, но что делать в этом случае, я не знал. Пойти и рассказать все погранцам? В лучшем случае меня бы засмеяли, в худшем — посадили бы в тюрьму. Это мне доходчиво объяснил Бор. Он же предложил мне присоединиться к ним. Грабить караваны и продавать людей в рабство мне совершенно не улыбалось, но, тем не менее, я сказал, что подумаю.
Все мои идеи сводились к тому, что мне нужен спутник, не бандит, который помог бы мне легализоваться в этом мире. И, возможно, дать совет, как его покинуть. Я считал, что смогу поискать его в лагере разбойников среди пленных. После того, как я легко справился с бандитами, стал недооценивать исходящую от них опасность. Поэтому и решил все–таки идти в лагерь.
Это ущелье практически ничем не отличалось от остальных — такие же скалы, местами покрытые лишайником, россыпи серых камней, чахлая растительность, сухое русло ручья внизу. Но что–то далеко внизу все–таки привлекло мое внимание своими более правильными геометрическими формами по сравнению с окружающим пейзажем. Присмотревшись повнимательней, отчего сооружение рывком приблизилось к глазам, я увидел остатки то ли крепости, то ли храма. Оно располагалось в стороне от тропы на берегу бывшего ручья и имело весьма скромные размеры.
