– Круто мыслите, уважаемый Шерхан Алиевич.
– Я мыслю реальностями действительного положения вещей.
Теперь Шерхан ступил за черту, за которую не каждый решился бы ступить, имея дело с таким человеком, как Хамзат Толукбаев. Он показал голосом жесткую уверенность в себе и превосходство над собеседником. Однако расчет оказался верным. Хамзату это понравилось.
– Да. По большому счету, это самый верный, самый дерзкий и самый неожиданный ход. Если первый ход такой, каким же должен быть следующий?
– Следующий ход – обмен подполковника Разина на Батухана Дзагоева.
Хамзат задумался, вытащил сигарету и зажигалку и только после этого взглядом спросил разрешения у хозяина.
– Курите, курите, пепельница на торшерной полке.
Толукбаев задумчиво закурил. Должно быть, как всякому курильщику, ему обманчиво казалось, что дым помогает ему думать. И только после нескольких глубоких затяжек ответил:
– Мне кажется, что таким образом мы затянем дело до самого снега. Лучше все завершить до него. Хотя бы отыскать пещеру… Я ни разу не связывался с обменом, но знаю, что переговоры не сразу завершаются. Военным понадобится согласовывать с Москвой каждый шаг. Они без команды на кипяток дунуть боятся. По крайней мере, мы потеряем неделю.
– Мы не будем терять неделю. Пока будут идти переговоры, подполковник спецназа приведет нас в пещеру. А уже после этого мы сможем завершить и сам обмен.
– Мне это кажется разумным. Как выйти на подполковника? Вы пытались?
– Этим сейчас занимаются по моему поручению… – Шерхан не стал говорить, что Разиным занимаются люди прокурора Грозного. – Вечером у меня должны быть сведения. Если бы вы подключили свои каналы, было бы надежнее.
– Хорошо.
Хамзат посмотрел на часы и резко встал:
– Мне необходимо спешить. Прошу прощения, но людей я должен забирать в машину с улицы. Им совершенно ни к чему стоять и привлекать к себе внимание патруля.
– Как мне найти вас?
Хамзат продиктовал номер сотового телефона.
– Мои координаты вы знаете?
– Знаю.
– Тогда созвонимся.
* * *
Хамзат ушел, а Шерхан не поспешил в министерство. Сначала он пообедал в одиночестве. Потом нашел маму. Она сидела у себя в комнате и держала в руках большую групповую фотографию. Учителя школы, где она была директором. И среди учителей Батухан.
Шерхан сел на диван.
– Ты пообедал?
– Да. Спасибо.
– А гость?
– У него не было времени. Он просил извинить его.
– Раньше так не было.
– Раньше много не было.
– Ты чего-то хочешь?
– Да. Я зашел посоветоваться. Мне нужен самый надежный подвал в доме, который на всякий случай можно было бы прикрыть так, чтобы его не было видно.
– Как можно не заметить наш подвал, если он имеет отдельный вход? Его и слепой увидит. Зачем тебе подвал?
– Я хочу посадить в него человека.
Мама встала:
– Ты хочешь пойти по стопам брата?
– Я хочу освободить брата.
– Как?
– Мои люди захватят того подполковника спецназа, что взял в плен Бату. И я обменяю его на Бату.
– Ты достойный брат. Я не ожидала от тебя такого. Спасибо, сын… Что касается подвала, думаю, что лучше всего подойдет подвал в сарае. Там есть люк. Его легко засыпать углем.
– Попроси охранников помочь оборудовать подвал. И проверить, чтобы оттуда было невозможно сбежать.
– Надо быть кротом, чтобы сбежать оттуда… Но даже крот не умеет копать камни. А там яма вырыта среди камней. Нет, подполковнику не выбраться…
– Проверь. Я пока поехал в министерство.
– Я сама проверю. Сама туда спущусь, – пообещала мама, воодушевленная вестью.
ГЛАВА 5
1
Разин выпил подряд две кружки крепчайшего чая. Даже для себя крепчайшего, хотя, казалось бы, крепче, чем он пьет обычно, не бывает. И встал, услышав шаги.
Веллер оказался прав, БМП пришла в распоряжение группы.
Водитель доложил об этом подполковнику, когда тот стоял уже в дверях:
– Прапорщик Старков. Прибыл в ваше распоряжение вместе с БМП-2.
– Отдыхайте, – распорядился Разин. – Быстро вы, однако, добрались…
– Гнал на предельной скорости. Как было приказано, товарищ подполковник.
– Эксцессов в дороге не было? Одному ехать все-таки рискованно…
– Обошлось. Кто же знает, что я один… Проскочил… Без проблем…
– Это хорошо. Машина в порядке?
– В порядке, товарищ подполковник.
– За машину отвечаете головой. Сегодня ночью на выезд. Отоспитесь до этого хорошенько. Как зовут?
– Колей его зовут, – за прапорщика ответил Парамоша, который выходил посмотреть машину вместе со Стоговым. Осматривали долго и договаривались, как понял Разин, с дежурным по части, чтобы машину пропустили за ворота.
– Я схожу к австрийцам… – последняя фраза уже для Парамоши.
– А я? – поинтересовался тот с откровенным интересом.
– Жди. Я тебе не конкурент. Я к ним пешком хожу, а к тебе они на микроавтобусе приезжают… Хороший микроавтобус?
– Хороший. Со спальным местом…
– И почему мне никогда такой не предоставляют!.. – усмехнулся Разин.
На улице, кажется, потеплело. Но солнце за день так и не выглядывало. Значит, стоит в самом деле ждать снега. Потому стоит поторопиться. Необходимо «вызвать огонь на себя», а потом привести бандитов в ловушку. Как ускорить это? План созрел из реальной ситуации. Подполковник примерно уже понял, что ему следует делать. А такие планы, как правило, бывают более действенными, чем искусственные.
Кеслеру чеченцы поставили условие – навести справки до вечера. Необходимо подбросить ему кое-какие данные. И уже его дело будет разобраться, что говорить, а что не говорить бандитам. Кеслер прислал Дору с предупреждением. Значит, он не слишком трепещет перед ними. Надо, чтобы трепетал. Или стоит попросить его напрямую? Разин не решил еще. Сориентируется по обстановке.
На крыльце бывшего школьного здания толпятся местные жители. «Лекари ведут прием», – догадался подполковник. Он как раз на прием и пришел. И не по выдуманному поводу. В груди давит уже больше часа, не переставая. Но нитроглицерин, обычно помогающий быстро, Разин принимать не стал.
На предварительном приеме как раз сидели Дора и Кеслер. Кеслер – единственный, кто сносно владеет русским языком. Ему сам бог велел общаться с больными. А потом уже он выписывает карточку и отправляет к машинам, стоящим перед зданием школы. Там, в лабораториях, и проходит само обследование.
– Господин подполковник предлагает нам и здесь тоже ждать не очень приятных гостей? – с усмешкой спросил руководитель миссии, вставая при появлении Разина. – Кто сейчас готов взять нас в заложники?
– Хуже, господин Кеслер. Моя миссия на сей раз гораздо неприятнее. По крайней мере, лично для меня. Я хотел проконсультироваться с вами как со специалистом. По поводу своего сердца.
– Вы в кого-то влюблены? – Оказывается, австриец русский язык знает даже лучше, чем Разин предполагал.
– Если бы так, я был бы просто счастлив. К сожалению, в последнее время меня преследуют периодические боли в груди, в области сердца. Вы не могли бы меня обследовать?
– Без проблем. Давайте сначала снимем кардиограмму, а потом я сам осмотрю вас. Устроит?
– Вполне.
– Пройдите во вторую машину. И возвращайтесь к нам прямо с лентой. Я пока закончу с остальными.
Разин прошел в машину, где его как представителя силовой власти пропустили без очереди. Чеченцы привыкли шарахаться в сторону от людей в форме. Кардиограмму снимала одна из медсестер и пыталась что-то спросить у подполковника, но он не понял ни слова. Но по жестам догадался, что разговор идет, скорее всего, о Парамоше. Оказывается, среди медсестер тоже конкуренция. Доре повезло, что Кеслер отправил ее первой. Хочется надеяться, что и других он не обидит. А уж за Парамошу подполковник может поручиться.
С бумажной лентой в руке и записями на немецком языке в разграфленном листе бумаги Разин вернулся в кабинет предварительного приема. Кеслер попросил подождать, пока он закончит разговор с пожилой чеченкой. Когда же чеченка вышла, врач принялся рассматривать ленту кардиограммы.
– И давно у вас держатся эти неприятные ощущения в груди?
– Время от времени бывают. Это не постоянно… Уже несколько лет. Я точно не контролировал…
– А инфаркт когда был?
– У меня не было инфаркта.
– Судя по кардиограмме, у вас отчетливо заметны шрамы на миокарде. Вы, очевидно, перенесли на ногах не слишком, думаю, обширный инфаркт, иначе знали бы о нем. Раздевайтесь…
Разин начал раздеваться, а Кеслер продолжил изучение ленты.
– Как всякий военный человек, вы, я думаю, не любите ходить по врачам.
– Я стараюсь общаться с врачами как можно реже. И только в крайнем случае.
– Крайним случаем вы называете ранения?
– Нет. У меня не было тяжелых ранений, а с легкими я справляюсь своими силами. И даже с переломами. Не выношу гипс… На мне все зарастает, как на кошке… А с врачами я общаюсь в случаях, подобном вашему. Когда врачей надо выручать.
