организации Управления, было мало времени, чтобы внести необходимые исправления в деятельность академий.
Отзыв составлен по просьбе военного прокурора Е.А. Шаповалова.
Бруевич, академик, генерал-лейтенант
инженерно-технической службы.
10/II—1955 г.
г. Москва» [109].
Евгений Александрович Шаповалов за достаточно короткое время проделал огромную работу, в результате чего в начале марта появился важный итоговый документ.
«УТВЕРЖДАЮ»
Главный военный прокурор
генерал-майор юстиции
(Е. ВАРСКОЙ)
« марта 1955 г.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
3 марта 1955 г.
Военный прокурор Главной военной прокуратуры подполковник юстиции Шаповалов, рассмотрев дело бывшего начальника УВВУЗ РККА комкора Тодорского А.И., обвиняемого по ст. ст. 58—7, 17–58—8 и 58–11 УК РСФСР, —
НАШЕЛ:
4 мая 1939 г. Военной коллегией Верховного Суда СССР на основании ст. ст. 58—7, 17–58—8 и 58–11 УК РСФСР осужден к 15 годам лишения свободы в исправительно-трудовых лагерях, с конфискацией всего лично принадлежащего ему имущества, лишением военного звания «комкор» и поражением в политических правах сроком на 5 лет, —
ТОДОРСКИЙ Александр Иванович, 1894 г. рождения, русский, сын священника, уроженец с. Деледино Молоковского района Калининской области, в прошлом офицер царской армии в чине капитана, в Советской Армии с 1918 г., был награжден 4-мя орденами Красного Знамени, орденом Красной Звезды и медалью «ХХ лет РККА», член КПСС с 1918 г. по день ареста.
Тодорский А.И. был признан судом виновным в том, что, «являясь с 1932 г. участником антисоветского военно-фашистского террористического заговора, действовавшего в РККА, находился в организационной связи с одним из руководящих участников заговора – Фельдманом, по заданию которого вербовал в заговор новых участников, а будучи начальником Военно-воздушной академии РККА занимался вредительской деятельностью, направленной к подрыву оборонной мощи РККА в области Военно-Воздушных Сил» (из приговора, л. д. 257).
20 июня 1953 г. Тодорский А.И. за примерную работу, с зачетом рабочих дней был досрочно освобожден от отбывания наказания и выбыл на поселение в гор. Красноярск, где работает в тресте «Красноярскстрой» в должности секретаря и по отзывам администрации положительно характеризуется по службе.
В своих жалобах на имя товарищей К.Е. Ворошилова и Н.А. Булганина о пересмотре его дела, Тодорский А.И. заявляет, что никаких преступных действий он не совершал и осужден неосновательно, а ранее данные им показания об участии в заговоре и вредительстве, от которых он затем отказался в процессе предварительного следствия и в суде, были получены от него в результате применения незаконных методов следствия (л. д. 2–9).
Проведенной проверкой в порядке надзора по делу Тодорского А.И. установлено следующее:
На предварительном следствии Тодорский со дня своего ареста 19.IХ.38 г. и до 7 октября 1938 г. виновным себя не признавал, но затем дал показания о своей причастности к заговору и вредительству, указав, что был завербован в заговор Фельдманом, однако причин, побудивших его стать на путь контрреволюционной борьбы с Советской властью, не указал (л.д. 64–66).
16. ХII.38 г. Тодорский от указанных показаний отказался, заявив, что в состоянии глубокого потрясения он был вынужден оговорить себя, дав клеветнические показания (л.д. 91–93, 102–103, 243).
20. ХII.38 г. Тодорский об этом же написал специальное заявление на имя Главного военного прокурора, в котором указывал о своей невиновности и что он «…вынужден был в состоянии глубокого потрясения дать клеветнические показания на самого себя, как врага народа, но как только… пережил этот тяжелый период, сразу же отказался от ложных показаний, о чем 16.ХII.38 г. следствием составлен протокол» (л.д. 248).
В суде Тодорский А.И. виновным себя не признал, заявив, что «находился в тяжелом моральном состоянии и оговорил себя». Оглашенные же в суде выписки из показаний о нем ряда лиц, Тодорский категорически отрицал (л. д. 256 об).
Обвинение Тодорского в принадлежности к заговору и вредительстве, по материалам дела было основано на приобщенных к делу отдельных кратких выписках из показаний о нем: Сатина, Ткачева, Ланда, Булина, Хорошилова, Казанского, Ефимова, Седякина, Орлова, Карпель, Пантелеева, Егорова, – привлеченных к ответственности по другим делам, а также акте комиссии от 25.ХII.38 г. о вредительской работе Тодорского в УВВУЗ РККА (л.д. 15–29, 122–152).
По времени эти показания были даны в большинстве своем за год и более до ареста Тодорского А.И. (л.д. 15, 16, 18, 22, 23, 25).
Указанные лица о Тодорском показали:
Сатин А.И. в своих показаниях от 4 июня 1937 г. заявил, что ему известен, как участник заговора, Тодорский А.И., о котором Казанский говорил ему, что он посвящал его в ряд вопросов, связанных с заговором. Кроме того, сказал Сатин, мне лично известно о тесной связи Тодорского с Фельдманом (л. д. 15).
Казанский Е.С. в показаниях от 27.VI.37 г. характеризует Тодорского с отрицательной стороны, но участником заговора его не называет, а только говорит, что он лично подготовлял своими антисоветскими разговорами для вербовки Тодорского, и что последний разделял его взгляды по всем вопросам в армии. По заявлению Казанского Тодорский – доверенный человек Фельдмана и им был выдвинут на должность начальника УВВУЗ (л. д. 16–17).
Ефимов Н.А. на допросе от 22.V.37 г. заявил, что с 1929 по 1931 г. у него на квартире собирался ряд лиц из числа высшего командного состава Наркомата обороны (так в оригинале. – Н.Ч.), которые вели контрреволюционные разговоры. Однако, указав в числе присутствующих на Тодорского, он пояснил, что последний сам лично не принимал непосредственного участия в этих контрреволюционных разговорах (л.д. 18).
Седякин А.И., назвав Тодорского одним из руководящих заговорщиков, никаких данных в обоснование этого не привел, указав лишь на то, что в 1937 г. предполагалось проведение большой оперативной игры Генеральным штабом с целью определения наиболее поражаемых участков на Западном фронте, и что одну из тактических должностей в этой игре должен был занимать Тодорский (показания Седякина от 2–5.ХII.37 г.) (л. д. 210).
Орлов В.М. в показаниях от 10.Х.37 г. указывает, что после судебного процесса над заговорщиками военного центра, Тодорский, знавший еще до суда, что его имя упоминалось в показаниях отдельных лиц, спросил его – не был ли он назван кем-либо из подсудимых, как участник заговора. Получив отрицательный ответ, Тодорский, по словам Орлова, сказал: «Слава богу, что обошлось без этого, теперь я буду чувствовать себя спокойнее». Эти признаки беспокойства Тодорского, заявляет Орлов, «говорят об участии его в заговоре» (л. д. 24).
В выписках из показаний Карпель И.Л. от 30.4.37 г. и Пантелеева М.А. от 28.VI.37 г. о причастности Тодорского к заговору вообще ничего не указывается.
Карпель показывает только лишь о том, что Тодорский А.И. кадровый троцкист, поддерживающий материально троцкиста Ладо Енукидзе, когда последний находился в ссылке. Пантелеев же в своих показаниях утверждает, сто Тодорский, будучи секретарем партбюро в академии им. Фрунзе, являлся членом троцкистской организации, используя военно-научное общество в качестве маскировки подпольной троцкистской деятельности.
Таким
