Не дожидаясь, пока на меня вновь набросятся, я сама подбежала к горе-метателю и принялась дубасить его, вкладывая в удары всю накопившуюся злость. Бедолага не успевал защищаться, не то что нападать. Нанеся еще несколько ударов руками, я двинула ему ногой в живот. Раздался озлобленный вой. Мужик скорчился от боли и зажал бок, в который я угодила своей маленькой ножкой. Мне осталось лишь совершить последний выпад, после которого бедолага закачался и рухнул на землю. Теперь оставалось разделаться с его дружком.
Резко обернувшись, я поискала его глазами. Мужик находился неподалеку и уже спешно сообщал кому-то о случившемся по сотовому телефону. Я метнулась к нему, но по дороге споткнулась и едва не протаранила носом землю. Быстро поднявшись, в два скачка одолела пространство, отделяющее меня от косоглазого. Тот моментально прекратил разговор и, видимо, сообразив, что одному ему со мной не справиться, кинулся со всех ног прочь. Я понеслась за ним следом.
Понимая, что рано или поздно я его догоню, косоглазый нырнул в непроходимые кусты и буквально сразу же исчез из поля зрения. Я рванулась было за ним, но все же отказалась от своей идеи, сочтя ее бесполезной: в таких дебрях человека искать можно годами.
Остановившись, я озиралась по сторонам, все еще надеясь усмотреть силуэт беглеца. Но тщетно. Вокруг все было тихо и спокойно. Где-то рядом ухнула какая-то птица, над головой шелестели листья, беглец ничем не обнаруживал своего присутствия. Ужасно расстроившись, я еще больше напряглась, полностью превратилась в слух, стремясь уловить хруст веток, шелест потревоженной травы… Хоть что-то, что выдавало бы присутствие человека. А он находился где-то рядом, в этом я даже не сомневалась, прекрасно понимая, что соваться в дебри нормальный человек вряд ли станет — слишком велика опасность заблудиться.
Я замерла, почти перестав дышать. Лесной воздух сочетал в себе самые разнообразные оттенки запахов: самой зелени, цветов, свежести, прохлады. Звуков тоже было много, самых разнообразных: звенящих, тонких, гулких и шепчущих. Но мне все же удалось различить среди них те, что произвел человек: краем уха я уловила за своей спиной едва слышное движение, а затем и шаги… Сердце мое ушло в пятки и перестало биться. Я замерла, а потом, опередив своего противника, сделала молниеносный скачок в его направлении.
Мой прыжок удался блестяще. Мужик упал в траву, замахав руками. Но это ему не помогло, так как я, навалившись сверху, быстро поймала его руки в свои и, недолго думая, двинула локтем по подбородку. Голова его откинулась в сторону, и в уголках губ показалась кровь. Прыткости у моего противника заметно поубавилось. Обмякнув, он окончательно сдался.
— Ну что, доплясался, хороший мой? — вздохнула я и стала подниматься на ноги.
— Да пошла ты… — огрызнулся мужик. — Все равно ничего не сможешь доказать.
— А с чего ты взял, что я буду пытаться? — Я окинула его недобрым взглядом, а потом добавила: — В мои планы входило просто поменяться с вами местами. Вы, кажется, мечтали оказаться в моей машине…
— Пока ты тут со мной возишься, твоего родственничка там уже, наверное, прикончили, — победоносно выдал косоглазый, напомнив про своего товарища, оставшегося у машины.
— Не думаю, — припомнив, в каком состоянии я оставила последнего, откликнулась я. Резко свернув мужика с земли, я толкнула его вперед. — Давай-ка топай обратно.
Глава 10
Когда я вместе со своим пленником подошла к месту событий, там уже никого не было. Анатолий Степанович, как и раньше, оставался на переднем сиденье моей машины. Голова его была низко опущена на грудь, лицо поражало бледностью. «Боже, неужели я потеряла своего клиента?» — с ужасом подумала я. Ему требовалось срочно оказать помощь.
Чтобы косоглазый не рыпался, я с силой впечатала его головой в ближайший ствол дерева. Тот медленно сполз вниз, однозначно давая понять, что я свободна. Подскочив к Зубченко, я лихорадочно затрясла его за плечо. Однако тот не проявлял никаких признаков жизни.
Постаравшись не поддаваться панике, я убедила себя в том, что мой клиент просто потерял сознание. Видимо, достаточно сильно ребятки двинули Зубченко по голове, раз до сих пор не получается вернуть его в реальность. Боясь даже помыслить, что он мертв, я положила ладонь ему на шею и с облегчением вздохнула, нащупав слабо пульсирующую жилку. И все же состояние клиента меня удручало. Решив во что бы то ни стало помочь ему, я достала аптечку и отыскала пузырек с нашатырным спиртом. Открыв крышку, я сунула его под нос Анатолию Степановичу.
Нашатырь подействовал. Зубченко, судорожно дернувшись, постепенно стал приходить в себя. Он застонал и, видимо, почувствовав боль, принялся ощупывать руками поврежденную голову.
— Слава богу! — вырвался у меня вздох облегчения. — Вы живы! Как вы себя чувствуете?
— К-кажется, нормально. Только голова…
— У вас там большая шишка. Может, сотрясение…
— А где эти? — Анатолий Степанович, видимо, старался вспомнить, что произошло до того, как его ударили.
— Один под деревом валяется. Я его вырубила, он без сознания. А другой сбежал.
— А где мы?
Я неопределенно повела плечами:
— Точно не знаю. В каком-то лесу… Нас собирались утопить в реке, предварительно взорвав в машине. Нужно как-то отсюда выбираться и вызывать милицию. Теперь-то мы точно знаем, кто убил Ожигина и покушался на вас и вашу семью. Посидите пока, а я попытаюсь позвонить.
Сказав это, я принялась искать свой сотовый. Как назло, его нигде не было: судя по всему, чтоб добро зря не пропадало, ребятки изъяли его у меня для собственных нужд. Поняв это, я негромко выругалась и направилась к поверженному мной косоглазому, решив проверить, не у него ли мой телефон. Я точно помнила, что он куда-то звонил, прежде чем броситься бежать. А значит, у нас еще остался шанс связаться с городом.
Я присела и тщательно ощупала карманы поверженного бандита. Телефон попался сразу — как оказалось, он висел на поясе. Трубка была не моей, однако это не служило поводом для отчаяния: главное, что она работала! Я набрала номер. Вскоре мне ответили. Услышав грубый мужской голос, я принялась поспешно объяснять, куда нужно приехать и почему. Оператор выслушал меня, не перебивая, а затем произнес:
— Маховка — это другой район, позвоните в ближайший от вас милицейский участок.
После этого трубку повесили. Я едва не зарычала от злости, но быстро успокоилась, поняв, что не права. Ведь могла же догадаться, что, пока из Тарасова доберутся сюда, наступит другой день…
Но, к сожалению, местную, оренбургскую или же маховскую, милицию я могла вызвать только через код города.
— Вы знаете телефонный код Оренбурга? — спросила я у Зубченко.
— Откуда? — разочарованно протянул он.
— Похоже, придется выбираться отсюда самостоятельно, — сообщила я Зубченко не слишком приятную новость. — Я не знаю, как дозвониться до местного отделения милиции. А вызывать оперов из Тарасова глупо. Да они и не поедут… Так что не выходите из машины. Сейчас я покрепче свяжу того малого, и мы двинемся в путь.
Прихватив куски той самой веревки, которой меня связывали бандиты, я направилась к поверженному мною маховцу. Тот как раз начал приходить в себя, так что мне пришлось поторопиться. Затем я заставила его подняться и потащила за собой к машине.
— Куда вы меня? — угрюмо спросил мужичонка.
— Еще не придумали. А пока будешь показывать дорогу: раз вы сюда нас завезли, значит, знаете, как отсюда выбраться.
— Я не знаю, не я за рулем сидел.
— Лучше, если будешь знать, — предупредила я.
Затем я затолкала его на заднее сиденье, а сама села за руль. Мотор завелся легко, но, когда я надавила на газ, мой «Фольксваген» как-то странно затрясся… Через некоторое время мне пришлось заглушить двигатель. Я поспешно вылезла из машины, не понимая, что могло случиться. Все мои последующие действия сопровождались яростной бранью, весьма удивившей Анатолия Степановича.
— Что случилось?
— Они проткнули заднее колесо, — пнув очередной раз ногой по машине, откликнулась я. — Кретины!
Задержанный молча пыхтел себе под нос, предпочитая делать вид, что меня не слышит, и уж тем более не рискуя напоминать о себе. Он наверняка опасался, что я вымещу на нем злобу за испорченное колесо.
— Ну и что же будем делать? — тихо поинтересовался Зубченко.
— Очевидно, ставить запаску. Если ее не стащили, — буркнула я, отправившись к багажнику.
Открыв его, я увидела новенькое колесо. Достав запаску, уже собралась начать замену, но тут до меня дошло, что могу проколоть и ее, ведь ехать придется опять через лес, не разбирая дороги. Лучше уж потерпеть тряску, чем совсем лишиться машины. Убрав колесо обратно, я захлопнула багажник и, запрыгнув на водительское сиденье, завела машину. Анатолий Степанович удивленно глазел на меня.
