— Товарищ подполковник, Вас вызывает Комфлота!
Второй час ночи. Сел в машину, и поехали, но не к штабу флота, а в Кремль. Кузнецов ждал его Приёмной Сталина. Приняв доклад, подтолкнул его к двери: «Проходи!». Сам зашёл следом.
— Товарищ Сталин, подполковник Матвеев.
— Здравствуйте, товарищ Матвеев.
— Здравствуйте, товарищ Сталин.
— Мы ознакомились с Вашими отчётами. Каково Ваше мнение: сумеют наши союзники удержаться во Франции? Каково психологическое состояние войск союзников, их готовность выдержать концентрированные и мощные удары противника?
— В настоящее время на Западном фронте у немцев значительных сил не наблюдается. Все его силы находятся здесь, на Восточном фронте. Но, транспортная система Европы позволяет быстро и эффективно перебрасывать войска на большие расстояния. У американцев и у англичан откровенно слаба противотанковая оборона, но, они имеют превосходство в воздухе. Сухопутные части устойчивостью в обороне, скорее всего, не обладают. Вооружение капризное, очень не любит грязи. Трудно сказать наверняка, товарищ Сталин, но если немец будет давить, как под Ростовом или Барвенково, скорее всего, побегут.
— Вы хорошо выполнили задание Ставки. Кажется, Вы были в отпуске перед ним?
— Так точно, 4 с половиной дня из 30-ти отгулял.
— Товарищ Кузнецов! Обеспечьте полноценный отдых товарищу Матвееву!
Выйдя из кабинета, Матвеев удостоился дружеского тумака от адмирала Кузнецова.
— Редко приходилось видеть такое довольное лицо у «Самого»! Порадовал ты его! Ну, что? Куда хочешь? В Крым? На Кавказ?
— В Крым, товарищ адмирал.
— Да, там сейчас хорошо! Всё в цвету! Эх, завидую! Кто бы мне отпуск предоставил!
— У каждого свой крест, товарищ Наркомфлота.
— Возьмешь мой самолёт завтра, путёвку тебе выпишут. Всё, давай!
По прилёту выяснилось, что «полноценный отдых» обеспечивается исключительно на даче N 1 РККА, в отдельном домике Наркомфлота. Шлёпнув по заднице очень симпатичную краснофлотку в фартучке, Дмитрий с интересом осмотрел интерьер: всё было свежеустановленное, очень напоминало адмиральские апартаменты на линкоре «Севастополь».
— Вы у нас первый посетитель после ремонта! — сказала зардевшаяся девица. — Немцы все разграбили, товарищ Дважды Герой Советского Союза! Вы же черноморец?
— Нет, я с Балтики, но воевал здесь, в Крыму, Азовская флотилия.
— Ой, я Вас знаю! Вы же разведкой здесь командовали! В газетах о вас писали! И фотографии были!
— Да-да! Разведкой. Но здесь ни разу не был.
— А, я не здешняя, я из Севастополя, просто служу здесь. Хотела на фронт, а послали сюда.
— Ну, это, наверное, к лучшему.
— Да пристают! И руки распускают, как Вы!
— Там тоже пристают! А ещё грязь, холод, голод. Так что, хорошее у тебя место службы! Во сколько обед? А то я не завтракал?
— Сейчас принесу меню, и можете спускаться в кают-компанию. Четкого расписания нет, товарищ полковник. Вы сами выбираете время.
«Да! Надо срочно становиться Наркомфлота!» — подумал Дмитрий, переодеваясь в парадную форму для обеда. Постучав, вошла Надежда с меню. Постояла, ожидая, пока он выберет блюда. У неё круглое, чуточку веснушчатое лицо, вся такая кругленькая, молоденькая и свежая. Румянец с лица не сходит. Глядит задорно и с интересом. Мужиков повыбивало, в окружении один младший лейтенант: очкастый, громкоголосый «белобилетник». Весь остальной персонал: женщины. Даже в охранении дачи только они: одетые в синюю форму «вохровки». Неизменный наган, трехлинейные винтовки.
— Наденька, а где взять пропуск, чтобы съездить в Феодосию?
— А, зачем Вам пропуск? Военное положение снято, после того, как татар выселили, стало спокойно. Комендантский час с часа ночи, и касается только побережья. Только с собой путёвку носите, и документы, что в отпуске. Комендатура и пограничники могут придраться. А так, берите машину, водителя и куда хотите. Вот только дороги плохие! Кроме шоссе до Симферополя и Севастополя ещё ничего не делали. Так выбрали, товарищ подполковник?
— Нет! Тут столько всего! Давай на твоё усмотрение, ты эту кухню лучше знаешь!
— Есть! Подходите через 15 минут! — она широко улыбнулась и выскочила из комнаты.
Обед поставлен здесь по-флотски! Две официантки справа и слева, всё подают и наливают они. Вымуштрованы от «А» до «Я»! Дмитрию тоже пришлось держать марку, и изображать, как минимум, адмирала, командира крупнейшего в мире линкора! И, неизменный флотский компот с абрикосами! Церемонно поклонившись и поблагодарив, он вышел из столовой, поймал лейтенантика, взял машину, «Виллис», и поехал в Феодосию. Дурманящий запах цветов плыл над полуостровом, открытая машина позволяла наслаждаться видами и тёплым воздухом. Весна! Наверное, самое лучшее время в Крыму, только ночами ещё прохладно. Дорога, после Алушты, и, вправду, оставляла желать много лучшего. Но до Феодосии он добрался довольно быстро. Сары-Гель теперь называется Береговое. Он проехал мимо дома Десфины. Там никто не живёт, окна и двери заколочены крест на крест. Проехал мимо, на кладбище. По справке нашёл могилу: она ухожена, стоит невысокий обелиск со звездой, свежепокрашенный черной краской низкий заборчик. Скамеечка. Налил водки, положил сверху кусочек хлеба. Сзади подошёл человек, инвалид. Встал невдалеке. Дмитрий налил полстакана водки и протянул ему.
— Спасибо, полковник! Жена?
— Жена.
— Земля ей пухом. — выпил и закусил рукавом.
— Вы — местный?
— Сторож я тутошный.
— А, кто за могилой ухаживает?
— Да, сначала флотские приезжали, вот памятник установили, оградку, уважительные такие, завсегда с походом. А сейчас женщина с ребёнком ездит. Одна. Три дня как была. Колясочку тут поставит, ребёнка на руки возьмёт, посидит и уедет. Не местная. И не разговаривает.
— Спасибо! На, допьёшь!
— Да как же так, мужик, не по-людски! Одному — никак!
— У меня машина, я — за рулём.
— Ну, тогда, да! А воевали где?
— Здесь, здесь.
— А, я под Москвой, вот руку отняли, правую. — сторож шёл сзади, рассказывая о том, как добирался до дому.
— Ладно, рядовой, бывай! — расправив флотскую шинель, Дмитрий уселся поудобнее, и нажал на газ. Остановился на заправке, «Виллис» довольно прожорлив, достал талоны, выданные в санатории, вместе с ними достал конверт, и перечитал адрес в Гаспре. Решил, не откладывая в долгий ящик, решить эту не самую приятную проблему. Если удастся, то он мог успеть отвезти ребёнка к матери. Поезда из Симферополя уже ходили. Ещё до заката успел в Гаспру. Расспросил людей об адресе, и, неожиданно для себя, оказался возле того самого дома, где был с Соней в прошлый раз. Дома никого не было, лаяла собака. Ставни в доме не были закрыты.
— Сонечка бывает после семи, товарищ моряк! — из-за соседнего забора выглянула соседка в повязанном платке и в кацавейке. — Последним автобусом из Ялты приезжает. Она в Ялте работает.
— А ребёнок?
— А что ребёнок? Он в яслях, там же в Ялте.
Оставалось ещё больше часа, Дима сел в машину и отъехал к остановке автобуса, не хотелось разговаривать с соседкой. Рядом небольшая рюмочная. Купил хинкали, крымского вина, сел за столик с видом на остановку.
— Товарищ офицер! У Вас закурить не найдётся? — спросила продавщица, явно, для того, чтобы заговорить. Народу в забегаловке не было: не сезон!
Дмитрий залез в шинель, вытащил оттуда флотский «Кэмел», большое количество которого он приволок из Англии.
— Ух ты, какие! Как американцы улетели, мы таких и не видели, но, те больше «Уинстона» курили.
— Да, летчикам он полагается, и «Лаки Страйк». А это — флотским выдают.
За разговором время потекло быстрее. А вот и автобус показался. Он расплатился, продавщица проводила его расстроенным взглядом. Он сел в «Виллис», развернулся и встал сразу за остановкой, по ходу к дому Сони. Она вышла из переполненного автобуса чуть ли не последней. На руках у неё был ребёнок. Лицо у неё было недовольным, строгим, как бывало тогда, когда она находилась за радиостанцией. По сторонам она не смотрела, прошла мимо и Дмитрий двинулся за ней.
— Гражданочка! Вас подвезти? — она крепче ухватила ребёнка, и замотала головой. Потом повернулась, и у неё побелело лицо. Диме пришлось выпрыгивать из машины, иначе Соня бы упала.
— Как ты меня напугал! Я тебя не видела, а на машине обычно приезжает или Касатонов, или Иванов. А я их видеть не хочу! — сказала она, отдышавшись, уже на сиденье автомобиля.
— Вот, смотри! Ты же никогда его ещё не видел! Только он спит, он всегда засыпает в автобусе.
Дима взглянул на спящего малыша, улыбнулся и тронул машину. У дома, зажав ручник, прошел открыть ворота, въехал на знакомый двор, собака разбудила малыша. Он сонно тёр ручками глаза и похныкивал. Передав ему сына, что тому ещё больше не понравилось, и он разревелся, Соня открыла дверь и жестом пригласила войти.
