На следующий день скромная библиотека Тамары увеличилась более чем в два раза за счет профессионально подобранной учебной литературы за седьмой класс, и девочка, наконец, твердо решила перенести ударение в укороченном имени Монучара со второго слога на первый.
И при этом впервые набралась смелости признаться себе в том, что вот уже несколько дней, как из самых глубин ее души все настойчивее и настойчивее рвется наружу нечто новое, абсолютно неведомое. Причем Тамара с беспокойством отметила, что это нечто имеет непосредственное отношение к Монучару.
Вот только к добру ли это настырно стремящееся на волю…
…ЧУВСТВО?
Позорище! Да какие могут быть чувства у четырнадцатилетней девчонки к пятидесятилетнему старику?!! Как к заботливому хозяину. Как к надежному другу. Как к человеку, по горькой иронии судьбы заменившему ей и отца, и деда… и мать, и вообще всех людей, вместе взятых. Да, только так, и не иначе!
Но кроме этого существует что-то еще!
НЕЧТО!!!
Глава 11
МАФИОЗИ ТОЖЕ ПЛАЧУТ
Герда. 18 июля 1999 г. 00-15 — 00-40
— Какие у нас дальнейшие планы? — пряча за спину правую руку с «Сикемпом», спрашиваю я у Олега.
— Планы? — Он стоит у меня за спиной и — хотя я этого и не вижу, но в этом даже не сомневаюсь — поверх моего плеча настороженным взглядом изучает дворик между крыльцом и забором. Четыре чугунных фонаря а-ля XIX век. Дурацкая беседка по центру. Ни души… — Если честно, с дальнейшими планами полный голяк. Эти парни сейчас могут быть где угодно.
«С одним уточнением, — думаю я, — где угодно, но только в пределах землевладения покойного Юрия Ивановича. А значит, где-то поблизости.Интересно, по какому маршруту обходят периметр Юриковых владений его стояки? Где устроить на них засаду? Да и вычислят нас раньше, чем мы успеем прицелиться, — у охраны обученная собака. И, как уверяет Олег, волыны с полными обоймами и без глушаков. Если только дать стоякам пустить в ход свои дуры…
А ведь пальба из пээмов сразу поднимет хипеж на всю округу. Бдительные соседи вызовут местных легавых. Предположим, что до приезда ментов мы с Диной успеем стряхнуться отсюда. Но, если нас сразу же за воротами не подхватят те, кто срежиссировал сегодняшнюю оперу, нам определенно гаплык. Прежде чем нас повяжут, мы пошатаемся по местным лесам без надежных ксив и без денег пару часов. На большее можно и не рассчитывать.
Одним словом, погуляем немного на воле и обратно в квадрат…
Не за этим, признаться, мы сюда притащились!
К тому же Олег предупреждал, что для соседей и случайных прохожих сегодняшней ночью здесь все должно быть чики-чики — тихо и мирно, как за высокими монастырскими стенами.
А для этого нужна какая-нибудь военная хитрость.
А уж что-что, а изобретение военных хитростей — после рукопашного боя мой любимый вид спорта.
— Надо вернуться в дом, взять рацию и выйти на связь с этим дозором, — оборачиваюсь я к Олегу, — спросить, где сейчас находятся. А еще лучше под каким-то предлогом попросить подойти к крыльцу. Вот только у них, наверное, есть какие-то позывные…
Дина-Ди меня словно не слышит, размышляет о чем-то своем — наверное, о том, как поскорее ввязаться еще в какую-нибудь шухму. Олег же взирает на меня так, как порой мудрый отец смотрит на свое неразумное чадо, неожиданно предложившее самим переделать их старенький «Запорожец» в межпланетный корабль и слетать на Луну».
— Ты права, — улыбается мне «мудрый папаша», — нам надо знать позывные, нам надо придумать достоверный предлог, нам, наконец, надо уметь обращаться с этими «Моторолами». Ты умеешь?
Я отрицательно качаю головой.
— И я не умею, Лариса. А даже если бы и умел, даже если бы знал позывные и даже если бы ухитрился подделать голос их покойного шефа, то шансов на то, что стояки ничего не заподозрят и беспечно выйдут на нашу засаду, практически нет. То, что ты сейчас предлагаешь, — это порожняк. Так что возвращаемся, девочки, в дом. Довольно отсвечивать здесь, как три тополя на Плющихе. Подождем героев внутри, послушаем, будут ли вызовы по рациям, понаблюдаем за мониторами…
И тут я выдвигаю еще одно предложение:
— К дьяволу дом! Что, так и будем ждать у моря погоды, пока нас всех не повяжут? Что стремного в том, чтобы обойти территорию, залезть в этот сад…
— Он довольно большой и запущенный, — не дает досказать мне мою мысль Олег. — Там темно. К тому же охранники знают в этом саду каждый куст. Плюс ко всему, не забывай о собаке. Мы обнаружим себя, не пройдя по саду и шага. Так что давай в дом, Герда. — Олег обнимает меня за плечо и подталкивает к двери.
М-да, не могу не отдать должное этому парню. Прокачивать наперед невзначайки у него получается как у астролога. И настаивать на своем он умеет.
Зато я умею, если приспичит, упираться всеми копытами и не сдаваться.
Короче, нашла коса на камень.
— Погоди! — Сейчас я упираюсь копытами в плитку, которой выложен пол крыльца, уже не в переносном, а в прямом смысле слова — не хочу позволить Очегу увлечь себя в дом. — Послушай, что еще думаю.
…Метрах в пятнадцати от крыльца открытая беседка, и если я в своем ярко-розовом топике расположусь пряно в ней, не заметит меня только слепой. Как только я, одиноко скучающая, попаду в поле зрения охранников, они сразу же подвалят ко мне. Выяснить, какого рожна я торчу именно здесь, а не там, где мне положено. Да и просто потрепать языками с биксой и скрасить тоскливую монотонность ночного дежурства. Наконец, попросту, по-мужицки, подкатить к неожиданно оказавшейся не при деле профуре. Кобели они или не кобели, в конце-то концов!
А дальше их можно мочить разве что не в упор из окаймляющих беседку кустов! Как в тире!
— …Элементарно, Ватсон! — подвожу я итог.
— А собака? — начинает выискивать дыры в моем нехитром сценарии Олег. — Ведь унюхает, сволочь, засаду, полезет сразу в кусты!
— Собака в первую очередь заинтересуется мной, — парирую я. — Ну, а если вы опасаетесь, что вас обнаружат раньше времени, то и не надо, справлюсь без вас. Главное, усыпить бдительность стояков, подпустить их поближе к себе и расстрелять в упор.
— Из «Сикемпа»? И куда ты его намерена спрятать? В трусы? Это тебе не флакончик.
— Не получится из пистолета, я за пару секунд просто вырублю их ногами. Всех троих. Они против меня телята. Подтверди, Дина.
Дина-Ди наконец вышла из своего отрешенного состояния и с нескрываемым интересом внимает моим рассуждениям. Правда, пока не произнесла ни слова…
— Может, туда пойду я? — Вот и первое слово! Даже несколько слов. И выразительный кивок на беседку.
— Нет, Дина-Ди. Ты на огневую позицию, в кустики, — отрезает Олег. Ура! Опера с беседкой и мной в роли живца единогласно утверждена худсоветом. А расстановка двух примадонн, которые исполнят свои партии, такова: я — прям Наташа Ростова — в беседке, Дина-Ди с автоматом в кустах. Олег в роли суфлера — прикрытия — затаится в холле возле дверей. Дело только за декорациями.
Диана за считанные секунды успевает слетать на третий этаж: и приносит оттуда почти полную бутылку «Мартини» — это и есть декорация. Вернее, мой антураж. Остается занять свои места на сцене, и можно поднимать занавес. Жалко, что не было времени на репетиции.
Минуло уже более десяти минут с того момента, как мы выползли на крыльцо, а никого из троих оставшихся в живых стояков по-прежнему не видать. Странно. И это настораживает.
— Какого черта эти придурки где-то лазают? — Я забираю у Дины-Ди бутылку «Мартини», а взамен отдаю свой «Сикемп». Из которого за весь сегодняшний веселенький вечер так и не удалось произвести ни единого выстрела. За всю жизнь — ни единого выстрела. Жаль! Как же я не люблю чего-нибудь не уметь!
Диана втискивает «Сикемп» за пояс шортиков:
— Удачи, сестренка. И помни: когда будешь общаться с няньками, не стой между ними и мной. А я-то уж не промажу. Отвечаю, все будет о'кей.
Я спускаюсь с крыльца, в любую секунду ожидая грозного окрика из-за угла. Беспечно помахивая бутылкой «Мартини». И проклиная тесные «мыльницы». До беседки каких-то два десятка шагов, но, кажется, из-за этих колодок их никогда не пройти.
Но надо пройти! Занять свое место в беседке. Внимательно осмотреться — по-прежнему ли поблизости нет ни души? И подать сигнал Дине-Ди. Только тогда она перебежит к намеченной огневой позиции в кустах.
Я усаживаюсь на скамейку со спинкой, кладу рядом «Мартини» и двумя яростными рывками сдергиваю со ступней ненавистные «мыльницы». И только тогда, развернувшись вполоборота и поджав под себя правую ногу, медленно оборачиваюсь назад. Скучающим взглядом обозреваю окрестности: высокая стена из красного кирпича… чугунные уличные светильники… три блестящие иномарки…
Вокруг никого. Ни собак. Ни стояков. Лишь комары. И неказистый домина, доверху набитый трупешниками. И Дина-Ди, на крылечке с нетерпением дожидающаяся моего условного знака.
