Стараясь смотреть мягко и даже нежно, Наташа сказала:
– Видите ли, Артур, какое дело…
Артур спал, как все мужчины, повернувшись лицом к стене. Сзади он был не менее противный, чем спереди.
Наташа подумала уже не в первый раз за эту ночь: «Хорошо, что я – женщина. Была бы мужчиной, у меня бы точно ничего не получилось».
На проверку Риткиного вывода много времени не понадобилось. Артур был настолько убежден, что все женщины от него без ума, что, когда Наташа стала говорить о своей к нему любви, особенно не удивился.
Спросил только:
– А зачем тогда?.. Ну… Все эти фотографии?..
Ответ был заготовлен:
– Из ревности. Думаешь, мне было просто на все это смотреть? Я страдала.
Самым трудным было произносить эту чушь серьезно, чтобы Артур, не дай бог, не почувствовал фальши.
Он не почувствовал – привык к тому, что его любят. Нелюбовь Наташи была для него куда более непонятна, чем любовь.
Наташа уже давно уяснила: нормальное качество женщины – неуверенность в себе, нормальное качество мужчины – самоуверенность.
Как-то постепенно, незаметно, но однозначно исчезли девицы, отошли охранники, и они остались вдвоем. Наташа старалась смотреть на Артура влюбленными глазами, и чем больше водки выпивала – тем лучше у нее это получалось.
Артур не сразу, но взгляд прочел и начал изображать неловкость:
– Что же ты сразу-то не сказала? А то, видишь, пришлось атаковать тебя всеми доступными, блин, способами.
– А мне понравилось, – улыбалась Наташа по-доброму. – Настоящий мужик так с нами, бабами, и должен поступать. Я лично считаю справедливым вывод о том, что мужчина – сильный пол.
Подумала: «Удивительно, чем больше глупостей говоришь, тем быстрее к ним привыкаешь, и тебя саму постепенно перестает удивлять собственный идиотский текст».
То, что говорила Наташа, Артуру нравилось, он расплывался в счастливой улыбке.
– Ну, чего… – Артур снова погладил себя по бороде. – Приглашаю тебя в гости. У меня здесь, в Ванькино, домик небольшой. Хочешь поглядеть, как живут настоящие звезды?
Расплачивался охранник – звезды деньги с собой не носят.
Шли по удивительно освещенным для подмосковного поселка улицам. За огромными заборами с массивными тяжелыми воротами виднелись башенки современных замков.
Было удивительно тихо.
Подумала: «Как странно, во времена моего детства люди на полянках жарили шашлыки, пили чай, спорили, ругались. А теперь атмосфера какая-то кладбищенская. Законы дачной жизни, что ли, изменились?»
Под одним из фонарей Артур остановился, развернул Наташу к себе, обнял, поцеловал.
От Артура отвратительно пахло смесью водки, лука и мяса с чесноком.
Наташа подумала: «Никогда еще не ложилась в постель с мужиком, который мне настолько противен».
Артур обнял ее, так они и шли в обнимку до самой дачи. Идти было неудобно, Наташа никак не могла попасть в ногу с Артуром – и, конечно, тут же усмотрела здесь хороший символ.
– Не стыдно за свою сегодняшнюю выходку? – спросила Наташа после очередного луково-чесночного поцелуя. – Девушку, практически невинную, осрамил на весь ресторан.
Артур промолчал.
– Слушай, а можно сделать так, чтобы газеты про это не начали трубить? – Наташа из-за всех сил старалась смотреть лирично. – Я – журналист, сам понимаешь, репутация…
Артур не дал договорить:
– Не боись, птенчик, все будет хорошо. Не напишут. Все под контролем.
Подумала: «Кто вы такие, бездарные ничтожества, которые могут все и вся контролировать? Как получилось, что вы – совершенно бессмысленные существа – стали хозяевами над нами?»
На даче Артур сразу бросился обниматься. Обнимался он плохо: грубо, резко, старательно изображая страсть. Наташа почему-то вспомнила, как нежно, по-мужски обнимал ее Цветков.
Пообнимавшись, Артур перешел к следующему этапу – начал тащить Наташу в спальню.
Наташа попросилась принять душ.
– А может, вместе в джакузи? – предложил Артур. – У меня большая ванна, почти бассейн. Там, знаешь, сколько помешается, если надо… когда…
Артур понял, что сказал лишнее, и замолк.
Наташа подумала: «Господи, ну, зачем Ты создаешь таких беспросветных идиотов? Зачем?»
Вслух, однако, сказала, что стесняется.
Артур улыбнулся. Как ему, наверное, казалось – понимающе.
В ванне Наташа впервые за последнее время рассматривала себя перед зеркалом. Выглядела, как назло, прекрасно. Если бы не эти язвы, которые, кажется, стали больше…
Долго мылась под душем, с удивлением и радостью понимая, что не трезвеет.
Подумала: «Артур – это что за жанр в моей жизни?»
И радостно ответила себе: «Триллер, конечно. Впрочем, в моей жизни иных жанров больше не предвидится».
Обернулась полотенцем, вышла.
Артур, голый, лежал на диване и смотрел по телевизору порнуху.
– У меня «НТВ-плюс», – с гордостью произнес он, раскинув руки.
Наташа зажмурила глаза.
Дальше, как всегда, все пошло само.
Наташа волновалась, что Артур захочет использовать презерватив, но он – глупый, самовлюбленный мужик – даже не вспомнил о нем.
Ни разу.
Артур спал, как все мужчины, повернувшись лицом к стене. Сзади он был не менее противный, чем спереди.
Наташа поднялась с кровати. Не одеваясь, подошла к окну.
Начиналось утро. Деревья стояли не шелохнувшись, даже птицы – и те еще спали, только нежная розовая полоска между деревьями намекала на то, что скоро будет утро. Тишина давила на уши.
В почти темном зеркале окна отражался этот мир. И обнаженная Наташа словно бы стояла в этом другом, непривычном, нездешнем мире-пришельце. Она пыталась осознать, что с ней происходит. Но не чувствовала ничего: ни элементарного похмелья, ни какой-нибудь трагической печали, ни даже элементарной пустоты.
То, что она чувствовала, называлось одним словом: «ничего».
Сонный кот, почему-то пошатываясь, пересек двор и исчез.
Наташа пожалела животное, которое вынуждено жить у Артура.
Артура не жалела вовсе.
Чтобы как-то себя взбодрить, произнесла мелодраматическим шепотом: «Я – оружие» – и посмотрела на Артура победно. Даже к стенке подошла, чтобы лучше его разглядеть.
Есть люди, которые хотя бы во сне выглядят симпатично, – Артур к ним не принадлежал. Он спал, открыв рот, обнажив свои прокуренные желтые зубы.
Подумала: «Что дальше-то у нас с тобой будет, звезда? Что ж мне теперь с тобой делать, Сеня Кля-кин?»
Размышлять на эту тему было неохота.
Оделась. Вышла в ватную тишину утра. Воздух был настолько чист, что, казалось, им можно задохнуться. Уже начали лениво насвистывать первые птицы. Но люди еще не проснулись, и потому картину жизни некому было испортить.
